— Я рад, что ты дома, — раздался в макушку густой баритон.

В сердце екнула старая боль и тоска по отеческому покровительству, но я не поддалась ей. Заставила себя улыбнуться и честно ответила:

— Я тоже рада быть здесь.

Как только мы расселись за стол, мама взяла свой бокал, наполненный шардоне, и произнесла располагающий тост. Синхронно стукнувшись, мы приступили к трапезе, большую часть которой тишину за столом нарушал лишь звон приборов о фарфор.

Ближе к десерту из маминых уст полились последние сплетни, ходящие в высших кругах. Она так же упомянула об успехах отца, который лишь лаконично прокомментировал это, будто подобная тема его интересовала меньше всего. Все остальное время он молчал, ну а я не могла себе этого позволить и из приличия старалась поддерживать беседу.

— В воскресенье мы с мамой идем на премьеру в опере, — неожиданно перебил отец ее монолог, сосредоточив на мне свои прозрачно-голубые глаза. — Твоя любимая пьеса. Не желаешь присоединиться?

— Я постараюсь, — вежливо отозвалась я, давясь мыслью, что опера никогда меня не привлекала.

Как же плохо они меня знают.

— Какие-то планы? — тут же поинтересовался он.

— Возможно.

Внутри теплом прошла мысль о Кире, с которым я увижусь вечером и в то же время, что-то заставило меня напрячься.

— Как идут успехи на новом профиле? — виртуозно сменил тему папа. — Как его там…

— Дизайн интерьера и среды, — озвучила я терпеливо и, взглянув отцу в глаза сдержанно добавила: — И ты не обязан делать вид, что тебе это интересно.

— Жана! — тут же осадила меня мама, строго взглянув.

— Подожди, Маргарита, — он неожиданно остановил ее. — Я сам виноват, что вызываю скепсис, касаясь этой темы. Думаю, с этого момента мне стоит быть откровенным.


Папа подался вперед, и сложил руки в замок, а мой напряженный взгляд пересекся с маминым.

— Да, я действительно считаю твой выбор не рентабельным, — сообщил он, спокойно глядя мне в глаза. — Однако этот выбор сделала ты, и ты смогла его отстоять, показав всю серьезность своего намерения.

На моем лице отразилось недоверие — я пока еще не знала, как реагировать на это откровение.

— Это не просто каприз, папа, — заметила я примирительным тоном. — Я действительно хотела учиться в этом направлении.

— Я понимаю, — тут же подхватил он. — Жалею, что недооценил твой потенциал. Так или иначе мы все совершаем ошибки, даже если уверены, что действуем во благо. Но теперь я уверен, что ты добьешься успеха, какую бы цель себе не поставила.

— Спасибо, — смущенно отозвалась я.

Трудно было всецело принять его похвалу. Но и не поддаться ей оказалось сложно. Если отец когда-либо поощрял меня — это делалось в исключительных случаях и такие случаи можно пересчитать по пальцам, а потому я им волей неволей доверялась.

Чтобы занять руки, я взяла вилку и отломила кусочек сладко-глянцевого треугольника на тарелке.

— Я думаю, нам стоит начать исправлять все ошибки, — вдруг с энтузиазмом произнес отец. — К тому же я хотел бы видеть семью в полном составе за столом почаще.

Наши глаза встретились, а моя вилка с десертом плавно вернулась на тарелку.

— Твоя комната неоправданно долго пустует, — ледяная гладь голубых глаз будто растаяла и приобрела озорной отблеск. — Как смотришь на то, чтобы вернуться домой?

Что такого поворота я не ожидала, красноречиво отразилось на моем лице. Сложно было понять свои чувства, но радости в них не нашлось. Скорее растерянность и странная настороженность.

Глава 12

Я чувствовала на себе пристальный взгляд мамы и уловила, как она застыла, точно настороженный сурикат.

— Я буду рада видеться чаще, папа, — наконец произнесла я учтиво. — И я буду рада приходить домой, даже если моя комната вдруг куда-то денется. Но сейчас мне есть, где жить и… есть все необходимое для самостоятельной жизни.

После моего ответа за столом воцарилась неуютная, колючая тишина.

— Милая… — Мама взволнованно покосилась, на отца, который застыл в одном положении, будто его заморозило. — Разве может какое-то место заменить дом?..

— Оказалось, что может, мам.

— Мне кажется… Нет, я уверена, что ты заблуждаешься и тебе стоит…

— Прекрати блеять перед ней! — неожиданно рявкнул отец, не сводя с меня взгляда.

Взгляда, от которого, несмотря на мое внешнее спокойствие, внутренности сжались в комок.

— Значит, есть, где жить, — ледяным тоном подметил он. — А главное есть с кем!

Я незаметно сглотнула, впервые осознав природу своей тревоги. До последнего надеялась, что причина не в Нем… Что папе нет никакого дела до моей личной жизни! А если и есть, то как с Филиппом он не станет мной манипулировать.

— Похоже ты все уже разведал про меня. Можно было не заморачиваться, — небрежно сказала я, обведя взглядом стол. — Я бы все равно не клюнула на эту уловку. И деньги можешь больше мне не присылать, я сама заработаю…

— ДРЯНЬ! — проорал отец, резко поднявшись и упершись руками о стол. Поджилки затряслись, но я с места не сдвинулась. — Ты хоть понимаешь, что творишь? Понимаешь, с каким дерьмом меня смешиваешь своими выходками?

— Валера… — попыталась вмешаться мама, но он одним взглядом заставил ее умолкнуть.

— Почему ты с ним? — с подозрением бросил папа. — Он твой спонсор? Или может дилер — дурью всякой балует?

— Что ты несешь?! — крикнула я, не выдержав.

— О твоей славе, милая моя, весь город несет! С языка на язык пересказывают, как жизнь дочери Михеева по накатанной пошла, как она ниже плинтуса оказалась в попытках заработать и связалась с отморозком Киргоевым!

Меня бросило в жар, стоило услышать его фамилию. Слова и тон отца пугали, как бы я им не сопротивлялась. Ведь Артур действительно имел заслуженную репутацию… Но он не был отморозком! Только не со мной…

— Ты думала я дам тебе позорить мою фамилию?! — выплюнул отец. — Сквозь пальцы посмотрю на то, что ты ноги раздвинула перед уголовником и свое будущее на кон поставила?!

— Мое будущее в моих руках! — выдавила я напряженными губами, взглянув на отца в упор. — Не в твоих. Никто не виноват, что я оказалась отморозку нужнее, чем собственной семье!

Я покосилась на маму, которая прикрыла рот рукой. Стянула со стола салфетку, осушила губы и спешно поднялась из-за стола.

— А ну, села! — велел отец, да только я не собиралась подчиняться. — Мстишь мне значит?! В игры вздумала со мной играть?!

— Нет никакой игры, — возразила я отрешенно глядя на него. — Дело не в мести, как ты не поймешь? Он просто не манипулирует мной, как это делаешь ты. Он не создает мне проблемы, а решает их. Он не требует к себе любви, но я люблю его!

— Боже, Снежана, что ты говоришь?.. — изумленно выдала мама, жалобно взглянув на меня.

— Спасибо за ужин, мама. Я тебе позвоню…

— Нет, — она поднялась и кинулась ко мне. — Этот опасный человек тебе не пара, он испортит твою жизнь! Ты совершаешь большую ошибку!

Мама взяла меня за плечи, а я еле сдержала слезы, собравшиеся в глазах. Потому что не ожидала, от родителей такой отпор, точнее не была готова к нему, и все внутри сжималось от предостережения. Слишком долго я бегала от правды и не воспринимала всерьез славу мужчины, которого выбрала… Но как бы то ни было, я должна решать сама.

— Даже если это ошибка, — произнесла я сбитым голосом, — Главное, что она принадлежит мне.

— Ты пожалеешь, если выйдешь за порог этого дома! — бросил отец стальным тоном.

С моих губ лишь сорвался невеселый смешок.

— Какая ирония. В прошлый раз ты точно так же гнал меня за порог этого дома.

Я высвободилась из рук мамы и зашагала прочь.

— Закончи эти отношения! — донесся в спину угрожающий голос папы, заставляющий меня поежиться. — Или я сам закончу.

Резко обернувшись, я встретилась с его глазами. Слова рвались наружу, обжигали язык, но все они остались внутри и отразились в моих глазах осуждением и печалью.


Колеса визжали, когда я выезжала с территории резиденции Михеевых. Даже не стала переодеваться — схватила вещи, сумку и покинула отчий дом, неприлично придерживая смятый подол платья. Как только ворота пропали из поля зрения, я полезла в сумку за телефоном. Руки дрожали от волнения, и наверняка голос меня выдаст, но я чувствовала острую необходимость позвонить Артуру.

— Говори, — почти сразу откликнулся он. Может мой бандит не так уж и спокойно отнесся к поездке в родительский дом, как пытался это показать?

— Ты дома? — спросила на выдохе.

— Нет. Что ты хотела?

Я досадно прикрыла глаза. Хотела только одного — увидеть его, обнять, успокоиться.

— Ничего, я… Только освободилась.

— Хорошо. Езжай домой, я приеду позже.

— Хорошо…

Слова застряли в горле — я не могла сказать. Я просто не знала, как сообщить о том, что мой отец категорически против нашей связи и возможно Киру угрожает опасность.

Приехав в одинокую квартиру, я ощутила себя еще более одиноко, не обнаружив там Герды. Обошла все три комнаты, но собаки нигде не было. Решила, что ее на прогулку забрали. Так обычно бывало, если Кир не успевал уделить должное внимание ротвейлеру.

Все еще в платье, я забралась на подоконник большого панорамного окна и уставилась на ночной город, пытаясь найти покой в мыслях. Разговор с родителями не выходил из головы и с каждой новой минутой ожидания беспощадно выкручивал мои нервы. Айфон танцевал в руках — я постоянно поглядывала на время и зачем-то ждала звонка.

Часы показывали одиннадцать, когда я начала названивать Киру. Абонент недоступен. И только на девятый раз я поверила гнусавому автоответчику. Надо ли говорить, как я пожалела и осудила себя за то, что не сказала ему… Когда он еще был доступен!