Эмма Чейз - Принц Генри

Генри улыбается, и мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

– Хорошо.

Киваю, плача и улыбаясь одновременно.

А потом я слышу тихий голос Уилларда:

– А нам еще надо прикидываться, словно они в самом деле обсуждают книгу?

– Погоди-ка, – отвечает Энни, – а они разве не про книгу?

Уиллард гладит ее по голове.

– Ты такая милая.

* * *

Мы застряли в библиотеке еще на целый час после моей презентации. Как только кто-то узнает Генри, новости разносятся, как лесной пожар, и все хотят с ним познакомиться. Большинство присутствующих – гости Каслбрука. Не думаю, что местные были бы так впечатлены тем, что принц решил нанести нам визит.

Охрана всеми силами старается удержать толпу, а Генри очень вежлив, но вижу, что у него уже не хватает терпения. То и дело он бросает на меня взгляд, чтобы убедиться, что я никуда не сбежала.

Моя квартира совсем недалеко, но Джеймс отвозит нас туда. Как только мы с Генри оказываемся на заднем сиденье, он горячо говорит мне:

– Я так тобой горжусь. Ты была просто великолепна.

Не могу удержаться от широкой улыбки.

– Спасибо. Я так рада, что ты пришел.

Потом мы некоторое время молчим. Джеймс везет нас длинной дорогой, делая лишние повороты и крюки, чтобы потерять хвост, на случай если кто-то захотел поехать за нами от библиотеки. И все это время Генри держит меня за руку.

Уже в квартире я сбрасываю обувь, вешаю в шкаф пальто, а Генри стоит в центре моей гостиной, слишком большой для этой комнаты. Больше, чем сама жизнь.

Что-то в нем изменилось. Это все еще тот же Генри, которого я знаю – дикий парень, извергающий непристойности, все еще где-то там. Но сама его манера держаться изменилась, и он излучает… благородство, которого прежде не было.

Он обходит гостиную, смотрит на обложки в рамках на стене, касается кончиками пальцев моих любимых книжных полок.

Мне так многое хочется сказать ему, но я даже не знаю, с чего начать, и потому спрашиваю просто:

– Хочешь чаю?

– Да, чай – это отлично.

Киваю и неуверенно направляюсь в кухоньку. И прямо как в тот день, когда мы впервые встретились под раскидистым деревом, я не лишаюсь дара речи, а начинаю трепаться без умолку:

– У меня есть чай с мятой и с ромашкой. Но тебе они, наверное, не по вкусу, да? – достаю коробку с разными видами чая и выставляю на столешницу. – У меня тут есть экзотические фрукты – Энни убедила попробовать… мне не очень, но, может быть, тебе…

Генри накрывает ладонью мою, стоя так близко, что я чувствую жар его кожи под рубашкой и его запах.

– Сара, – шепчет он мне на ухо, и шея покрывается мурашками. – Мне нравится мятный чай.

Это настоящее безумие, но такое маленькое незначительное признание раскрывает что-то во мне – я и сама не знала, что так сильно закрылась.

Поворачиваю голову, глядя на него через плечо. Он здесь, рядом, настоящий.

– Да, правда?

Генри кивает.

– Для тебя это не слишком просто?

Он качает головой, утирает слезинку с моей щеки, о которой я даже не подозревала.

– Это мой любимый.

С этими словами он обнимает меня, и я прижимаюсь к нему, чувствую, как он целует мои волосы и глубоко вдыхает мой запах.

– Я так по тебе скучал, – шепчет он. – Каждый день.

– Где же ты был? Почему так долго?

Вздохнув, Генри распрямляется и с явным усилием отстраняется.

– Сначала чай. Потом поговорим.

Не уверена, что мне нравятся эти слова, но я завариваю мятный чай, и несколько минут спустя мы уже сидим на диване и пьем.

Генри осторожно отставляет чашку на столик и вытирает руки о брюки, словно нервничает.

– Я облажался, Сара. Я думал, что поступаю правильно, что нужно завершить это шоу, оставить его позади. Но я был не прав. Прямо как… мистер Рочестер.

В груди разливается тепло, и я смеюсь.

– Ты в самом деле читал все эти книги.

Генри кивает.

– Да, каждую, – он протягивает руку, сжимает мою ладонь. – Так я чувствовал, словно ты рядом, когда думал, что ты тоже читала эти строки, что знала каждое слово наизусть.

– Но, Генри, если это правда… почему ты так долго не приезжал? Почему ты хотя бы не позвонил или не написал SMS или письмо?

– Я должен был увериться, что поступаю правильно. Не мог рисковать, не хотел снова ранить тебя. И… нужно было организовать кое-какие договоренности. Привести дела в порядок.

– Какие дела?

Он отмахивается.

– Сейчас это неважно. Важно, что теперь я здесь, ради тебя. Для меня ничего не изменилось, и все-таки все совсем по-другому. То, как я вижу мир, и какое место хочу занять в нем – все изменилось благодаря тебе. И теперь, когда я здесь, – я могу быть мужчиной, которого ты заслуживаешь. Надежным, последовательным, не эгоистичным… восхищающимся тобой. Твоим личным полковником Брэндоном.

Теперь все кажется таким глупым. Просто мечты глупой девчонки. Генри не может сравниться с полковником Брэндоном – он гораздо больше, чем Брэндон. Он настоящий, искренний, дикий и романтичный. Он воплощает собой все то, о чем раньше я только читала в книгах.

– Я рассказал о нас бабушке – ей не терпится с тобой познакомиться. И… я хочу, чтобы мы были как Джейн и Гилдфорд… ну, кроме той части с отрубанием головы.

Смеюсь, а потом начинаю плакать.

– Я хочу изменить мир вместе с тобой, чтобы ты была рядом, чтобы я мог держать тебя за руку. Я люблю тебя, Сара, и что бы ни случилось, обещаю – я буду любить тебя всегда, всем сердцем, – он берет мои руки в свои и наклоняется ближе. – Ты примешь меня, дорогая?

Судорожно вздыхаю, а лицо у меня мокрое от слез. Качаю головой. Глупый мальчик…

– Принять тебя? Ты сумасшедший? Ты же мечта во плоти, мечта, в которую я до сих пор не могу поверить.

Обнимаю его, целую лицо, прижимаюсь к нему. Подхватив меня на руки, он относит меня в спальню, кладет на кровать и раздевает, а я глажу его красивую грудь. Потом мы занимаемся любовью, снова и снова.

За окном падают снежинки, но мы не замечаем – мы буквально утонули друг в друге. И с этого мига неважно, где мы – в холодном замке, великолепном дворце или в квартирке в маленьком старом городке – мы будем вместе навсегда, я и Генри.

Генри

На протяжении последующих семи дней моя жизнь просто идеальна, ведь я с легкостью стал частью жизни Сары. Она все так же ходит на работу в библиотеку – я уже познакомился с ее начальником, мистером Хаверстромом, и сволочным сотрудником, Пэтом. Я обсуждаю футбол с Джорджем, холостяком-пенсионером, и флиртую с Мод, пожилой близорукой вдовой-волонтером. Но в основном, пока я в библиотеке, просто наблюдаю за Сарой, любуюсь ею, когда она в своей стихии, впитываю каждую улыбку, смех.

Я трахаю ее между полками, поздно ночью, после закрытия, и черт, это так круто – прямо как я и представлял, непристойно и сногсшибательно, задрать юбку сексуальной библиотекарше, прижать ее к шкафу с книгами, слышать, как наши стоны разносятся под сводами залов, словно эротическая симфония.

Мы с Сарой занимаемся любовью у нее в душе, и она седлает меня на полу в гостиной. Я беру ее в ее крохотной кухоньке, сзади, уложив на столешницу, и она встает на колени в коридоре, сосет, сводя меня с ума, пока я удерживаю ее за голову, засовывая член в ее горячий ласковый ротик.

Сара готовит нам ужин, пока я целую ее и чуть покусываю… и у меня встает, когда она краснеет или откалывает непристойные шуточки, пока я мою посуду после. Я играю ей на гитаре, а перед сном она напевает мне свои тихие песенки или читает мне вслух, когда я кладу голову на ее мягкую грудь.

Я знакомлюсь с интересной матерью Сары, и мне удается вернуть расположение Пенни. Я ей снова нравлюсь, и это просто отлично, ведь скоро она уезжает в Штаты – в Лос-Анджелес, чтобы построить карьеру актрисы.

Как-то субботним вечером мы пробуем, насколько крепкая спинка у кровати Сары, трахаемся жестко и громко, обливаясь потом, а потом нежно обнимаемся и перешептываемся. По радио начинает играть Little Wonders Роба Томаса, и Сара вздыхает.

– Обожаю эту песню.

Провожу ладонью по ее животу.

– А я обожаю твои сиськи.

Сара со смехом дает мне подзатыльник. Но когда я накрываю ртом ее сосок, посасывая, облизывая, ее смех быстро превращается в стон.

– Рад, что тебе так нравится эта песня, дорогая.

Все так чудесно… но часики тикают, словно маленькая бомба замедленного действия, и мне столько нужно ей сказать – я просто не могу ждать дольше. На следующий день, в воскресенье, я завариваю нам мятный чай и сажусь в кресле в гостиной, стараюсь сформулировать все настолько мягко, насколько возможно.

– Я должен тебе кое-что сказать. Боюсь, тебе это не понравится.

Она прищуривается за стеклами своих очков и осторожно отвечает:

– Хорошо.

Поднимаю ее на руки, устраивая ее задницу у себя над промежностью, так, что ее ноги свешиваются, и крепко обнимаю за талию.

– Я продлил контракт на военную службу.

– Но ты же наследник престола… Ты не можешь…

– Так уж вышло, я много чего могу, если задамся такой целью.

– А королева…

– …не слишком мной довольна, но она понимает, что я должен сделать это. На этот раз я отправлюсь на реальную базу, в обычный отряд. Меня зарегистрируют под вымышленным именем, чтобы мое присутствие не ставило ничьи жизни под угрозу, – чуть сжимаю ее и пытаюсь шутить. – Помоги мне выбрать подходящий псевдоним. Например, Финли Большойчлен. Или Джон Томас Длинныйрог.

Она не смеется и даже не улыбается.

– Прессе сообщат, что я отправился в Африку на сафари, а потом забирался на Эверест, ну и наконец отправился в исследовательскую миссию в джунгли. Меня изобразят героичным, настоящим искателем приключений. Но ты никому не должна рассказывать правду – ни Пенни, ни Уилларду, ни Энни, ни даже маме. Никто не должен знать.