Лицо бабушки принимает особое выражение.

– Я тоже.

* * *

На балконе гремят трубы, перекрывая крики толпы, называют каждого члена нашей свадебной вечеринки, а затем и королеву. Мы с Оливией единственные, кто остался. Бриджит суетится вокруг нас, проводя последние проверки.

– Помады на губах нет, вуаль ровная, сомкните пальцы вместе, когда будете махать, да, да… – Она убирает мои волосы со лба и пытается брызнуть лаком для волос.

Я отдергиваю голову назад со свирепым взглядом, и она тушуется.

Оливия хихикает. И секунду спустя я тоже смеюсь.

– Готова, любимая?

– Насколько вообще возможно.

Ее рука в перчатке скользит в мою, когда объявляют наши имена.

– Принц Николас и принцесса Оливия, герцог и герцогиня Фаирстон!

Мы выходим на балкон, когда двадцать тысяч лепестков белых роз падают с неба. Люди аплодируют и кричат, снимают видео и фотографируют. Вокруг словно разлита радость и волшебство. Мы немного машем и улыбаемся, а затем я наклоняю голову и нежно целую Оливию, обнимая ее.

– Не думаю, что когда-нибудь привыкну.

– Ты имеешь в виду подобный размах?

Она качает головой; в ее глазах обожание.

– Нет.

– Быть принцессой и герцогиней?

– Нет.

– Тогда что?

Она протягивает руку и наклоняется ближе.

– Быть твоей женой.

Я чувствую, что мое сердце слишком большое для груди. Я глажу ее по щеке, потому что Оливия такая красивая… и потому что она – моя.

После я шепчу:

– Ну, тебе лучше привыкнуть. Мы королевская семья. Это значит… мы вместе навсегда.