- Зря все это, - вздохнула Поля, подтянув колени к груди и уткнувшись лбом в сложенные на них руки.

   В комнате стояла тишина, только за окном был слышен шелест дождя да изредка громыхало. Виктор почти не вылазил из своей комнаты - подходил срок сдачи рукописи, Артем уже неделю как уехал обратно ввиду закончившегося отпуска, Ирина после сдачи экзаменов отправилась на море вместе с сестрой, и теперь Леопольда была предоставлена самой себе. В любом другом случае ей это было бы только на руку. Сейчас же шансов отвлечься стало меньше, и девушка вовсе не была рада такому положению дел.

   В очередной попытке выкинуть из головы все мысли, связанные с Матвеем Селиверстовым, девушка слезла с кровати, подошла к темному шкафу и достала с верхней его полки пухлый альбом с фоторграфиями. Для Поли этот альбом был одной из самых важных ценностей, ведь он хранил воспоминания о матери и том по-настоящему счастливом времени, когда она была еще с ними. Каждый раз, просматривая эти снимки, Поля чувствовала, как любые проблемы отодвигаются на задний план, будто через завесу черных туч вдруг проглянул столь необходимый ей луч солнца.

   Перелистав первые страницы, Леопольда остановилась на снимках, что были сделаны почти два года назад. Девушка хорошо помнила тот день, ставший едва ли не самым лучшим в ее жизни. Её день рождения.

   Погода стояла отличная: ни единого облака, яркое солнце, приемлемая температура - самое то для отдыха на реке. Леопольда с матерью и отцом проторчала там до самого вечера, фотографируя родителей и природу, в кои-то веки научилась плавать и порыбачила. А после распечатала снимки и забила ими фотоальбом. И каждый раз, когда настроение было на нуле или что-то ее беспокоило, девушка просматривала эти фотографии, которые неизменно возвращали ее в хорошее расположение духа.

   - Здрасьте, - Поля удивленно уставилась на пустую страницу. Она точно помнила, что здесь была ее фотография, сделанная матерью.

   Пролистав дальше и убедившись, что все остальные снимки на месте, Поля снова сползла с кровати. Постучавшись для приличия в дверь, девушка заглянула в комнату к отцу. Тот сидел в удобном компьютерном кресле, уставившись в монитор, и грыз карандаш.

   - Вкусно? - намешливо поинтересовалась Леопольда, прислонившись плечом к косяку. Порой Виктор своим поведением напоминал ей пятилетнего ребенка, который познает мир экспериментальным методом.

   Отец резко развернулся лицом к ней, вытащив изо рта письменную принадлежность. Спросил, в свою очередь:

   - Что-то случилось?

   Вместо ответа Поля продемонстрировала ему пустующую страницу альбома. И была награждена откровенно недогоняющим взглядом.

   - Не в курсе, где фотография?

   Виктор моргнул, повертел в пальцах карандаш. Через несколько секунд ответил, задумчиво глядя на дочь:

   - Я скажу, если пообещаешь не ругаться.

   Лицо девушки удивленно вытянулось. Что же такого могло случиться, что она должна была ругаться? Прищурившись, Поля захлопнула альбом и непререкаемым тоном выдала:

   - Я начну ругаться сию же минуту, если ты не ответишь.

   Карандаш был отложен в сторону как ненужный свидетель предстоящего разговора. Махнув рукой в сторону заправленной кровати, Виктор предложил дочери присесть. Когда Леопольда аккуратно приземлилась на краю мебели, отец снова развернулся к ней лицом и, вздохнув, осторожно начал:

   - Ты ведь знаешь, какие планы у Ларисы на твой счет?

   Поля удивленно вскинула брови. До сего момента отец ни разу не заводил тему о планах мадам Самойловой на дочь. Разве что пытался убедить ее в том, что мать - это мать, и ничего это не изменит. "Она мне не мать, потому что я ее таковой не считаю" - отмахивалась от отца девушка, немало обиженная за невнимание к собственной персоне.

   После смерти матери - не Ларисы, нет - Виктор стал избегать дочь. Девушка прекрасно понимала причину этого, но обида все же поймала в свои сети молодое сердце. А потом появилась Лариса. Это было совершенной неожиданностью. Дальше - больше. Виктор начал убеждать дочь в том, что ей необходимо общение с матерью. Теперь уже девушка, решив, что мир точно перевернулся с ног на голову, стала избегать отца. Лишь в последнее время им удалось более-менее наладить отношения. Отец уже не столь сильно давил на дочь, как в первые дни знакомства с Ларисой.

   Поля замерла, неверяще уставившись на Виктора. Прошептала:

   - Это ведь ты сообщил ей о смерти матери. Попросил приехать, - девушка сморгнула набежавшие слезы и сдавленно спросила: - Надеялся, что она избавит тебя от меня? Избавит от ненужного напоминания?

   Не сдержав судорожного вздоха, утерла отчего-то не прекращающиеся слезы тыльной стороной ладони.

   - Лев, - Виктор вскочил с кресла и опустился на корточки рядом с дочерью, - все не...

   - Я ведь все понимала. После... того. Ты мог бы и сразу сказать, - Поля пыталась рассмотреть отца за мутной пеленой, закрывающей глаза. - Не пришлось бы терпеть.

   Мужчина побледнел. Протянув руки, утер слезы дочери, обхватил холодными ладонями худое лицо.

   - Не говори чего-то подобного больше, хорошо? И не смей ни в чем себя винить, поняла?

   Это стало последней каплей. Беспомощно скривив губы, девушка зарыдала в голос, сжав на груди ткань футболки. Если бы было можно выдрать изнутри эту боль, личинкой засевшую в сердце и отравляющую ее жизнь...

   Она не могла перестать винить себя в том, что случилось год назад. Не могла забыть. Да и не хотела. Приняла как наказание за собственный эгоизм и нетерпеливость.

   Если бы не ее отчаянное желание видеть мать, постоянно пропадающую на работе, ничего бы не случилось. Если бы она не звонила и не просила скорее приехать, ничего бы не произошло. Не было бы пьяного придурка, решившего по дурости выехать на встречную полосу. Не было бы ужасной аварии на автотрассе, покореженного автомобиля матери и ее безжизненного тела.

   - Она не должна была... - Поля уткнулась лицом в плечо Виктора, отчаянно вцепившись пальцами в его рубашку и всхлипывая. - Не должна...

   - Ты не виновата, - тихо шептал мужчина, успокаивающе гладя дочь по волосам. - Никто не знал, что все так произойдет.

   Девушка затихла.

   - Это не должно было случиться, - беспомощно и даже как-то жалобно прошептала она после непродолжительного молчания.

   Снова пришло ощущение, что все это - неправда. Кошмар длиною в год. Что-то внутри отказывалось верить в то, что ее больше нет, хотя разум твердил обратное. И снова это стойкое ощущене нереальности происходящего... Совсем как в тот день год назад.

   В ее последний день рождения.


   Когда девушка успокоилась, Виктор отвел ее на кухню и усадил на диван. Заварил чай с мятой, поставил кружку перед дочерью, сам уселся на табурет напротив.

   Леопольда безучастно смотрела в окно. После приключившейся истерики хотелось спать.

   - Ты же любишь мяту, - тихо напомнил мужчина и кивком указал на кружку. - Пей.

   Поля перевела на него равнодушный взгляд, но послушалась. Протянув руки, сжала холодными ладонями бока пузатого сосуда и сделала маленький глоток.

   Виктор некоторое время молча наблюдал за ней, а потом, сцепив в замок пальцы, решил продолжить начатый в комнате разговор:

   - Когда Наташа... ушла, ты была не в лучшей форме. А я... знаю, глупая отговорка, но я действительно чувствовал вину за случившееся, - мужчина перевел взгляд на окно. Боялся смотреть в глаза дочери. Не знал, что увидит в них: удивление, осуждение, обиду или, возможно, ненависть. - Думал, ненавидишь меня. Позвонил Ларисе, попросил ее приехать. Надеялся, тебе будет легче, - невесело усмехнулся.

   Поля удивленно слушала исповедь отца, уткнувшись носом в кружку и вдыхая мятный пар. Оказывается, за всеми своими переживаниями она совсем не замечала, каково на самом деле приходилось Виктору. Не пожелала замечать. Взращивала и лелеяла в себе обиду на него, цеплялась за нее как за единственное возможное спасение. А ведь стоит взглянуть на все с другой стороны - и события произошедшего предстают в совершенно ином свете.

   - Правда, не знал, что у нее на уме, - продолжал Виктор, по-прежнему не глядя на дочь. - А когда узнал... решил исправить все, - мужчина вдруг оторвал взгляд от стекла и взглянул на Полю. - Ты ведь знакома уже с родителями Матвея?

   Девушка при упоминании Селиверстовых слегка побледнела и вскинула голову, круглыми глазами уставилась на отца. Тот глубоко вдохнул и резко выдохнул, как перед стремительным прыжком в воду.

   - Андрей хоть и предприниматель, и хватка у него жесткая, да и сам он... не божий одуванчик, но семья для него всегда была на первом месте. Так что суть дела он сразу понял и не отказал в помощи. По старой дружбе, так сказать. Тем более, о бизнесе Самойловых весьма наслышен был. В общем, поговорили, решили, как быть, и взялись за дело. Матвей парнем понятливым оказался, лишних вопросов не задавал, только по делу. Но, подозреваю, у него в этом и своя выгода была. Один раз он заезжал сюда, когда тебя не было. Тогда-то я и отдал ему эту фотографию. - и через несколько секунд добавил, поясняя: - Показывал альбомы.

   Поля смотрела на отца и думала, что ей наверняка снится сон. Какой-то длительный и очень реалистичный сон. Ну не может, не может за один день произойти столько событий! Не могло на нее свалиться столько новостей, что просто в голове не умещалось! И еще столько вопросов осталось... Даже не было уверенности, хочет ли она знать на них ответы.

   - Почему именно эту? - все-таки спросила Леопольда тихо.

   Отец пожал плечами.

   - Попросил именно ее.

   Кружка с недопитым чаем перекочевала на стол, а сама девушка задала следующий вопрос: