Отдаюсь…

В дымчатых серых глазах вспыхивает огонь, он чувствует, что я решилась — запреты сняты, рамки раздвинуты до предела… Страх улетучивается, опасения пропадают, недоверие испаряется… Остаюсь только я… такая, какой была… Нет… с мужчинами такой я не была никогда… Сейчас… он… первый…

Неторопливо поднимается рукой по спине, достигая её верхней точки, прохладные пальцы оставляют свой след на шее, цепляют молнию и отправляются в обратный путь уже под аккомпанемент расстающихся друг с другом крючков.

Хочу почувствовать его ближе… кожей… душой… Упираюсь носом в обнаженную грудь. Вдох… и свежесть морского побережья струйкой втягивается в меня, проникая глубоко в лёгкие, насыщая кровь, заполняя от макушки до кончиков пальцев. Ровно по центру обозначаю губами зону воздействия, старательно вычерчиваю окружность языком, пытаясь хоть немного удержать срывающееся дыхание.

Склоняет голову, прикусывая кромку горловины и одним плавным движением стягивает платье с одного плеча и сразу же, помогая себе рукой, со второго. На секунду отрывается, помогая освободить мои руки из рукавов и резко сдергивает его сразу до бедер. Легко ими покачиваю. Скольжение ткани и оно на полу.

Поднимаю глаза… Застываю не в силах пошевелиться. Взгляд Богдана захватывает и просто забирает меня себе, полностью и… кажется, безвозвратно… Ни давление, ни принуждение, приглашение сделать шаг и остаться… Как долго? Неважно. Важно, что именно сейчас я становлюсь его частью, логичным продолжением… Пусть… я готова…. Мне это нужно…

Подхватывает под колени так, что через мгновение моя грудь оказывается на уровне его лица. Смотрю сверху вниз, придерживаясь ладонями за рельефные литые плечи. Тончайшая ткань лифчика плотно обтягивает мои уже до предела возбужденные соски, подчеркивая их форму чёрным контуром. Прижимается к груди лбом и горячее дыхание прокатывается палящей волной вниз по коже моего живота, дублируя такую же волну возбуждения внутри.

— Богда-а-ан… — склоняюсь к уху, лаская его языком и хотя бы частично выпуская напряжение из лёгких.

— Ри-и-и… — шепчет он, заставляя вибрировать мою кожу груди под своими губами. Покрывает её страстными, жалящими поцелуями. Стремительно завожу руки за спину прогибаясь сильнее, не хочу никаких преград между нами. Дергаю застёжку лифчика, почти срывая и отправляя его к платью. Увлажняю языком пересохшие губы, вытягиваю свой сосок у него изо рта и требовательно отвожу его голову назад, наконец-то, возвращаясь к тому, что не успела закончить утром. Господи… эти гу-у-убы!

Разжимает руки… миг свободного падения… успевает поймать и заботливо ставит на пол.

— Ну, не-е-ет… — тяну я, мысленно всё ещё оставаясь там… наверху…

— Позже продолжишь… не сейчас… — успокаивающе… мне и себе…

Всего лишь недолгая отсрочка…Киваю, соглашаясь и уделяя пристальное внимание его ремню, брюкам и боксерам. Прочь!

— Регина… ты такая… — его рука у меня между ног, а пальцы ловко оттянув ткань трусиков, ритмично скользят вперед-назад, приостанавливаясь в самых чувствительных местах. Круг, нажим, быстрые удары, никакой последовательности только курс на ускорение. Становлюсь такой мокрой…

— Пожалуйста-пожалуйста, не останавливайся… — умоляюще шепчу я, вздрагивая от интонации собственного голоса. Это… из отношений с Волошиным.


Останавливается. Не-е-ет… От досады закусываю губу почти до крови…

— Регин, я… никогда… — взгляд полон недоумения, которое сменяется гневом, а затем… сочувствием?..

Только не это! Закрываю глаза, чтобы не видеть… а сердце на полном ходу уже несется в беспросветную тьму прошлого…

«Жди!» — наваливается всем весом, выдавливая воздух из лёгких, зажимая мой рот рукой.

Хватает за волосы, тянет.

Удар по губам: «Рано!»

— Регина.

Голос. Надёжный. Сильный. Окутывает и возвращает.

Сидим на полу. Тепло. Спасибо медведю…

Мягко обхватывает ладонями лицо:

— Посмотри на меня… пожалуйста.

Открываю глаза. Прозрачный взгляд цвета неба поздней осени. Чист от эмоций.

— Пару раз я дал тебе повод усомниться во мне и очень надеюсь, что мои извинения были соразмерны… Но всё остальное время… Регина?..

Да. Он прав. Был рядом тогда, когда мог с лёгкостью проигнорировать. В памяти мелькают воспоминания с бизнес форума, когда он парой слов избавил меня от Волошина. Его помощь в ситуации с похищением Федора, когда мог оскорбиться фактом обнаружения себя в числе подозреваемых. Перепачканное пальто. Кровью. Моей. Когда зажимал пулевое ранение в моём плече. И месяц после этого, когда запугал моего лечащего врача страшной карой, если тот не заставит соблюдать меня жёсткий режим труда и отдыха… И тот ведь заставил!

— Всё соразмерно, Богдан… — касаюсь рукой лица, провожу большим пальцем по брови и уже всей ладонью по щеке. Ещё гладкая. Обнимаю за шею, почти касаясь его носа своим.

— Тебе я верю… Прости… это моё прошлое…

Притягивает к себе, усаживая на согнутую ногу.

— Прошлое всегда вытесняется настоящим. Другим. Лучшим.

Соединяет наши губы. Не в поцелуе. Просто вместе. Легко. Связывая, но не удерживая. Я должна сделать это сама. Приоткрываю рот. Движение языка и его ответ — нежный, зовущий, чуткий. И сейчас я становлюсь ближе к нему в тысячу раз, сливаюсь полностью, изгоняя из мыслей последние капли сомнения.

Подхватывает, удерживая под спину, и осторожно опускает на густой, теплый, упругий мех. Скользит руками — плечи, грудь… недолгая задержка…м-м-м… живот, бедра… пара быстрых щелчков — застежки чулок… руки уходят вниз — повтор действия… голени, шиколотки…


Неотрывая взгляда, стягивает мои сапожки, аккуратно оставляя их в сторону.

Бо-о-оже, Богда-а-ан! Ты даже это делаешь основательно… Улыбаюсь представляя, как он будет складывать чулки.

— Мне нравится твоя улыбка, — одним мягким, тягучим движением оказывается надо мной.

Глаза в глаза. Не получается сдержать выдох из-за разогнавшегося сердца, колотящегося так, что ещё немного и, кажется, оно пробьёт ребра, вырваясь на свободу. Сердце… оно у меня всё еще есть…

Ласки, прикосновения, объятья, поцелуи… Мы выпадаем из времени, но выпадаем вместе… я не одна… и это… так… чудесно… Ни на секунду не прерывает контакт наших тел — мой жар… его прохлада… Пусть это длится вечно…

— Тебе не больно? — запредельно низкий голос, сдерживающий лавину напряжения, в момент, когда он входит в меня. Чуть ли не всхлипываю… Так… несмело… опасаясь навредить…

— Всё идеа-а-ально, — мой стон в ответ, приподнимаю бедра усиливая проникновение.

А дальше его игра: ведёт — следую, сбавляет ритм — притормаживаю…

— Да-а-а… — почти не слышно… потому что разрядка отнимает все оставшиеся силы… Такая яркая… долгая… потрясающая… Это… со мной?!!

— Моё рыжее солнце… — улыбается, окончательно ускоряясь и подхватывая мою остаточную дрожь, — ты-ы-ы… невероя-я-ятна!..

Опускается на бок, утягивая меня с собой, захватывая так, что я полностью оказываюсь в плену его рук и ног.

— Ты же моя?.. — шепот и поцелуй в мочку уха.

Судорожно выдыхаю…

— Твоя, — как можно плотнее прижимаясь щекой к его шее.

Пока…

Глава 20

Богдан

Верит… И становится такой откровенно беззащитной, что кажется, любое неосторожное движение может навредить… Касаюсь вполсилы, сдерживая бушующее внутри желание. Я умею. Не проблема. Но с ней рядом… почему-то это оказывается настоящим испытанием. И тем острее чувствуется её принятие, абсолютное доверие, которое я не могу обмануть. Всё настолько хорошо, что отголоски бешенства, вызванные её коротким падением в прошлое, тонут в ошеломляющем блаженстве. Она делит его со мной. Вместе… Одно на двоих… Для меня это важно… Впервые…

И также впервые… спрашиваю, не утверждаю, до хруста сжав челюсти, ожидая ответ. Выгибается, плотнее прижимаясь ко мне своим горячим, гибким телом. Соглашается… Принимает…

— Милая, я для тебя… — не даёт договорить, опять приникая к губам… Им сегодня и так досталось, но ей можно… всё… и с самым большим комфортом.

— Пошли в спальню? — ловлю момент, когда она прерывается.

— С тобой хоть куда, — соблазнительно улыбается, прикрывая ресницы и негромко вскрикивая, когда подхватываю её.

— Регин, ты создана для моих рук!

Для меня всего… что чуть спустя ещё неоднократно подтверждается в спальне.

Перехватывает руку, которой я опять тянусь к её груди, чтобы прикоснуться и увидеть, как моментально возбуждаются соски, превращаясь в упругие напряженные горошины.

— Ты хочешь, чтобы я молила о пощаде? — довольно мурча тянет она, отводя и прижимая мою руку к своему бедру, чем я тут же пользуюсь, размеренно его поглаживая.

— Устала? — вопросительно приподнимаю бровь.

Потягивается, изящно перекатываясь на живот, и подпирает голову руками:

— Это вызов? — зеркалит меня.

Искренне восхищаюсь деловому блеску, мгновенно вспыхнувшему в глазах, и смеюсь в ответ:

— Нет, — провожу по огненным прядям рукой, — хочу тебя накормить и продолжить.

— Отличный план, — отбрасывает волосы, собираясь вставать.

— Нет, ты остаешься и ждешь меня здесь.

— Почувствовал, что я неравнодушна к твоему зимнему саду и опасаешься, как бы я в нем не обосновалась? — шутливо подтрунивает, продолжая движение к краю кровати.

А я понимаю, что… не опасаюсь… а наоборот… хочу, чтобы она осталась здесь… надолго…

Смотрит и, замечая мою смену настроения, сразу же отводит взгляд. Хорошо… я не тороплю. Удивляюсь своей покладистости, приходит понимание, что с ней нужно… по другому и это уже… не раздражает. Наоборот вызывает желание найти тот самый верный подход, который принесёт нужный результат, а помимо этого позволит насладиться и процессом.