Тилли было все равно, натолкнется она в усадьбе на Блейка или нет. Скорее всего, Блейка там нет – с тех пор, как Макклелланд-Парк был наконец ему продан, он туда не переехал. Она быстренько обежит вокруг и поищет Трюфельку. Поместье в двух километрах отсюда, но ведь собаки могут преодолевать и большие расстояния.

«Пожалуйста, будь там».

Тилли повторяла это как заклинание… и не знала, о ком она молится: о собаке или о Блейке.


Блейк в любом случае собирался поехать в Макклелланд-Парк в конце недели. Что с того, что отец настолько поглощен своей возлюбленной и у него даже нет времени, чтобы отпраздновать с сыном возвращение родового поместья? И не важно, что погода испортилась, словно желая нанести ему еще одно оскорбление. Ему наплевать. Он сам выпьет шампанского и съест икру. Разве у него нет повода для праздника? Он добился того, чего хотел добиться. Ну и что, если отец не желает теперь здесь жить? Место снова принадлежит Макклелландам, и останется таковым навсегда.

Жить здесь самому? Это Блейку на ум не приходило. Хотя… не совсем так. Вообще-то приходило. И не раз. Он просто отгонял эту мысль, не давал ей укорениться в мозгу и посеять смятение.

Блейк отпер парадную дверь. Дом казался пустынным и холодным, как пещера, как заброшенный готический особняк с лязгающими ставнями и скрипящими полами, особенно в грозу, бушующую наподобие злобного зверя.

Он закрыл дверь от завывания ветра, от дождя и града, но никаких восхитительных запахов его не встречало. И никаких ваз со свежими цветами на столике в холле. И мебель в доме всего лишь мебель. Да, удобная, но создает впечатление антикварного магазина. Не слышен радостный лай собаки, стук лап по паркету, когда она бежит ему навстречу.

И что хуже всего – нет Тилли. Вот мебель, вот стены, вот потолок. Но это не дом. Не похоже на трофей, который он получил. Не его Святой Грааль. Вот она – цель его жизни, на достижение которой он потратил годы усилий, о которой мечтал, которую планировал.

Наконец, он добился своего.

Тогда почему у него ощущение… бессмысленности?

Он прошел в гостиную, откинул шторы и посмотрел на озеро и старый вяз. Ветер хлестал по древним ветвям, сбивая листья и веточки, словно уничтожал обещание, сделанное им очень-очень давно. Тут Блейка почти ослепила вспышка молнии, затем оглушил удар грома и страшный треск. Он не сразу понял, в чем дело – древний вяз падал подобно подкошенному великану. Глядя на бесформенную кучу старого дерева, Блейк задумался о собственной сущности. Дерево, такое сильное, гордо и крепко стоявшее на земле, было сломлено, разбито, раздроблено. Это дерево символизировало его путь, начиная с детства, но сейчас оно годится лишь на дрова.

Как же он мог так неправильно всем распорядиться? Собой, домом, отцом?

Вернуть собственность недостаточно. Этого величественного старого дома со всеми воспоминаниями недостаточно. Желаемого удовлетворения он не испытывал. Какое к черту удовлетворение? Он несчастен. Одинок и несчастен. Как старый дом со всей этой мебелью, но без семьи.

Отец был прав, и мудрый старик Пендлтон был прав. Что такое дом без человека, которого любишь?

Блейк любил Тилли.

Как он мог не понимать этого до сего момента? А может, понимал? Может, он понял это, как только вошел в кондитерскую и увидел сверкающие глаза цвета мускатного ореха? Но он спрятался от своих чувств, потому что страшился полюбить, – ведь этот человек не всегда будет рядом.

Что теперь страдать? Он потерял Тилли.

Неужели слишком поздно ее вернуть?

Блейку было так тяжело, словно его придавило старым вязом. Что, если он разрушил свой единственный шанс на счастье? Он позволил ей уйти, так и не сказав, что любит ее. Он сказал ей, что не хочет будущей жизни с ней, не хочет брака и семьи, всего того, что сделает этот дом настоящим домом.

Но он хочет всего этого.

Хочет, но только вместе с ней.

Блейк схватил ключи. Он выбежал из дома, но не успел запереть дверь и дойти до машины, как вдруг увидел Трюфельку, которая кинулась к нему по подъездной дорожке. Она пронеслась через входную дверь и исчезла внутри, оставив грязные следы на полу.

Он закрыл дверь. Трюфельку он нашел там, где она обычно пряталась – за диваном в гостиной.

– Девочка моя, что ты здесь делаешь? – Он нагнулся к ней.

Трюфелька дрожала и испуганно смотрела на него, выкатив белки глаз.

Блейк снял плед с дивана и бережно укрыл страдалицу. Потом задернул шторы, чтобы она не видела всполохов молнии, но сквозь шум и грохот за окном он услышал звук приближающегося автомобиля.

Сердце екнуло.

– Сиди на месте, – приказал он собаке.


Тилли заметила машину Блейка перед домом и поспешно выключила мотор. Первое, что бросилось в глаза, – это поваленный вяз.

«Боже! Только бы Трюфелька не оказалась под деревом!»

Испуганная псина вполне могла спрятаться под низкой ветвистой кроной, а теперь лежит там придавленная. Тилли выпрыгнула из автомобиля и побежала к дереву, не обращая внимания на проливной дождь.

И в эту минуту Блейк открыл дверь дома.

– Трюфелька с тобой? – крикнула Тилли. – Пожалуйста, скажи, что она с тобой, а не убита деревом. Я не могла ее нигде найти. Что я скажу мистеру Пендлтону?

– Она здесь со мной. – Блейк за руку втащил Тилли в дом.

– Как она? Не поранилась? Она…

– Она в полной безопасности и прячется за диваном в гостиной. А с тобой ничего не случилось?

«Не случилось? Случилось, разумеется».

Тилли закрыла глаза. Надо прийти в себя! С Трюфелькой все в порядке, но… увидеть снова Блейка… В голове, в душе полный хаос.

Сколько времени Трюфелька находится здесь? Почему Блейк не позвонил ей, не прислал сообщения, что собака жива и у него? Неужели это настолько его затруднило бы?

Нет… Он просто не хочет иметь с ней никаких дел.

– Я так волновалась, – сказала Тилли. – Трюфелька боится грозы. Мне надо было вернуться домой раньше, проверить, как она, и запереть ее в коттедже, но ветром сорвало калитку, и она убежала. А ты мог бы, по крайней мере, послать мне эсэмэску, что она в безопасности.

Блейк сжал Тилли руки.

– Я собирался позвонить. На самом деле.

Тилли чувствовала, что он большим пальцем водит по кольцу у нее на левой руке.

– А… кольцо. Прости, что я до сих пор его не вернула. Пыталась снять много раз, но ничего не получается. Придется разрезать. Надо было, конечно, сделать это раньше, но я замоталась в магазине…

– Я не хочу, чтобы ты его возвращала, – сказал Блейк. – Я хочу, чтобы оно оставалось у тебя на пальце.

Сердце Тилли билось в груди о ребра, подобно голубю, засунутому в бумажный пакет.

– Не может этого быть. Ты же сказал мне, что ты не…

– Не напоминай, каким дураком я был, любовь моя, – произнес он. – Я люблю тебя. Я хочу жениться на тебе. Я хочу жить с тобой и завести от тебя детей. Пожалуйста, скажи «да».

Тилли в остолбенении уставилась на него.

– Это… шутка?

Блейк смущенно засмеялся:

– Да, я это заслужил. Разумеется, не шутка. Это правда. Я люблю тебя и не вынесу, если не буду с тобой каждый день, каждую следующую минуту, секунду. Любимая, выходи за меня. Мы снова заполним этот печальный старый дом смехом и любовью.

– А как же твой отец? – спросила Тилли. – Разве он не будет жить здесь?

– И тут я тоже потерпел фиаско. У отца другие планы. Он наконец справился со своими жизненными сложностями, и я страшно рад за него. Он познакомился с женщиной, и она много значит для него, намного больше, чем этот дом со всеми воспоминаниями. – Блейк взял Тилли за подбородок и смотрел ей прямо в глаза. – Ты, любимая, моя особенная женщина. Идеальная, с которой я хочу провести остаток жизни.

Тилли облизнула пересохшие губы. Она никак не могла прийти в себя. Неужели она слышит все то, что он говорит? Ей это снится. Он ее любит? На самом деле любит?

– Ты называешь меня любимой?

Серо-голубые глаза сверкнули.

– Да. Ты любовь моей жизни. Я понял это с первого раза, как тебя встретил, увидел, как ты так очаровательно покраснела. Но я боялся полюбить тебя. Боялся быть уязвимым – я ведь видел, что сделала с моим отцом любовь.

Тилли положила руку ему на грудь. Она чувствовала, что ей в ладонь бьется его сердце, бьется так же часто, как у нее.

– Я так сильно тебя люблю. Я очень скучала без тебя.

– Я тоже скучал. Ты даже не представляешь, как я скучал. Это было словно глубокая рана внутри. С тех пор как ты ушла, я потерял сон. Я искал тебя в постели и не находил.

Тилли обняла его за шею, крепко-крепко.

– Ты действительно скучал? Ты действительно хочешь на мне жениться?

– Да. И как можно скорее. Но если тебе неприятно, чтобы это произошло в церкви, то мы поженимся здесь. У озера. Хотя, как мне кажется, сначала нам надо посадить новый вяз.

– Это ты хорошо придумал. Новый вяз… и новая жизнь Макклелланд-Парка.

– Значит, ты говоришь «да», и выйдешь за меня?

Она шаловливо улыбнулась:

– Да – на настоящее предложение, а не на придуманное?

– Это – настоящее, и оно навсегда.

Эпилог

Спустя год

Блейк принес поднос с чаем в сад Макклелланд-Парка, где Тилли отдыхала вместе с мистером Пендлтоном. Новый вяз у озера еще не давал много тени, но каждый раз, глядя на дерево, Блейк думал об их с Тилли будущем.

Отец Блейка и Сузи часто приезжали в поместье и всегда с удовольствием, а Джим Пендлтон бывал каждый уик-энд, после того как Блейк и Тилли вернулись из путешествия в честь медового месяца. Джим радовался тому, что может видеть Трюфельку и находиться рядом с Тилли. Для старика это было счастьем. Блейк не возражал – он сам пребывал в состоянии постоянного счастья рядом с Тилли. Такого счастья, что не выразить словами. Он не представлял, что можно так сильно любить. Его жизнь стала полнокровной благодаря Тилли. В браке с ней его радовало все.