Одетый для верховой езды — в белых бриджах, обтягивающих сильные ноги, высоких чёрных сапогах и чёрной же куртке — он казался заблудившейся кинозвездой, которая вместо съёмочной площадки забрела в наши гребеня. Я загляделась, и мой Василий побрел в центр поля.

Пашка прикрикнул на нас, и пришлось вернуться обратно. Динка тем временем стукнула свою лошадь пятками и та побежала. Пашка принялся показывать, как мне тоже послать лошадь в рысь.

В это время мужчина на чёрной лошади скакал голопом в центре поля, прыгал через препятствия, и я невольно краем глаза любовалась его осанкой, напряжёнными руками… Наверное, ещё и поэтому у меня ничего не выходило. Я то ударяла слишком слабо, хотя Пашка убеждал, что у коней болевой порог выше и ему не больно, то просто как-то не так. Вася нервничал. И когда Пашка как-то резко велел мне собраться и сделать уже, я сильно ударила бока коня. Как-то неловко дёрнула повод, и вместо аккуратно рыси, вылетела на середину поля.

Мы с Васей почти врезались в чёрную кобылу. Она встала на дыбы. Мужчина дёрнулся назад, натянул повод. Я на миг зажмурилась. Услышала ржание, меня закружило. Я думала, сейчас свалюсь и меня затопчут копытами.

— Да твою ж мать!

Я распахнула глаза. Мужчина удержался в седле и уже развернул свою лошадь так, что они оказались подальше от нас. Вася ещё переступал с ноги на ногу, но больше не пытался унести меня чёрт знает куда.

— Опять ты?! — мужчина внимательно всмотрелся в моё лицо. Он снова злился, и если б я умела кататься, уже унеслась бы на самом быстром галопе. — Что творишь-то? Чему вас учат тут.

— Простите, — пискнула я, безуспешно пытаясь направить Васю куда-нибудь подальше отсюда.

Он только покачал головой, будто я совсем безнадёжна.

— Беда ходячая, — добавил он негромко, но я услышала, и стало дико обидно.

Почему он со мной так? Почему всё это дурацкое, нелепое, происходит при нём?

— Я морковь принесла, — зачем-то брякнула я, закапывая себя в его глазах окончательно.

И тут мне, наконец, удалось заставить Васю двинуться с места. Не просто, а побежать рысью! Я дико испугалась, отбила всю задницу, гордость затопила до ушей. На миг даже позабыла об унизительном столкновении.

— Во-о, молодец! — подбодрил меня Пашка. — А теперь…

Он объяснил, как надо двигаться — мягко приседая в такт. К концу занятия у меня почти что-то получилось.

— А кто тот инструктор? — спросила я, когда мы втроём уводили лошадей обратно в конюшню.

— Какой? — удивился Пашка.

— Ну тот, хам! Два раза меня уже отчитал… Ну катался на поле вместе с нами.

Пашка расхохотался, и Динка, хотя до того была мрачней тучи, засмеялась вместе с ним.

— Вы чего? — я остановилась, намереваясь стоять, пока мне не объяснят причину веселья.

— Да ничо, — сквозь хохот отозвался Пашка. — Все бы инструкторы на Лэнд Роверах ездили.

Наверное, я выглядела очень озадаченной, потому что Динка сжалилась и пояснила:

— Да это какой-то богатый бизнесмен, у него тут своя лошадь.

— Так что ты полегче, если планировала пожаловаться на него за недостаточную услужливость, — добавил Пашка и снова принялся ржать.

А вот мне было не смешно, потому что я почти пожаловалась. Почти… А ещё всё это означало, что я выглядела перед ним ещё более полной дурой, чем думала.

Вот чёрт.

5

— Не ходи больше туда.

— Что?

Динка даже привет не сказала, когда я взяла трубку. После занятия мы тогда всю дорогу ехали молча, дня три друг другу не звонили, а потом вдруг это…

— Я не хочу, чтобы ты ходила на лошадей, — отчеканила она.

— В смысле с тобой?

— В смысле вообще.

Я промолчала, не находя, что ответить. Спросить, почему? А то я не поняла… Согласиться? Но после занятия, хоть мне и не позволили прокатиться на белом красавце, захотелось ходить еще и ещё. Сидеть верхом, чувствовать под собой такое большое, живое существо, двигаться с ним вместе. Я не хотела от этого отказываться из-за Динкиной прихоти.

— Мне твой Пашка не нужен, если ты об этом, — ответила я.

— Ну спасибо, а то уж я переживала, — съязвила она. — Слушай, я не говорю, что ты его отбить пытаешься или что-то такое. Но мне, блин, происходящее вообще не нравится и, думаю, тебе бы тоже не понравилось!

— Но это нечестно, Дин, я вообще ничего не делала!

— А и не надо ничего делать. Ты симпатичная, он мужик в конце концов.

— И ты симпатичная, — возмутилась я. — Ты что думаешь, там кроме нас с тобой никто не занимается? Не глупи. Ты ему либо доверяешь, либо нет, от всех в мире женщин не спрячешь! Ну не буду я ходить, появится ещё. Может, вообще какая-нибудь красотка…

Я слышала, как часто и нервно дышит на том конце Динка. И её всё же прорвало:

– Пока тебя не было, у нас всё было зашибись!

— Ты серьезно сейчас? — теперь и мне было не остановиться. — Будто я вам всё испортила? Да ты сама меня силой почти притащила!

— Я помню, — процедила она сквозь зубы. — И очень зря притащила. Ты ж не хотела? Вот и отлично, можешь и дальше не хотеть.

Не в силах больше выслушивать это, я нажала на сброс. А не пойти ли ей! Будто я — пара перчаток. Холодно — надела, потеплело — кинула на полку.

И хотя я сама не то что не пыталась сглаживать углы, а даже заострила их, ссора меня огорчила. Я понадеялась, что скоро мы помиримся. Всё же новый год не за горами и остаться без лучшей подруги…

Но уж конечно вместе мы в любом случае в конную школу уже не пойдём. Даже когда помиримся. Поэтому я сразу позвонила туда и записалась на другое время в субботу. И ни на какие не десять утра, а на человеческие три часа дня. Хоть какая-то радость от этой дурацкой ссоры. Может, ещё и Пашки там не будет…

Когда же суббота наступила, и я ехала на автобусе, то вспомнила, почему одной туда добираться не так уж здорово. Но, к счастью, жутковатый путь через поле обошёлся без происшествий. Передо мной шла какая-то пара, хихикавшая и обнимавшаяся всю дорогу, поэтому и бояться было нечего.

— О, а ты чего сегодня и без Дианы? — мне навстречу вышел Пашка. Зря надеялась…

Я замешкалась — не рассказывать же ему, что мы поругались, потому что Динка его дико ревнует.

— Да у меня больше не получается по воскресеньям, — соврала я. — А Дина уже привыкла, как обычно, вот и…

— Понятно, — улыбнулся Пашка. — Ну, ты молодец, что решила ходить, не бросила даже без компании. Диана, наверное, платно и одна не стала бы.

Как-то это прозвучало не очень лестно по отношению к Динке.

— Зря ты о ней так думаешь, — ответила я серьёзно.

Пашка весело пожал плечами, наверное, так и не поняв, чего я так резко переменилась.

— Ладно, надо тебе лошадь ещё вывести.

И тут я подумала, что моя ложь, конечно, была хорошей отмазкой, но ведь он завтра может брякнуть Динке, что видел меня накануне. Тогда я остановила Пашку, тронув за рукав:

— Только ей не говори, что я сегодня приходила.

Это было супернеловко, но уж лучше опозориться перед ним, чем показаться перед Динкой коварной сволочью, которая ходит и тайно соблазняет её парня.

В ответ но мою просьбу Пашка наградил меня каким-то странным долгим взглядом. Потом ухмыльнулся одним краем губ и ушёл в конюшню.

Блин, может из двух зол я выбрала не меньшее.

Но, как ни странно, Пашка сегодня вёл себя безукоризненно. Сказал, что я должна сама попробовать забраться на Василия, который опять мне достался. Никаких попыток пощупать мою попу, долгих прикосновений к руке. Может, мне и в тот раз всё почудилось, да ещё и Динкина ревность роль сыграла. Наверняка он нормальный, верный парень. Ну, или Динка ему мозги вправила, но какая разница? Главное, что, наконец, можно было расслабиться.

Раза с третьего у меня, и правда, получилось забраться на лошадь самостоятельно. Я выпрямила спину и гордо взирала на поле для занятий с высоты Василия. Честно говоря, это было немного страшно. В прошлый раз я больше думала о Динке, о Пашкиных поползновениях, о красавце-инструкторе, который оказался красавцем-бизнесменом. А сейчас сосредоточилась на занятии. И сидеть вот так, не держась руками за седло, а лишь бёдрами сжимая бока лошади, и при этом ещё двигаться вверх-вниз…

Но вместе с этим ужасом меня наполняло и даже переполняло какое-то сумасшедшее счастье. От морозного воздуха, от чистого искрящего снега, который в городе никогда не бывает таким белым, от того, как фыркает подо мой Вася, а ещё — потому что у меня стало получаться привставать и опускаться в такт его рыси. И это понимание, созвучие, были лучше всего.

— Во, молодец, хорошо, — где-то далёким фоном подбадривал меня Пашка.

Но мне и не нужно было, я сама чувствовала, что делаю всё правильно. Я проехала так несколько кругов и покосилась на виднеющийся вдали лес. Там наверняка не так однообразно. И на несколько шагов ближе к моей детской мечте. Забытой, но теперь снова ярко вспыхнувшей. На белом коне, по полю…

— А когда мне можно будет в лес? — спросила я Пашку.

— Да на следующем можешь уже попробовать.

— Было бы здорово!

Я всё ещё смотрела в сторону дороги, уводящей в лес, как на ней появился всадник на чёрной лошади. Вообще-то было далековато, чтобы разобрать, но я опять его узнала. Просто школьные лошади были не такие стройные, не такие длинноногие. Да и фигура человека, сидевшего верхом, явно принадлежала высокому крепкому мужчине.

— Не устала? — неожиданно спросил Пашка, и я чуть не вывалилась из седла.

Вообще-то ноги уже отваливались, и приседала я только на характере, но теперь мне хотелось посмотреть, как будут возвращаться эти двое. Самойбийственное, конечно, желание… Только бы Василия опять никуда не понесло.