Вместе с остальными одноклассниками мне нужно убрать то, что осталось от беспорядка. Всего нас около пятнадцати человек, мы убираем оставшийся мусор и снимаем все баннеры и воздушные шары, которые повесили вчера утром. Я не знаю, кто вернулся и убрал все наши вещи, потому что это была не я, но нет никаких признаков пролитого пива, нету нашего стола, и все остальное тоже исчезло.

Я сажусь на корточки и работаю так быстро и бесшумно, как только могу, и не успеваю опомниться, как начинаю потеть.

— Черт возьми, Деми, — смеется Ава. — Ты всю половину уже убрала.

Я смеюсь, вытирая рукой лоб.

— Да, у меня в голове слишком много мыслей. Хочу быть занятой… и чтобы этот день закончился.

Она колеблется, прежде чем спросить:

— Хочешь поговорить об этом?

Вот оно.

Мои руки опускаются, мешок для мусора в руке падает, и мгновенные слезы катятся по щекам.

Потому что нет, я не хочу об этом говорить. Я хочу просто сидеть и не разговаривать. С Нико.

— Деми?

Тяжесть в груди заставляет мое сердце биться сильнее.

— Да, — мой голос звучит хрипло, поэтому я пытаюсь прочистить горло, но когда я глотаю, оно начинает жечь.

У меня перехватывает дыхание. Я стягиваю перчатки, бросаю их и смотрю на Аву.

— У нас есть еще вода? — хриплю я.

Брови Авы хмурится, она кивает и убегает. Я поворачиваюсь, следуя за ней более медленными шагами. Капли пота стекают по моей шее, и я поднимаю волосы, обмахиваясь веером. Мое зрение затуманивается, поэтому я останавливаюсь и несколько раз моргаю.

Учитель подходит рядом, когда я начинаю спотыкаться, и он опускается вместе со мной, когда я падаю на землю.

Ава откупоривает бутылку с водой, протягивает ее мне, и я делаю несколько маленьких глотков, борясь за глубокий вдох.

— Ты спала прошлой ночью? — спрашивает мистер Курс.

— Примерно так же, как и любой из нас.

Он кивает.

— Ты ела?

Я задумываюсь и качаю головой.

— Ладно, давай поднимем тебя и отведем к медсестре. Я сбегаю в класс и принесу тебе что-нибудь из нашего тайника.

Мистер Курс вызывает охрану кампуса по своей рации, и через несколько минут маленькая тележка для гольфа мчится через поле. Они помогают мне забраться на заднее сиденье, и мы уезжаем.

Трент был в холле, когда мы проезжали мимо, и он бросился к нам.

— Дем? Что случилось?

— Ничего, — отвечаю я, отворачиваясь от него.

Несмотря на мой протест, медсестра звонит моей матери, и о боже, она дома, и что еще более удивительно, появляется в школе всего через несколько минут.

— Деми? — с надеждой спрашивает она.

— Я в порядке.

Ее глаза сужаются, и она подходит ближе, открывая рот, чтобы выругаться, я уверена, но тут снова входит медсестра.

— МЫ пойдем на улицу, — мама поворачивается к ней.

— Конечно, Мисс Дэйвенпорт, — она улыбается мне. — Выздоравливай, Деми.

Мама заговорила в ту же секунду, как мы сели в ее машину, подальше от любопытных ушей, но все еще на школьной парковке.

— Я не знала, что у тебя вчера вечером было какое-то мероприятие.

— Ты многого не знаешь, мам. Ты никогда не бываешь дома, — я смотрю в окно.

Она игнорирует мой ответ.

— А как ты собиралась идти на уроки, если не спала всю ночь?

Я напрягаюсь, понимая, к чему все идет. Я смотрю на нее. Когда она колеблется, я закатываю глаза и кладу ладонь между нами. Она роняет таблетку, кивая на свежую, неоткрытую бутылку воды, которая «случайно» оказывается в ее подстаканнике.

— Это из-за того мальчика? Что-то случилось?

— Ничего не случилось. Все хорошо, — я делаю глубокий вдох, хватаюсь за ручку двери и толкаю ее.

— Что ты делаешь?

Я сглатываю, снова глядя на нее.

— Я поела в кабинете, мне уже лучше, так что увидимся, когда вернусь домой.

— Деми, — она хмурится. — Таблетка.

Я поворачиваюсь к ней, кладу таблетку на приборную панель и сурово смотрю на нее.

— Дашь мне еще одну, и я уеду к папе.

Я захлопываю дверь и возвращаюсь внутрь, но на занятия не иду.

========== Глава 29 ==========

Нико

— Последний гол был идеальным, — говорит Трент, когда мы входим в раздевалку после тренировки.

Мне не следовало возвращаться сегодня сюда. Открыв свой шкафчик, я игнорирую друга, кладу шлем внутрь и начинаю расстегивать наплечники, наклоняясь, чтобы снять их.

Чьи-то руки хватаются за край моего снаряжения, и я резко отстраняюсь, полностью стягивая снаряжение через голову. Я свирепо смотрю на Трента, снимая тренировочные штаны.

— Все так и будет, чувак? — Трент распахивает свой шкафчик, кидая внутрь шлем. — Не хочешь говорить со мной, не хочешь моей помощи, нарочно пропускаешь пасы?

Когда я не отвечаю, он осмеливается:

— Может быть, мне придется бросать их Алексу…

Когда моя голова резко поворачивается в его сторону, он закрывает рот и смотрит в сторону.

— Я не должен был этого говорить, — бормочет он мгновение спустя.

Я хватаю свою сумку, переодеваюсь, захлопываю шкафчик, прежде чем заговорить с ним.

— Еще ты не должен был трахать Деми, — шиплю я, когда прохожу мимо него.

Как только я выхожу на свежий воздух, мои плечи опускаются, и я направляюсь к своему грузовику. Бросаю свои вещи на заднее сиденье и сажусь внутрь.

Я чертовски ненавижу ругаться с Трентом. Мы редко спорим, а когда спорим, то только из-за глупого дерьма, над которым потом можно посмеяться, но сейчас все по-другому. Я знаю, что это ненормально — злиться из-за того, что было много лет назад, ведь сам я мутил с Джози, но мне все равно.

Дело в том, что если бы он сказал мне об этом тогда, я бы не встречался с ней сейчас.

А что между нами сейчас? Я оттолкнул ее, но она попыталась не дать мне этого сделать. Она пыталась удержать меня, но я все равно ушел. Точно так же, как я поступил с Трентом много лет назад. После того как папа ушел от мамы, я бросил всех своих друзей и перестал общаться со всеми, кого знал.

Моя мама была несчастна, и я был частично виноват в этом, поэтому я сказал себе, что должен быть несчастным и одиноким, но Трент отказался уходить. Он дрался со мной, буквально раз или два, когда я изо всех сил пытался заставить его отступить, но каким бы дерьмовым я ни был, он никогда не уходил.

Он знал, что я истекаю кровью изнутри, и он был слишком хорошим другом, чтобы уйти. То, что он переспал с Деми, ничего не меняет, но это полный отстой, и я не могу даже думать об этом. Я не смогу не думать об этом, когда буду смотреть на него или на нее, или на них вместе.

В голову приходит мысль, и я звоню кое-кому. Она отвечает после первого гудка.

— Ник?

— Привет, Криста. Ты все еще на тренировке?

— Нет, только зашла домой, подожди, — раздается легкое шарканье и звук закрывающейся двери, прежде чем она спрашивает: — Ты в порядке?

Я усмехаюсь.

— Да, у меня тоже была тяжелая ночь, — признается она. — Но сейчас я чувствую себя лучше, как всегда после разговора с Трентом. Я так понимаю, вы еще не поговорили с ним?

— Нет, еще нет.

— А с Деми? — спрашивает она.

Я издаю легкий смешок.

— А то, что она наорала на меня, считается?

— Если Деми, то да, всегда считается, — шутит она. — Она не так уж часто теряет хладнокровие… Только когда ей что-то действительно важно. Или кто-то.

— Да, я понимаю, — я облизываю губы, закрывая глаза. — Это странно? — выпаливаю я, пока не передумал.

Она точно знает, о чем я спрашиваю.

— Теперь уже нет, но было странно. Иногда ужасно, если честно, и я становилась очень неуверенной в себе. Она уже дала ему то, к чему я не была готова, поэтому я чувствовала давление, но как только Трент понял это, он сделал все возможное, чтобы изменить это.

— Ты ревнуешь, когда они разговаривают, или злишься, когда они наедине?

Она долго молчит, прежде чем сказать:

— Я не знаю, но тебя беспокоит именно это? Возможность того, что она снова захочет его? — она делает паузу. — Потому что если это так, Ник, я думаю, тебе стоит подумать о том, как она относится к девушкам, с которыми ты был. Это был ее первый раз и два года назад. С кем ты были в последний раз и как давно это было?

Черт возьми, она права. Она видела меня с Сандрой, знает, что я бросил Джози, потому что мне изменили, и я рассказал ей о Миранде, а потом она была вынуждена смотреть, как я танцую с ней.

— Ник?

Я прочищаю горло.

— Трент должен был сказать тебе давным-давно, но Деми должна была сделать это до того, как вы начали встречаться. Это было нечестно, и мне жаль, что ты узнал это таким образом, — заканчивает она.

Я киваю, вздыхая в трубку.

— А теперь скажи мне правду, насколько ты был мудаком?

Я смеюсь, и она повторяет за мной.

— Поговори с ними, Ник. Если тебе больно, то и им тоже.

— Спасибо, Криста.

Я вешаю трубку, делаю глубокий вдох и еду домой. Я направляюсь прямо в душ, когда захожу внутрь, но тихое гудение моей мамы заставляет меня высунуть голову и пойти в ее комнату. Беспокойство сжимает мои внутренности, когда я нахожу ее на полу, окруженную бумагами, с дурацкой улыбкой на лице.

Я падаю рядом с ней.

— Ма?

— Николи, — хрипит она, ее ладонь скользит по моей щеке. — Ты дома.

— Что это, ма?