Маша зашла в кабинет потухшей, глаза прятала. А когда сказала, что увольняется, то я совсем поплыл. Нет, не пущу, моя, куда собралась? Что ее так напугало? Но тут Игорь нашелся быстрее меня, я даже два и два сложить не в состоянии. А ведь и правда, детям то столько же лет, отца нет, побелела, когда Игорь рассказывал об Игнате. Племянники, они мои племянники. Теперь Маша от меня не денется никуда, нас теперь дети связывают. Они мне не чужие, я теперь ее не отпущу. Двое детей. Мой брат отказался от такой женщины и от двоих детей, вот дебил. Видно мама где-то недоглядела за ним. Мальчик и девочка. Слава и Сава. На себя запишу, фамилию свою дам, отчество. Мои, и она моя.

Боже ш ты мой! Ну почему женщины так все усложняют? Вот это она себя накрутила. Вот это дает Машенька. Обвинила себя в смерти Игната. Думает, что мы ее в алчности обвиним. Отнекиваться от нее и детей будем. Только на могилу сводить детей и все. А дальше все сама. Да кто тебя теперь отпустит? Постарался убедить, что все она себе надумала, нет проблем в этом плане. Все хорошо будет. Только пусть не гонит нас. Игорь весь встрепенулся, засиял, он ее три года ищет. А она бежать собралась. Вон как он о них заговорил, а это он всего три дня с ними побыл. Так, и мне надо наверстывать. Надо с детьми сдружиться. Все-таки они теперь единственная родная кровь у меня. Роднее их уж нет и не будет.

Приехал в офис, а сам весь там в кафе. Племянники. Они мои племянники. Надо с ними больше общаться, чаще с ними бывать. Наладить контакт, глядишь, и подскажут, как их маму приручить. А то что Машу надо приручать, это мне теперь понятно. Не верит она мужчинам. Игнат хорошо постарался. Вот Мелкий, каким засранцем оказался. Не верит и не подпустит. К детям, может еще подпустит, если сильно постараться и не лажать, а к ней напрямки идти — провал обеспечен. Тут надо терпением запастись и потихоньку подползать.

Но шанс все-таки есть. И это не может не радовать. Надо подумать, как выходные провести с детьми. С Игорем поговорить, что там с садом. Весь в своих думах и не заметил, как Марат пришел. Он вообще вечный скептик, его в такие дела посвящать бесполезно. Все обгадит. И он остался верен себе, вывел меня из себя. Еще и родство мое под вопрос поставил. Да если я к ней с днк только сунусь, сразу отворот поворот получу. Мы ей по большому счету и не нужны, она все привыкла сама. И сможет, я в ней не сомневаюсь. Мне она чем-то мою мать напоминает, она смогла, и Маша сможет. И даст им и любовь и все что сможет. И будут не хуже других, а то и лучше. Да и врать ей зачем? Ведь не сама она пришла с требованиями признать детей, а мы с Игорем на нее навалились. Нет, ДНК отпадает. Да даже если и не Игната дети, все равно. Мне бы только приручить ее, а там женюсь и все равно на себя запишу, мои будут. И она моя будет. Вот вечно Марат все опошлит и изгадит. Везде подозрения посеет.

Мне над планом обольщения и приручения думать надо. А не глупостями всякими с ДНК голову забивать. Надо чтобы она привыкла к моему присутствию в их жизни, чтобы смирилась и свыклась с этой мыслью. А потом буду телесно приручать. Ну, до этого еще далеко… Хотя…ох как хочется, удержаться бы, пока рядом буду. Руки свои шаловливые бы удержать. Хочу ее. Вот до спазмов в паху хочу.

Глава 24

Маша

Вторник был обычным днем, как и другие дни, отвела детей в сад, пришла на работу, хорошо с Яной работать, что и говорить. Принялась за готовку, тут пришел Сергей Михайлович. Потянулись люди на завтрак. Сегодня народу было не много. Но помощь на кассе все равно была неоценимой. Я больше успела подготовить к обеду, поэтому аврал был не такой сильный. И Яна сегодня пришла счастливая, сказала, что почти все сдала. Даже тот преподаватель вредный и тот половину принял. Ей осталось еще половину ему сдать и все. Поэтому будет приходить почти всегда на полный день, один раз только еще сходит сдать практические работы и все. Это очень вдохновляло. Народу много и одной тяжело. Повара Игорь Ильич так и не нашел. Но старается.

К вечеру пришел Егор Сергеевич. И сказал, что хочет забрать детей с детского сада вместе со мной, за одно и познакомиться. Я растерялась. Я понимала, что рано или поздно, он проявит интерес и мне придется поднимать тему отца и знакомить детей с дядей. Но что так быстро, не думала. Пока я хлопала глазами и обдумывала отказ, Егор Сергеевич сказал, что ждет меня в кабинете у Игоря Ильича. И направился в кабинет начальника.

Постояла, похлопала глазами, и пошла переодеваться. В комнате персонала, после душа, когда уже переодевалась в свою одежду, вспомнила, как он ко мне зашел. Глаза его жадные и воздух густой, как смотрел и как кожу жгло. Застыла, и не двигаюсь, голова стала тяжелая, какая-то дурная. Опомнилась. Нет, это точно вспоминать не стоит, он родственник теперь. Брат Игната, этого еще только не хватало. Да и где я и где он. Два мира. Если уж Игнат от нас отказался, то Егору Сергеевичу мы зачем? Надо подумать над рассказом для детей. Как представить его, не знаю. Не готова я.

Вышли мы из кафе молча, ехать на машине я отказалась, как то скованно почувствовала себя рядом с ней, да и идти тут близко, дворами вообще пару минут. Детей забирали тоже молча. Даже смешно про себя стало, как будто на секретном задании или важных переговорах, оба серьезные, задумчивые. Слава и Сава были очень рады, выскочили из группы, быстро оделись и понеслись во двор сада. Прыгая по сугробам счищенного снега, как бы между делом Слава спросила о мужчине рядом со мной.

Пришлось дождаться, пока все дети вынырнут из сугроба и встанут напротив нас, и сказать, что это их родной дядя по отцу, Егор Сергеевич. Тут сразу пошли вопросы про самого отца, к которым я была опять не готова. Но Егор Сергеевич нашелся очень быстро. Сказал, что их папа и мама учились вместе, и так получилось, что нам пришлось расстаться, потому что нужно было поработать в разных местах, но потом папа решил их забрать к себе, но разбился на машине, вместе с их бабушкой. Как только растает снег, в районе Пасхи, мы обязательно свозим их на кладбище, так как они уже большие и могут все понять. Так же Егор Сергеевич рассказал им про Игоря Ильича, что он не просто мамин начальник, но и их дедушка, отец Игната, их папы. У меня у самой голова кругом пошла от родственных связей и рассказов Егора Сергеевича, как дети это все усвоят, не знаю. Но они были очень сосредоточенными и серьезными. Потом Сава пожал руку начальника, а Слава обняла его. И сказала, что можно было сказать и раньше, не такие уж они и маленькие. Сказать то можно, только я узнала сама не так давно. Но об этом мы умолчали. Шли до дома тоже молча. А потом дети предложили погулять на площадке возле дома. Им хотелось поиграть после сада. И Егор Сергеевич согласился.

Дети скакали на площадке, периодически поглядывая на нас, а мы стояли как два истукана, как будто нас недавно из снега вылепили и поставили стоять. Говорить было не о чем, дети резвились самостоятельно, вообще, если они хотят, то могут быть весьма самодостаточными, их можно и не развлекать, все-таки это большой плюс, когда ребенок не один, а у него есть собрат по банде. Вечер был приятным, но немного морозным, поэтому, стоя на одном месте, я начала подмерзать. Переминания с ноги на ногу не принесло никаких результатов. И когда совсем стало невмоготу, я скомандовала детям идти домой. Да и о них подумать надо, недавно болели. А визжат на морозе и в снегу валяются.

Дети, как водится, стали просить еще чуть-чуть, ну еще немного и совсем капельку. И домой мы пошли не сразу. А чуть погодя. Ноги совсем замерзли. И глядя на Егора Сергеевича, я поняла, что ему еще хуже. Что ж он не сказал-то ничего? Туфли у него сильно теплыми не выглядят, да и не привык он, наверное, на морозе так долго гулять, на машине ездит, да в офисе сидит, не удивлюсь, что обувь вообще не зимняя. Пальто, хоть с начала и шел нараспашку, но все же застегнул. Шапки нет вообще, руки тоже без перчаток. Ой, мамочки, я о нем вообще не подумала, он же заболеет! Чего домой сразу не поехал? Ведь просто стоял, думал я с детьми на площадке не погуляю? Что мне теперь с ним делать?

Когда дети все-таки собрались домой, решила его тоже позвать и хоть чаем теплым угостить. И согреется пусть, а то в таком виде еще до машины идти — точно заболеет. И как позвать не знаю, как то не привыкла я мужчин домой звать, хоть и родственников, а все же. Перед уходом с площадки мялась, мялась, не знала, как сказать. Тут мне помогла Слава, спросила, а не пригласим ли мы дядю Егора домой, а то холодно, надо погреться. И я поддержала ее порыв. Как ни странно, Егор Сергеевич не стал отнекиваться, а сразу согласился. Видимо и правда замерз мужчина, в таком виде с детьми не гуляют, это не светский раут и не деловые переговоры, тут как в мультике про Простоквашино, даже студенты не модничают, шапка-ушанка, да валенки нужны. Ну, или хотя бы шапка и перчатки.

Домой мы зашли все молча. Дети наигрались и немного притихли, а я вообще не знала, что сказать незнакомому мужчине, да еще и по совместительству своему начальнику. Как- то не могу я привыкнуть и принять, что теперь эти мужчины родные люди моим детям. Еще пару дней назад, я сильно переживала, что мои дети обделены мужским вниманием, а тут сразу два мужика свалились на голову. И что с ними делать, ума не приложу.

Побежала на кухню, надо первым делом чайник поставить. И на стол накрыть, а то как-то негостеприимно. Дети разделись и ускакали в комнату. Егор Сергеевич закрылся в ванной и долго не выходил. Видимо отогревался. По-хорошему, ему бы горячую ванну, да бокал коньяка или глинтвейна и под одеяло. Но не стану же я ему это предлагать, да и Тая, явно это не оценит. Только я о ней подумала, как она появилась на кухне. Надо же, сегодня и на работе не задержалась и даже легкий ужин приготовила. Здорово как! Она оглядела меня, потом прошлась по накрытому столу, я спохватилась и сказала, что не знала, что она дома и поставила еще одну тарелку, глаза Таи округлились.