Варвара Корсарова - Принц, Алёнушка и Волк

– Обидела, – легко согласился дядя Рома. – Оба вы хороши, детишечки неразумные.

– Он-то не детишечка. Ему уже тридцать и он профессор.

– Ха! Тридцать! Сопляк. Хоть и профессор с бородой. Алёна, послушай и запомни, – проникновенно сказал дядя Рома, подняв указательный палец. – Мы, мужики, и в тридцать, и в сорок, и в пятьдесят остаемся пацанами. До седых усов. Мы валяем дурака, играем в машинки и постоянно изображаем из себя кого-то другого. Кто-то косит под крутого мужика, кто-то – под веселого балбеса… Когда вы рядом – в смысле, вы, жены, дочери, – мы помним, что надо вести себя по-взрослому. Быть серьезными, ответственными и все такое прочее. А когда вас рядом нет, мы отрываемся по полной. Но иногда проверяем – готовы ли вы принять нас такими, какие мы есть? Не только профессорами и бизнесменами, но и балбесами, разгильдяями и даже полными придурками. Со всеми нашими закидонами, мальчишескими увлечениями, стрелялками, банями, гаражами и железяками.

– Я понимаю, о чем ты говоришь, – задумчиво сказала Алёна.

– Ты вообще умная девочка.

– А Онежин, значит, – взрослый балбес? – уточнила Алёна.

– Как и мы все. Но балбесы тоже разные бывают. Бывают мужики, которые в мелочах красавцы, а в целом – с гнильцой. Как, прости, твой родной папаша Ярослав. Но бывает наоборот: по мелочи мужик чудит, зато в основном, по сути своей он … ну, настоящий мужик.  Вот Гришка твой – он к какому типу относится?

– Наверное, ко второму. Я надеюсь…

– Давай разберемся. Смотри, ты с ним себя чувствуешь как за каменной стеной? Он о тебе заботится?

– Да. Он вообще внимательный. Почти как ты.

– Рядом с ним ты чувствуешь себя особенной? Как будто ты сильнее, красивее, умнее, круче? Как будто ты меняешься? Хотя это понятно без вопросов, – он махнул рукой. –  Ты в эти дни другая стала. Это даже Жанна видит. Потому и беспокоится. Хотя радоваться надо, на мой взгляд. Но мамы всегда тревожатся, когда ребенок становится взрослым и поступает по-своему.

Алёна кивнула.

– Он на тебя ворчит?

 – Да! Это обидно.

– Но не психует, не орет? Не заставляет делать то, чего не хочешь?

Она отрицательно покачала головой.

– Выслушивает тебя?

Она кивнула.

– Ну так я тебе скажу, – торжественно подытожил дядя Рома. – Гришка – нормальный мужик, порядочный. Хоть и балбес по мелочам. Я б хотел такого зятя.

– Дядя Рома! – Алёна вспыхнула.

– Что дядя Рома? Я пятьдесят лет дядя Рома.

– Да откуда это все это знаешь? Все по полочкам разложил! Гуля и то так не умеет.

– Мне же не двадцать лет, как твоей Гуле. Знаю, о чем говорю. Давно и счастливо женат. У нас с твоей мамой именно так дела обстоят. Это работает в обе стороны. Слушай, что еще скажу… – дядя Рома вдруг озорно усмехнулся. – Мне вот кажется, Гришка в тебя втрескался по уши. Но решил, что будет обидчивым и гордым. Такие как он терпят-терпят, а потом раз – и упрутся рогом. Поэтому следующий шаг должен быть твой. Позвони ему, что ли...

– Нет, – Алёна моментально окаменела. – Не хочу. Дядя Рома, может, ты все правильно говоришь, но я все равно не уверена. Мне нужно… обдумать, как относиться ко всему этому.

– Ты вся в маму, – улыбнулся дядя Рома. – Жанне не хочешь рассказать про Гришу?

– Ни за что на свете!

– А зря. Мне кажется, она поймет. И еще что-то посоветует. Все-таки я мужик, и всех тонкостей ситуации мне не уловить. Могу за Гришку сказать: сильно винить его не могу, хотя и врезал бы ему разок для острастки.

Алёна улыбнулась, представив, как невысокий и упитанный дядя Рома, бывший домашний мальчик, отвешивает Онежину оплеуху, а тот покорно ее принимает.

– Но и ты права, – дядя Рома встал с дивана и одернул рубашку. –  Поэтому… да, подумай. Но не очень долго. А то как бы поздно не было.

В голове у Алёны творился кавардак.

Нужно срочно решить несколько вопросов, и каждый жизненно важен. Все, что она сейчас сделает, любое ее слово или поступок, определит ее будущее.

Но Алёна не знала, что делать. Ни один план не казался верным.

Тогда она оделась и ушла из дому. Шла по темным улицам, разбрасывала ногами опавшие листья в парке, выпила две чашки какао в забегаловке на углу. Старалась не думать вообще ни о чем. Чтобы голова стала пустой-пустой. Чтобы случилась перезагрузка и настигло озарение.

Набродившись и устав, она вернулась домой и застала в гостиной прелестную картину. Жанна держала в вытянутой руке пинцет для выщипывания бровей, в котором был зажат сушеный сверчок, и осторожно, как мину, совала его в коробку с Котей.

– Ай! – она отдернула руку. – Ромка, Ромка, смотри, он съел!

– Ну да! И еще хочет. Помнишь, как мы с тобой крокодилов в Таиланде кормили? Похоже, да?

– Крокодилы не такие противные, – отрезала Жанна.

– Зато этот сообразительный. Ишь как зыркает! Слушай, ему нормальный дом надо. Большой террариум. Давай в том углу поставим? Я закажу «умную» систему освещения. Я уже на сайте посмотрел...

– Тебе бы только девайсы разные заказывать! Нет, не в гостиной. Лучше на лоджии, там света больше. Ему там больше понравится.

Увидев дочь, Жанна выпрямилась и нахмурилась. Алёна приготовилась услышать упрек, но Жанна холодно сообщила:

– Я договорилась насчет твоих… ящериц. Их возьмут в Центр детского творчества, в живой уголок. Оптом. Звони своим биологам.

– Спасибо, мама.

– И попрошу тебя не пороть горячку, – добавила она с легким раздражением. – Захочешь съехать – ладно. Но задержись еще на недельку-две. Это твой дом, хоть ты и придумала себе невесть что... Попробуем найти компромисс. Как взрослые люди.

– Давай, попробуем, – Алёна пожала плечами и ушла к себе. У нее не осталось сил радоваться этой маленькой победе. Да и была ли она ей нужна, эта победа?

Было немного страшно идти в университет на следующий день. Она хотела и боялась встретиться с Онежиным.

Как и предсказывал дядя Рома, он так и не позвонил.

Значит, действительно обидчивый! Неприступный, несгибаемый!

Вот, наверное, сейчас собой гордится. Лелеет свое самолюбие.

Ну и пусть его. Она ни за что не позвонит ему первой.

Дядя Рома говорил умные вещи, но он не знает, как гадко она себя чувствовала в момент разоблачения.

Она тоже обидчивая и гордая. И за парнем бегать не станет, пусть он даже целый профессор. Это унизительно. Он выставил ее дурочкой и еще обозвал самовлюбленной и избалованной. 

...Потом предложил остыть и поговорить через несколько дней, и принести друг другу извинения.

Вот и пускай решает, остыл он уже или нет! А то откуда ей знать? Позвонит ему, а окажется, что поторопилась, и он все еще не остывший. И что тогда?

И извинения пусть первым приносит. Настоящие. Те были недостаточно убедительные! Ей за последние дни как-то уже надоело перед всеми извиняться и оправдываться. В первую очередь перед собой!

Алёна повторяла эти доводы снова и снова, пока не почувствовала себя задиристой, сильной и готовой ко всему. Главное – сохранить этот настрой до пятницы, когда у них будет занятие с профессором Онежиным.

Весь следующий день она проверяла телефон каждые полчаса, но со знакомого номера не было ни звонков, ни сообщений. Тишина.

К вечеру сдалась – зашла на сайт университета, на страницу с расписанием и нагрузкой, и выяснила, что «д-р техн. наук проф. Г. Г. Онежин» появляется в университете нечасто. Он работал на четверть ставки и взял всего одну дисциплину – лекции, практикумы и проекты на их курсе. Но также мелькнуло сообщение о консультациях для магистрантов.

И аудитория указана, и время. Завтра, в четверг. Третьей парой. В главном корпусе, на третьем этаже.

«Мне эта информация ни к чему, – сказала себе Алёна, закрывая страницу. – Я просто так посмотрела. Из любопытства!»

...В четверг в конце второй пары Алёна внезапно вспомнила, что на третьем этаже стоит автомат с кофе, который умеет делать мокачино с сиропом. А ей как раз ужасно захотелось мокачино с сиропом! Что тут такого?

На перемене она ускользнула от Валентина, который эти дни таскался за ней как хвост, лез с любезностями или оказывал ей разные мелкие услуги.

С колотящимся сердцем она поднялась на третий этаж и провела возле кофейного автомата уйму времени. Пропустила двух знакомых студенток без очереди, потом долго возилась с кнопками выбора напитка… и воровато, украдкой, оглядывала коридор.

И, наконец, увидела профессора Онежина. Но вот только встреча не принесла ей никакого удовлетворения.

Он появился не один, а в компании двух старшекурсников. Но не только! Стоило ему подойти к кабинету, как невесть откуда вынырнула красавица Вероника, держа в руках стаканчики с кофе, и один вручила Онежину с милейшей улыбкой!

Тот взял, рассеянно кивнул ей, не прерывая разговора с магистрантом, а Вероника сделала умное лицо и нахально влезла в разговор! Открыла методичку, что-то спросила… Онежин терпеливо отвечал, и а потом одобрительно улыбнулся! А пригласил ее войти в кабинет вместе с магистрантами!

Алёне показалось, что вся кровь в ее теле превратилась в лаву и разом хлынула ей в голову. Даже глазам стало горячо.

Вот ведь, Вероника... такая-сякая!… а этот-то, а этот..!

Подумать только, она еще очередь Веронике уступила у автомата, чтобы та купила кофе!

 А кофе оказался для Онежина, на которого Вероничка открыла охоту! И даже методичку для этой цели у кого-то выпросила! Своих-то у нее отродясь не водилось, не любила она таскать объемные рюкзаки, а носила с собой клатч, в который только блоху и можно посадить!

А он... А он! Как он ей улыбался! И кофе взял из ее рук! И их пальцы соприкоснулись!