— Почему? — удивилась.

— Ален, ну ей-богу, ты как маленькая. Дела, значит, общие имеются.

Я кивнула, соглашаясь с ее доводами. Мы еще немного поболтали, а потом разбежались по рабочим местам. И цветочки полила, и пыль вытерла, документы по папочкам разложила и пока все это делала, старательно пыталась подавить в себе любопытство. Меня так и подмывало кое-что сделать. А потом все же не выдержала, ругая себя за отсутствие выдержки и откуда-то взявшийся интерес, залезла в интернет. Искать информацию о своих коллегах… Со мной такое было впервые. Единственное что успокаивало, была мысль, что это исключительно для пользы дела и из профессионального любопытства. Я вбила в поисковик нужную мне фамилию. Противника нужно знать в лицо. Не так страшен черт как его малюют. Правда, ведь?

Тааакс, посмотрим. А посмотреть было на что. В свободном доступе было много информации. Личная жизнь интересовала мало. Да и глупо было верить тому, что написано в СМИ.

Загорский Александр Владимирович. 36 лет. Адвокат. Имеется свое бюро «Загорский и партнеры». Неоригинально! Москвич. Не женат.

Что еще есть? Официальный сайт бюро. И фото руководителя имеется. Посмотрим что за великий и ужасный Загорский Александр. Изображение грузилось ужасно долго, а когда загрузилось…Ну, страшным он не был. От слова совсем. И как бы я не пыталась найти изъян в его внешности так и не смогла. И так и так крутила изображение мышкой. Фото было сделано в рабочей среде: офисная атрибутика, естественная расслабленная поза, сидя на стуле, лодыжка одной ноги лежит на колене другой, правая рука лежит на столе, вторая в кармане брюк. В деловом костюме. С экрана ноутбука на меня смотрел серьезный брюнет, с карими глазами, чуть загоревшей кожей, с жесткими чертами лица. Он был идеально выбрит и, столь же идеально причесан. Он был красив, но эта красота не была слащавой. Она была классической. От фотографии так и сквозило брутальностью, уверенностью, жесткостью, характером, опытом. Вот и заочное знакомство состоялось и вполне себе оказалось приятным. По внешным данным уж точно. Надо бы еще его практику посмотреть.

— Ален?

Я так увлеклась разглядыванием личности Загорского, что очнулась только тогда, когда заглянул шеф и позвал по имени, как оказалось не в первый раз. Морозов стоял, подперев плечом перегородку.

— Извините, Константин Олегович. Заработалась. Вы что-то хотели? — вкладки поисковика пришлось в спешном порядке закрыть. Тут же схватила простой карандаш и придвинула листок бумаги, на котором делала пометки, создавая рабочий вид.

— Как процесс изучения документов? — закидывая ногу на ногу, сел на стул напротив меня.

— В процессе. Надо бы с клиенткой поговорить лично. Документы документами, но нужно понять, что человек хочет в итоге получить. Тогда и о шансах поговорим. По тем документам, что я успела изучить действительно долевое владение фирмой. Но если пять лет назад стоимость этого бизнеса была копейки, то сейчас эти самые доходы возросли в разы. Не говоря о наличии недвижимого имущества. Если господин Доронин окажется жадным и алчным, то оспаривания договора не избежать. Определенно. Там есть за что зацепиться.

— Да что там неясного? — отмахнулся Константин Олегович, от моих слов. — В брачном договоре все черным по белому прописано. Дорониной все принадлежит по праву. Она хочет восстановить справедливость, и я считаю это правильным и обоснованным. Он изменил жене и это не делает ему чести. Совсем.

Начальник говорил все складно, правильно, красиво. Однако…

— Все нет так просто, — опять же повторила я с нажимом. — Никто не хочет расставаться со своими деньгами, тем более, если развод будет болезненным для обоих. С долями все более или менее понятно, как и с недвижимым имуществом. Пункт 1.7. брачного договора гласит: в случае расторжения брака по инициативе одного из супругов в результате недостойного поведения супруга или супруги (супружеской измены, хулиганства, пьянства, физического насилия) выплачивается компенсация в несколько миллионов. Не в рублях, Константин Олегович. Какой идиот составлял этот брачный договор, который ставит его под угрозу признания полностью или частично недействительным. Это Россия! Условия, которые заведомо ставят одного из супругов в более неблагоприятное имущественное положение перед другим супругом, у нас не приветствуются. В большинстве случаев они просто признаются недействительными. К тому же факт измены нужно доказать, как и то, что у муженька завалялись пару ненужных миллионов, чтобы оплатить свой недальновидный проступок.

— Но у тебя есть идеи? — спросил Морозов, нетерпеливо постукивающий пальцами по крышке стола. В его глазах блеснул недовольный огонек. То ли от моего не согласия с ним, то ли еще отчего-то неизвестного мне.

— Есть, — решительно ответила я. — В случае, если договориться не получится, то мы запустим два процесса одновременно: развод и раздел имущества. Нельзя допустить затягивания дела и признания брачного договора ничтожным. Нельзя допустить, чтобы муж Дорониной в один момент оказался гол, как сокол. Тогда будем делить то, что останется по закону.

— Вот именно. По такой схеме и будем работать. Алена, держи меня в курсе. К черту отпуск, — Костя чуть было не то что из кресла, но из дорогих своих брюк не выпрыгнул. — Такой заказ. Такой гонорар. Мы уделаем Загорского.

Я молчала, глядя на него, отчетливо понимая, что ему по большому счету наплевать на Доронину и пресловутую справедливость, о которой он так славно пел мне пару минут назад. Эмоции, выдали шефа с головой. Его цель — Загорский. Тогда почему он сам отказал вести это дело? Рискованно? Не уверен себе или в исходе дела? Или настолько уверен в непобедимости адвоката мужа клиентки. Использует меня, чтобы в случае провала его репутация не пострадала? Ох! Если кто и ошибется, это буду я. Не он. На меня повесят ярлык непрофессионала, его он не затронет. Последнее стало неприятным открытием. Нет! Думать об этом сейчас нельзя. Нужно очистить свой разум от подобных вопросов, предположений, образов и просто работать дальше.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, иначе… — продолжать он не стал и так все было ясно. Он поднялся со своего места, а потом добавил:

— С Дорониной я договорился на завтра. Инга Игоревна прибудет к одиннадцати. Встречу организую в конференц-зале, чтобы вам никто не мешал.

Я коротко кивнула.

Глава 3

Дело Дорониной было стандартным и неуникальным. За свою практику я не раз сталкивалась с бракоразводным процессом и знала, с чем придется работать.

С проблемами.

Как только супруги решили развестись они сразу же начинают делить имущество, не получив еще на руки свидетельство о расторжении брака. Ведь там, где крутятся деньги и недвижимость всегда уйма проблем. Исключением не стал и этот случай, даже не смотря на то, что имел место брачный договор. Полезная бумажка. Уместная мера предосторожности. Я еще раз сделала вывод: как бы состоятельным людям любовь не кружила голову, но к браку они подходят серьезно, не забывая про пышное торжество, а также специальный контракт. Изложил все причины, по которым не доверяешь друг другу и все — дело в шляпе. Только эта самая шляпа не давала расслабиться в этот раз. Были пару пунктов, которые не просто смущали. Они ставили крест на его исполнении, если муж Дорониной встанет в позу и окажется делиться. Тут нужно было продумать все «за» и «против», просчитать все варианты исхода дела. И встретиться клиенткой не мешало бы и понять, что хочет она в итоге. Константин Олегович обещал в ближайшее время встречу устроить.

Я отложила бумаги в сторону. Стрелки часов показывали вторую половину. Потерла устало вески. Чувствовалась боль, сухость в глазах. Крутанулась на кресле. За окном дождь. Осень как-никак. Зонт надо бы прикупить. На телефоне два пропущенных от мамы, и буквально минуту назад один от папы…И если первые два я пыталась проигнорировать, то от отца не смогла. Он не так часто звонил за последние полгода, а значит что-то важное. Дурные мысли сразу же в голову полезли. Поэтому сначала решила набрать именно его.

— Здравствуй, дочь! — услышала я голос Матвеева Дмитрия Николаевича уже после второго гудка.

— Привет, папа. С мамой все хорошо? — тут задала, волнующий меня вопрос.

— Через три недели у Виктории официальная помолвка. Ты должна быть. Ресторан «Астория», — пропуская мимо ушей мой вопрос, папа перешел к сути дела.

Секундное замирание сердца, а потом понимание. Я прижимала к уху телефон и смотрела, как дождь большими каплями хлыщет по стеклу и думала о том, как мне все это надоело. Очередное поражение. Закусила губу, чтобы не расплакаться. Только снова больно и обидно. Настроение поползло стремительно к нулевой отметке. Рабочего и душевного спокойствия как не бывало.

А не пошло бы все в ж*пу.

— Я не приеду, — собрав всю силу воли в кулак, четко произнесла я, отвернувшись от окна. По телефону легче быть смелой, когда не смотришь в глаза.

На том конце повисло молчание. Примерно секунд десять. Папа переваривал услышанное. Тело натянулось, будто струна, ожидая ответа родителя.

— Ты не поняла, Алена. Я не спрашивал. Ты должна быть, — голос был угрожающе спокойным. Он злился. Представляю, как у него сейчас скулы напряжены, желваки ходят. — Это очень важное мероприятие для нашей семьи.

— В курсе, но я не приеду, — стараясь придерживаться ровного и спокойного тона, повторила я.

— Алена, ты хочешь лишиться ежемесячного содержания?

Подумать только, что твориться! Хотя глупо было ожидать другого и на маленький шантаж вестись нельзя.

— Я не приеду. У меня много работы. Пока. Маме «привет».

Сбрасывала звонок, а сама чувствовала некую эйфорию, заглушавшую все: чувство вины перед родителями, что семья не всегда превыше всего, что иногда полезно идти наперекор. Мне надоело быть жертвой. Сейчас почему-то было совсем не страшно. Пуст впереди неопределенность, но выбор — уехать был правильным. В этом сомнений не было. Телефон снова начал трезвонить. Снова папа. Его звонок скинула, а потом и еще. Не смотря, на внутренние противоречия, я сделала еще один шаг в ту самую неизвестность — полугодовое содержание до копеечки вернула отцу. Всего лишь одна операция на телефоне и мой баланс заметно похудел. Эх, и о машине можно забыть. Ну что ж придется довольствоваться тем, что есть и снова начать откладывать деньги, на дальнейшую жизнь. А для этого нужно работать, работать и работать.