– Варвара… – слышится от четвёртого присутствующего вместо приветствия, едва я подхожу ближе.

Низкий тембр с едва уловимой хрипотцой не просто знаком. Он подло просачивается в самые укромные уголки моей души, задевая всё то, что я успешно прячу вот уже несколько лет подряд.

– Антон… – здороваюсь в ответ, цепляя жизнерадостную улыбку, маскируя за ней дрожь в своём голосе.

Дурацкая реакция, как у девочки-первоклассницы перед линейкой на первое сентября, но ничего не могу с собой поделать. Каждый раз, когда я встречаю сына своего бывшего шефа, происходит вот так. Антон Быков – рослый мужчина, не менее успешный бизнесмен, чем его отец, хотя всего на шесть лет старше меня, сероглазый блондин с роскошной платиновой шевелюрой и умопомрачительной доброй улыбкой. Ни капли не похож на своего родителя не только внешне, но и по характеру. Вот и сейчас он тепло улыбается мне в ответ, протянув ладонь в приветствии. Правда, ответить тем же у меня не получается, жест тут же перехвачен моим сопровождающим.

– Глеб, – отчеканивает ледяным тоном наследник «Галеон».

Вся теплота в улыбке Антона пропадает. Мужчина цепко оглядывает Филатова-младшего с головы до ног в явной оценке. Его руку отпускает далеко не сразу. Да и воцарившаяся тишина между этими двумя затягивается.

– А ты почему здесь? – влезаю в молчаливое противостояние, аккуратно втискиваясь между мужчин.

Обычно сын Виталия Леонидовича посещает нас в связи с какими-либо событиями: на годовщину предприятия, всероссийские праздники, день рождения отца, но уж точно не просто так. Вот и сейчас…

– Я позвала, – вклинивается в разговор Вера, и, пока я тихо фигею от очередного сюрприза, добавляет охотливо: – А ты не знала? Мы с Антошей когда-то учились вместе, на экономическом.

Что ж, теперь понятно, откуда «ноги растут»…

– Если те две недели, что ты формально числилась на моём курсе, в принципе можно считать обучением, – добродушно усмехается в ответ на слова блондинки Антон.

Наконец, все рассаживаются.

– А говорила: в городе никого, кроме Вити, не знаешь, – нарочито фамильярно припоминает Глеб.

Я думаю примерно о том же, поэтому с полнейшей заинтересованностью жду ответа от Веры. Хотя её этим не проймёшь.

– Не была уверена, что Антоша сможет приехать. Он же только этим утром вернулся из Сан-Франциско, – безразлично пожимает плечами девушка. – Всё-таки такое количество бессонных часов… – демонстративно закатывает глаза.

Лично я не верю ни одному её слову, так и веет лицемерием. А вот Михаила Филатова, похоже, всё устраивает. Он вовсе не обращает никакого внимания на течение беседы, поглощённый изучением меню. Быков-старший тоже делает вид, будто занят выбором съестного. Хотя это вовсе не мешает ему отпустить ленивым замечанием:

– В скором времени Варвава и сама успеет в полной мере испытать все прелести длительного перелёта.

– Да? – моментально заинтересовывается Быков-младший.

Под его пытливым взглядом в очередной раз испытывая неловкость, я утыкаюсь в меню.

– Угу, – всё, на что меня хватает.

Не спешу делиться подробностями. Уж точно не с ним. Тем более, что, похоже, никаких разъяснений от меня не требуется.

– Этим утром Варвара уволилась и в скором времени улетит в Америку вместе с Филатовыми, – снисходительно поясняет Виталий Леонидович.

Ни один из слогов перед моими глазами до сих пор не складывается в слова, но я упорно изучаю меню дальше. С особенной тщательностью, едва…

– И, похоже, это самая главная новость дня, кроме этого больше нечего обсудить, – ледяным тоном отчеканивает Глеб. – Не знал, что в вашей компании должность секретаря настолько ценна.

Тяжесть его пронзительного взгляда я ощущаю на своих плечах, как если бы он адресовался исключительно мне, хотя это не так. И, оказывается, не я одна, потому что замечание срабатывает. Дальнейшее течение трапезы протекает за обсуждением всяческой ерунды на нейтральные темы, ни одного рабочего вопроса, к слову, не задето. Во всяком случае, в моём присутствии, ведь кафе мы покидаем первыми, ещё до того, как подают десерт.

– Вы с отцом не очень ладите, да? – осмеливаюсь спросить, как только Bugatti Veyron вновь несётся по городским улочкам.

– Иногда твоя проницательность не знает границ, – хмыкает вяло в ответ наследник «Галеон».

– Не то чтоб меня особо интересовали ваши семейные отношения, но раз уж я маскируюсь под статус твоей девушки, стоит знать, чего ожидать в ближайшем будущем, – добавляю, чтоб не надумал себе иного.

– Угу, я так и понял, – заново хмыкает Глеб, после чего косится на панель приборов. – В медицинский центр опоздали, – морщится едва заметно, умолкает совсем ненадолго, и, как только автомобиль замирает на перекрёстке из-за красного сигнала светофора, разворачивается ко мне, практически с обвинением в голосе: – Ты с ним спала?

Неудивительно, что вопрос застаёт врасплох.

– С кем? – переспрашиваю в непонимании, уставившись на привычно-хмурое лицо Филатова-младшего.

Впрочем, осмысливаю я быстро.

– С Антоном? Откуда такие бредовые мысли?

В золотисто-карем взоре поселяется мрачность.

– Заметь, я не называл имени. Ты сама сказала, – по-своему расценивает мою реакцию брюнет.

А ещё что-то там про женскую логику говорят.

– Ничего подобного я не говорила! – возмущаюсь встречно. – Просто предположила: о ком идёт речь, не о твоём же отце, в самом деле, и не о Вере, а больше там никого не было, с Виталием Леонидовичем давно всё и так понятно! И вообще, если забыл, моя «шикарная девственная задница» оставалась таковой вплоть до знакомства с тобой, твоя супер-навороченная охрана «фигню не скажет», – ехидничаю в довершение, скрывая за этой интонацией пронизывающую голос нервозность.

Горящий цвет светофора сменяется на зелёный. Находящиеся позади нас машины начинают сигналить. Однако Bugatti Veyron не сдвигается с места. А его водитель продолжает пытать меня своим пристальным вниманием.

Явно не верит.

– Пф… Да думай, что хочешь, мне-то что? – сдаюсь, отворачиваюсь от него. – Домой меня отвези. К маме и сестре хочу, – бурчу уже тише, себе под нос.

Ответом меня не удостаивают. Разве что слышен скрип руля под силой чужого давления. Делаю вид, что не замечаю. Так и пялюсь в боковое окно до самого приезда к родному дому. Быть может и вовсе не развернулась бы к водителю, но выход заблокирован.

– У тебя два часа, Дюймовочка, – бросает небрежно Глеб, едва я сосредотачиваюсь на его персоне.

– А потом что? Для кого на этот раз будем изображать влюблённых?

Не стоит столь открыто демонстрировать своё раздражение. Но сказанного не вернёшь. К тому же, Филатова не особо интересует моё мнение, так что никто ничего не теряет.

– Два часа. Потом я тебя заберу.

Наконец, срабатывает механизм блокировки центрального замка. Я свободна. А ответом наследнику «Галеон» становится громкий хлопок дверью.

Почему я злюсь?

А чёрт его знает…

Будто заражаюсь частью той злости, что пропитывает самого Глеба.

Почему злится он?

Из-за Веры…

Но и не только из-за неё одной.

А я…

Я всё-таки дома!

Мама и сестра мирно спят на диванчике в гостиной, как было сказано. Я стараюсь закрыть за собой входную дверь и замок как можно бесшумнее, чтобы не разбудить их. Пересекаю комнату на цыпочках, малодушно надеясь успеть выпить чашку чёрного кофе. Правда, замираю, не дойдя даже до середины комнаты, услышав тихое, но грозное от сестры:

– Даже не думай сбежать. Рассказывай.

Вздыхаю. Разворачиваюсь к ней лицом. Знаю, она чутко спит. Но понадеялась, что усталость взяла верх, всё же нелегко приходилось Арине последние сутки.

– И не собиралась сбегать, – улыбаюсь близняшке. – Иначе зачем мне возвращаться? – усмехаюсь, указывая на дверь, через которую недавно прошла.

– Чтобы по-быстрому собрать вещички, например? – не сдаётся сестра. – Ты ж у нас, оказывается, в Америку собираешься, – язвит расстроенно. – Ещё какие-нибудь сюрпризы будут?

Снова вздыхаю.

– Маму разбудишь, – укоряю девушку.

Родительница, к слову, спит крепко, и даже иногда похрапывает, так что ничего подобного точно не случится. Что-что, а со сном обычно у неё проблем не возникает. Как и сейчас.

– На кухню?

– Ага.

– И ты с темы не съезжай. Рассказывай. С чего бы тому мажору ни с того ни с сего стать таким добреньким лохом и отвалить за меня хреналион бабла? Нет, понятно, что ты попросила. Но ещё сутки назад вы же друг друга терпеть не могли. Что изменилось?

Сутки…

А ведь и правда.

Всего лишь сутки…

– Многое изменилось, Ариша. Очень многое.

Нет, я не собираюсь втирать ей о нашей скоропалительной фальшивой любви. Она-то точно не поверит, как бы я ни старалась. Слишком хорошо меня знает. Несмотря на данное Глебу обещание, я рассказываю ей правду. Всю. От и до. И в первую очередь потому, что…

– Ребёнок?! Ты умом тронулась? Тебе же нельзя!

Вопль моей близняшки слышен на всю квартиру, так что первым делом я затыкаю ей рот.

– Тише ты, – шиплю на неё, опасливо скосившись в сторону гостиной, где спит мама. – Услышит же, – укоряю шёпотом.

Сестру это не особо пронимает, она сверлит меня взглядом, полным негодования и осуждения.

– Ты спятила, – не слышу от неё ничего нового.

Устало вздыхаю. Выглядываю в коридор, удостоверяюсь в том, что мама действительно спит, только потом возвращаюсь к нашему разговору.

– А что мне было делать, по-твоему? – выбираю нападение вместо тактики защиты. – Где я, по-твоему, должна была за одну ночь взять столько денег? Других вариантов, знаешь ли, не подвернулось, – добавляю ворчливо. – Да и поздно. Ничего уже не изменишь. Мы с Филатовым договорились. Он заплатил. И столько, сколько нам всем троим и во сне не снилось. Теперь я в любом случае обязана выполнить данное ему слово, этот тип – не из тех, кому… – договорить не успеваю.