– Ноэл, мать твою, какого хуя ты находишь пидарасов, чтобы подлатать меня? Я просто хуею!

Мартин делает шаг к Ноэлу, предпочитая держать расстояние с ним.

– Мне нужно было вставить катетер, чтобы отследить, сколько он помочится. Но стоило приспустить его штаны, как он порезал меня ножом. Он у него в руках как из воздуха появился. Чёртов фокусник!

Дэйзи удивляется, где Олли мог хранить нож, и тому, как быстро он пустил его в ход.

– Это обязательно? – спрашивает Ноэл.

Дэйзи, сама того не понимая, оказывается рядом с братом. Прижимается к его руке, поглядывая на раненого. Олли же, смотря на их нежность, сжимает губы, чтобы не ляпнуть лишнего.

– Да, если он хочет жить. Я не в больнице, но мне важно знать некоторые показатели, а ещё как он реагирует на вливание раствора Рингера. От этого зависит, сколько я ещё должен влить, – поясняет Мартин, недовольно поглядывая то на Олли, то на Ноэла.

– Иди нахуй! Никаких трубочек в мой хуй никто не пихнет – лучше умру, – зло выговаривает Самерс.

– Олли! – сжимая руку Дэйзи, произносит Ноэл. Его тон не предполагает отказов. Да только вряд ли это изменит решение Олли.

– У тебя всё же не каменное сердце? – Мартин ухмыляется, но сразу меняется в лице, когда видит реакцию Ноэла. – Так, ладно, слушайте: я иссёк рану, обработал её и вставил дренажи, которые надо бы убрать через два-три дня. Сейчас неплохо было бы ещё ввести раствор Рингера, поэтому я бы съездил в аптеку за ним и антибиотиками. Выпишу рецепт на бланке дяди.

Дэйзи хмурится. Она помнит, как Мартин рассказывал ей, что его дядя врач. Именно из-за него он решил пойти в медицинский, но Дэйзи не уверена, что упомянутые бланки дядя дал Мартину по собственной воле. Хорошо ли она знает Мартина на самом деле? Может, и у него, как и у всех в этой комнате, есть свои секреты, которыми он просто не желает делиться с ней?

А ещё Дэйзи отмечает про себя, насколько хладнокровно ведёт себя Мартин. Если она теряется в происходящем, то он спокойно принимает и сложившуюся ситуацию, и реакцию брата, и даже порез, нанесённый ему Олли. Дэйзи же стоит огромных усилий держать себя в руках. Всё происходящее до чёртиков пугает, а особенно взгляды, которые на неё украдкой бросает Олли.

– Приглядите за пациентом, он первые часы должен быть под постоянным присмотром. Рана всё же серьёзная. И я не могу отвечать за результат, если он препятствует лечению.

Раздав указания, Мартин быстро выходит из подсобки и проходит через зал, хватая со стула кожаную куртку, которую, видимо, кинул сюда, когда они пришли. По тому, как Ноэл за ним рванул, Дэйзи догадывается, что брат не доверяет Мартину.

Ноэл опасается, что доктор-недоучка может слить информацию полиции, и тогда начнётся разбирательство, поэтому он устремляется за ним, бросая на ходу Дэйзи:

– Присмотри, пожалуйста, за Олли – Стэна он недолюбливает.

– Ноэл! – кричит Дэйзи, бросаясь к входной двери, но парни уже выходят на улицу. И она не слышит две важные фразы, которые перекрывает звон колокольчика на входе.

– Ты бросишь своего друга на сестру? – усмехнувшись, спрашивает Мартин.

– Я тебе не доверяю, дружок, – Ноэл тыкает ему в спину пистолетом через карман толстовки. – Давай без глупостей – тебя зашивать никто не будет.

Дэйзи ещё пару минут смотрит через окна бара на то, как Мартин и Ноэл отходят к машине и садятся в неё, оставляя её одну с незнакомцами. Хотя брат не бросил бы её, если бы не был в них уверен. Но Дэйзи всё равно не отпускает чувство опасности.

Это место в принципе не вселяет в неё уверенность. Разбросанные банки из-под пива, окурки под столами и мусор, оставленная еда на тарелках, застоявшийся запах сигарет, дешёвого алкоголя и пота. По телу пробегают мурашки. Она даже не знала, что Ноэл предпочитает такие заведения. Может, она уже многое не знает о брате?

На коже как будто ещё ощущается его прикосновение, тепло его руки, и это успокаивает. Успокаивает настолько, что Дэйзи пока может не думать о том, что последнее время происходят события, которые только всё путают в её голове. Она привыкла к стабильности, к размеренности происходящего. Теперь же её жизнь выходит за рамки, бросая в какую-то пучину, шанс на выживание в которой так мал.

Да, она не дала договорить Ноэлу про тот вечер. Только нужны ли были эти объяснения? Разве в душе она не знала, что он скажет? Глупой она не была, а вот трусихой – да. Признание бы подтолкнуло их к… К чему?

Дэйзи сжимает виски, надавливая на кожу и оставляя красные круги от пальцев. Ответ не приходит ей в голову – он сидит слишком глубоко. Или она просто хочет убежать от реальности: скрыться, спрятаться в безопасном месте. Но вместо этого, видя в каком Ноэл состоянии, она не придумала ничего лучше, как обнять его. Он нуждался в этом, в убежище её рук. Может, Дэйзи плохо знает себя, но понимает, что брат воспринимает их отношения несколько иначе.

А что чувствует она? Сумятица в голове настолько огромна, что невозможно вытащить ни одной дельной мысли. Дэйзи категорически не знает, что думать. Все её порывы к брату – это чистое чутьё, она просто знает, когда нужна ему. Когда они вместе, как будто складывается пазл.

Их чувства не головоломка. Просто Дэйзи пытается всё усложнить, специально уводя своё сознание в другую сторону от ответа, который знает. Который знала и раньше.

– Эй, может, кто-нибудь подойдёт ко мне? Не дай бог ведь коньки отброшу, – слышится за дверью, и Дэйзи вспоминает, что Олли ранен, и его нельзя оставлять одного. Только она боится: друг брата вселяет в неё ужас своим взглядом. Такое чувство, что он ненавидит её. Но за что? Она его видит первый раз в жизни.

Дэйзи отворачивается от окна, замечает бармена за стойкой. Он нервно улыбается ей, пожимая плечами и натирая стакан полотенцем.

– Хочешь, я пойду? – спрашивает Стэн.

– Только, блять, подойди ко мне, гондон! – кричит Олли из подсобки.

– Когда же он уже сдохнет? – ворчит в ответ Стэн. Только видно, что говорит он это не всерьёз.

– Я всё слышу! Ну давай, принцесса, иди сюда! Я тебя вряд ли обижу в таком состоянии.

Дэйзи медленно следует к двери, перешагивает порог, замирает, рассматривает парня на ящиках внимательнее.

– Хорошая девочка! – улыбается тот. – Садись, побазарим!

Глаза Олли наливаются гневом, но Дэйзи старается отогнать от себя плохие мысли, стараясь сосредоточиться на просьбе Ноэла. На одноразовой пелёнке она замечает окровавленные салфетки, использованные инструменты, шприцы после ввода каких-то лекарств и наверняка обезболивающего.

Дэйзи садится на край ящика и поднимает взгляд на лицо подопечного, не замечая, что он лежит раздетый и окровавленный.

– Давай познакомимся, много о тебе слышал. Я Олли Самерс.

Дэйзи прикусывает губу, понимая, что впервые услышала его имя в этой подсобке: раньше брат о таком друге не упоминал. Может, они недавно познакомились? Но тогда зачем бы Ноэл рассказывал ему о своей семье? Брат не такой уж и открытый человек.

– Так и думал: он ничего обо мне не рассказывал. Он и о себе ведь не рассказывал, да? И сейчас не сказал правду? – хмыкает Олли, догадавшись, какие мысли бродят в голове Дэйзи.

– О чём?

Дэйзи напрягается, вцепляясь пальцами в ящик. Неотшлифованные доски впиваются в руки, оставляя занозы.

– О том, кто он есть.

– Он мой брат, работает официантом в «Старбакс», учится на психолога, – быстро отвечает Дэйзи, не понимая той наглости, с которой Олли говорит, что знает о брате больше неё.

Олли начинает смеяться, заставляя её сжаться ещё сильнее.

– И давно ты видела его за учебниками? – ехидно замечает он, понимая, что его слова пугают и путают Дэйзи.

– Он… он…

Дэйзи не знает, как ответить.

– Не напрягайся, принцесса. Он может рассказать и сам, конечно, секретов у него хуева туча, но я напомню тебе кое-что другое. Что ты, видимо, не помнишь, потому что не страдала бы такой хуетой и не позволяла ему близости. Не округляй глаза, знаю я про ваш поцелуй.

В голове Дэйзи пролетают сотни мыслей о том, что произошло пару дней назад, и о том, что случилось уже здесь, в баре. Она позволяет брату запретное, а не должна этого делать, потому что… Потому что это неправильно. Но стоит только представить его губы на шее, и в теле разгорается жар. Почему она так реагирует на него? Почему не может оттолкнуть?

– Пока ты тут не открыла рот, чтобы начать меня поносить, вспомни вечер около года назад. Вспомни, что случилось в начале сентября в кампусе колледжа на первой вечеринке поступивших.

Дэйзи не сразу понимает, что там вспоминать – она ведь тогда не попалась Ноэлу. Или что ещё может знать Олли?

Руки Дэйзи потеют.

– Какого хуя ты звонишь в такое время? – раздаётся голос брата за стенкой.

Если бы Дэйзи уже спала, то не услышала бы. Но в ней горела обида за то, что брат не отпустил к подругам. Он как будто прочитал в её глазах, что она врёт, и её зовут не на тихую посиделку с настолками. И Ноэл был прав: Дэйзи хотелось бунта, хотелось оказаться в гуще событий – в том, от чего защищал её брат. Не будет же он вечно рядом, он и так пропадал слишком часто.

Если родителям было всё равно, то Дэйзи замечала его выходы под ночь и возвращения утром. А то он и вовсе не появлялся дома по нескольку дней. Сама того не понимая, она придумывала ему кучу отговорок. Логичных и рациональных – тех, что не делали бы ей больно. Но обида достигла своего предела.

Дэйзи наплевать: пусть делает, что хочет, она не обязана его больше слушаться. Если бы он уделял ей время, то всё бы было иначе, но он требовал подчинения и перестал дарить ей положительные эмоции. Дэйзи хотелось доброты, ласки, тёплых вечеров, но они становились всё реже и реже. Ноэл пропадал, терялся в мире, который закрывал для неё.

– Почему это надо сделать сегодня? Не подождёт? – Ноэл замолкает на какое-то время. – Ладно, понял, скоро буду!