Варвара Корсарова - Принц, Алёнушка и Волк

Прижала ладони к щекам – щеки горели. Ее потряхивало от переживаний. Она пыталась осознать, что только что натворила, но не могла.

Хлопнула дверь, и на улицу выскочил высокий плечистый человек. С черной бородой и татуировками на руках.

Жека огляделся, потер затылок, досадливо сплюнул на землю. А потом достал телефон, набрал номер и приложил телефон к уху.

«Мне звонит!» – решила Алёна. Она достала телефон и уставилась на экран. Ее сердце грохотало в ушах, как барабан.

Но ее телефон молчал. Неизвестно кому звонил Жека, но не ей.

Не ей!

Неизвестный абонент так и не ответил. Жека выругался вполголоса, сунул телефон в карман. Постоял еще немного, скрестив руки на груди. Вид у него был злой и растерянный одновременно. Алёна сидела тихо, как мышь. Внезапно ей стало очень-очень холодно.

Посмотрев немного на вечернее небо, Жека вернулся в бар.

Тут и Слава вышел через служебный вход. В руках он нес Алёнину куртку и рюкзак.

– Сестрицына, ну и переполох ты устроила! Да ты звезда, оказывается! Так отжигала! Я сначала чуть со смеху не помер от твоего пения, а потом… а потом… Ха, ты и Онежина дурачком выставила! Это было круто. Слушай, давай встречаться, если ты Вальку бросила? Он там сейчас сидит как мешком пришибленный.

– Еще чего выдумал – с тобой встречаться! – досадливо бросила Алёна. – Лучше проследи, чтобы Валька домой нормально добрался, потому что он в зюзю! Все, пока!

Она надела куртку, схватила сумку и кинулась прочь от бара, на ходу вызывая по телефону такси.

Добравшись домой, Алёна серьезно подумывала о том, чтобы опять забраться в квартиру по пожарной лестнице. Потому что видок у нее был еще хуже, чем неделю назад. Как будто не из бара она возвращалась, а с войны, где ей пришлось продираться сквозь колючую проволоку, ползать в окопах и вступать в рукопашную с противником.

Но теперь некому было ее подсадить, поэтому пришлось чинно войти в подъезд, гордо кивнуть остолбеневшей консьержке и отпереть дверь своим ключом.

Повезло: мама не вышла ее встречать.

– Алёна, это ты? – крикнула она из глубины квартиры. – Рано вернулась, молодец. Зайти ко мне пожалуйста… есть разговор.

Мамин голос звучал как-то странно, но Алёна не придала этому значения. Она была оглушена разными другими эмоциями.

– Сейчас, мам, только переоденусь!

Она прошла к себе. Вторая странность: ей показалось, что в квартире пахнет по-другому. Мама любила сандаловые ароматизаторы, а теперь пахло как в оранжерее – свежо и сладко. Может, новый корм для ящерицы так пахнет?

Алёна наскоро умылась, запихнула лохмотья в шкаф – в компанию к испорченному платью – и натянула шорты и майку. И направилась в комнату к маме для разговора.

Вошла и изумилась. Посреди комнаты стояла корзина с огромным букетом белых роз. Вот откуда волшебный аромат!

– Ух ты! Раньше ты такие из театра приносила. Это дядя Рома решил тряхнуть стариной? Вот молодец какой! – позавидовала Алёна. Ей-то никто еще никогда не дарил такие букеты.

– Нет, – сказала Жанна, словно через силу. – Это не Рома.

– А он дома? Он знает, что тебе кто-то букет подарил?

– Да… он со мной поговорил сегодня, – Жанна криво улыбнулась. – Знаешь, строго так поговорил… велел сказать тебе правду.

– Мама, какую правду? – испугалась Алёна. – У тебя что, появился… друг? Который за тобой ухаживает?

– Нет. Эти цветы не для меня. Их принесли для тебя.

– Для меня?! Кто?!

– На самом деле это… третий букет. Первый передали с курьером в пятницу вечером, когда ты гуляла. Второй этим утром, когда ты была на занятиях. И этот… его принесли сразу после того, как ты ушла.

– А где первые два букета? – Алёне казалось, что она бредит. Что вообще творится в ее доме?

– Я велела курьеру отнести их обратно.  А отправителю букета велела передать от твоего имени, чтобы отстал раз и навсегда. Чтобы… валил ко всем чертям. Вот так я сказала.

– Мама, какому отправителю?! Ты о чем вообще?!

– Не догадалась, что ли? – бросила мама раздраженно. – Твоему этому… байкеру Жеке! Там открытка в букете была. С мотоциклом. Этот Жека у тебя настырный как не знаю кто. Но нежадный, – Жанна усмехнулась уголком рта. – Букеты недешевые.

– Жека мне передавал букеты? И ты мне не сказала? Мама! Да как ты… да почему…

– Да потому! – крикнула Жанна. – Потому что он на тебя дурно влияет! И совершенно не твоего поля ягода! Ну что непонятного?! Потому что я твоя мать и за тебя беспокоюсь! И должна была принять меры!

Алёна схватилась за щеки и застонала. Что наделала ее мама! Жека слал ей букеты, а ему передали от ее имени, чтобы он валил ко всем чертям!

– Но почему он мне не позвонил… ни разу! – простонала Алёна.

– Думаю, звонил, – мрачно сказала мама. – Раз так сто. Или двести. Но ты не приняла его звонки. Это тоже я постаралась.

– Как?!

– Помнишь, я заплетала тебе волосы в пятницу? Греческую косу сделала… Пока ты смотрела в зеркало, я взяла твой телефон со столика, нашла его номер – Джек Вулф, я догадалась! Хорошо, что ты поставила его фотографию на контакт. Я внесла его номер в черный список. Заблокировала. Вот и все. Ты не получала уведомления о его звонках и сообщениях.

– Мама, ты идиотка?! Как ты вообще додумалась?!

– Как ты с матерью разговариваешь! Вот будешь сама матерью, тогда поймешь!

Жанна стала очень красная. Она смотрела на дочь со смесью отчаяния и стыда, но старалась при этом выглядеть величественно.

– Видишь, я признаю, что была неправа! Ромка велел, когда узнал обо всем. Он может быть очень настойчивым. Когда что-то ему втемяшится, продавит кого хочешь, – в голосе мамы мелькнуло восхищение. –  Но за другого мужчину я бы не вышла замуж.

– Он больше ничего тебе не рассказал? Про Жеку? – мрачно поинтересовалась Алёна.

– Нет. А что еще? – насторожилась Жанна.

– Ничего, мама… ничего.

– Ладно, я сдаюсь! – Жанна махнула рукой. – Приводи своего байкера к нам в гости. Познакомимся. Посмотрю, что за человек. Вкус у него есть, по крайней мере. Букеты хороши.

Алёна только головой покачала. Она почувствовала себя смертельно усталой. Все, абсолютно все стало казаться неважным и мелким. Слишком много случилось сегодня, слишком много она пережила. Внутри у нее словно отключился какой-то контакт. Она перегорела.

– Я иду спать, – сказала Алёна бесцветным голосом и ушла к себе.

Она рухнула в постель, накрыла голову подушкой и моментально отключилась.

Последняя мысль была о Жеке.

Что он сейчас думает о ней, после того как его букеты выбросили, на его звонки не отвечали, а потом устроили в его честь музыкальное представление с признанием в любви перед большой аудиторией и перед камерой Милены Мавкиной?

Только одно – что студентка Алёна Сестрицына совершенно неуравновешенная и даже опасная особа, от которой нужно держаться подальше. Завтра она попробует позвонить ему и объяснить, что случилось. Если он захочет разговаривать с ней после всего этого...

Алёна провела беспокойную ночь. А под утро ей приснилось, будто к ее окну прилетела огромная волшебная птица и размеренно тюкает клювом в стекло.

– Тук… тук…

Алёна вздрогнула и вскочила на кровати, отбросив подушку.

– Тук!

Алёна потерла глаза. Сквозь щель в шторах пробивался яркий луч и падал на ковер. Уже утро!

– Тук!

У Алёны похолодело в груди. Что там такое на балконе… тюкает? Какая еще птица залетела к ней?

На цыпочках прокралась к окну, осторожно отодвинула штору и тоненько пискнула. От изумления не хватило сил заорать.

Потому что с балкона на нее смотрел профессор Онежин в образе байкера Жеки.

– Алёна, пусти меня, пожалуйста! – глухо потребовал он сквозь стекло. – У вас тут камеры наверняка натыканы, сейчас охрана прибежит, если заметили, как я карабкался.

Алёна дрожащими руками открыла дверь, впустив холодный воздух. В комнату шагнул Жека… Гриша. В голове Алёны что-то переключилось, и теперь она мысленно называла его только настоящим именем.

Хватит прозвищ. Он Гриша, и это имя ему очень подходит. Оно одновременно и рычащее, и мягкое, и с характером.

Высокий, массивный, он казался ужасно чужеродным в ее светлой комнате с цветочными шторами, зеркалами на стенах и мягкими игрушками на столе. Гриша неторопливо огляделся, потом посмотрел на Алёну, улыбнулся и сказал:

– Привет.

– Ты с ума сошел? – прошептала она.

– А ты? – прошептал он в ответ. – Вчера вон что вытворяла на сцене! И потом сбежала. Я ужасно за тебя беспокоился.

– Я просто растерялась! А когда я теряюсь в стрессовых ситуациях, я всегда что-то выкидываю, ты же знаешь!

Она обхватила себя руками – с открытого балкона задувало, а она стояла перед Гришей в шелковой маечке и шортах, босиком на полу, и совсем замерзла. Но продолжала говорить взахлеб.

– Потому что ты меня отругал тогда в вузе, а потом не звонил, то есть ты звонил, но мама внесла тебя в черный список на телефоне и я не знала! И букеты твои она выкидывала! А потом ты… Веронику консультировал! А она к тебе прижималась! И в баре сидел с друзьями и той губастой, она тебя орехами кормила! Вот я и кинулась выступать!

Алёну словно прорвало. Она все еще не была уверена, что это не сон. И поэтому слова лились легко, как во сне.

Гриша серьезно слушал ее какое-то время, строго сдвинув брови, сунув руки в карманы джинсов, и даже кивал утвердительно, как будто она отвечала ему у доски, а он оценивал ее ответ. А потом вытащил руки из карманов, схватил Алёну в охапку и поцеловал.

Поцелуй получился одновременно нежным и яростным. У Алёны помутилось в голове, а ноги задрожали.