Нет, я не вещь. И с Матвеем у нас больше ничего не будет. Лекарство принимают во время болезни. А я выздоровела.

Я теперь одна.

Я не одинока, а свободна! И мне нравится это новое ощущение…

* * *

— Платье — просто смерть, — выдал Матвей, когда мы с мамой и Ваней подошли к лимузину.

— Смерть? — я удивленно приподняла бровь.

— Смерть моему благоразумию, — буркнул он.

Да это обычное вечернее платье! Даже не слишком открытое. И совсем не облегающее. Просто приталенное. Но Матвей смотрит так, как будто я голая. Он теперь все время на меня так смотрит. Поэтому при его приближении мне хочется закутаться во что-нибудь плотное и непроницаемое.

Но сегодня свадьба, я не могла прийти в толстом свитере и свободных джинсах.

Смотрит? Ну и пусть смотрит. Пусть облизывается. Ничего не будет. Я, честно говоря, вообще не рада, что Матвея позвали на это чисто семейное мероприятие. Это все Цезарь Юрьевич…

Я не рада, зато Ваня счастлив. В лимузине он сразу садится рядом с Матвеем, тот его обнимает, смотрит на принаряженного Ванечку с гордостью и любовью… И я в очередной раз поражаюсь тому, насколько они похожи.

Ваня — от горшка два вершка, но уже умеет элегантно и по-пижонски небрежно носить костюм! Который они купили с папой в детском магазине, а потом еще подогнали в ателье.


Мама и Цезарь Юрьевич мило воркуют. Матвей наливает всем шампанского. Ваня получает бокал лимонада. Мы чокаемся. Матвей выдает:

— За любовь, пронесенную сквозь годы!

И многозначительно смотрит на меня.

Капитан пытается поцеловать маму. Она восклицает:

— Помада!

Он целует ее руку.

Они оба такие трогательные сегодня! Мама в романтическом платье нежного абрикосового цвета, капитан — в светлом костюме. Фотографии будут великолепны.

— Что там с фотографом? — спрашиваю я Матвея.

— Ждет нас у загса. Я только что с ним связывался. Не переживай, все пройдет на высшем уровне.

Это так странно и непривычно! Матвей позаботился абсолютно обо всем, от ресторана до билетов на самолет — новобрачные проведут медовый месяц в Питере. Путевку им тоже подарил Матвей.

Я знаю: если бы не он, этим всем бы занималась я. Бегала бы, суетилась, волновалась. А сейчас я просто наслаждаюсь праздником и ни о чем не думаю. Это новый для меня опыт…

Церемония получилась очень красивой. Новобрачные заметно волновались, но при этом светились счастьем. Их “Да” звучало уверенно и торжественно.

А, когда была произнесена фраза: “Жених может поцеловать невесту”, Цезарь Юрьевич, наплевав на помаду, запечатлел на маминых губах исторический поцелуй. Под вспышки фотоаппарата и наши аплодисменты.

Мы праздновали на террасе ресторана, где кроме нас и музыкантов, наигрывающих романтические мелодии, никого не было. Об этом тоже позаботился Матвей.

Новобрачные то и дело поднимались, чтобы потанцевать, и мы все смотрели на них в немом изумлении — они двигались почти профессионально! Я и не знала, что моя мама так хорошо умеет танцевать румбу и танго!

— Что, молодежь, сумеете повторить? — с превосходством посмотрел на нас Цезарь Юрьевич.

— Не вопрос, — сразу отозвался Матвей.

— Я не умею, — честно призналась я.

— Ну и я никогда этого не делал. Но разве это может стать препятствием для настоящего самурая?

Они с Капитаном переглянулись и засмеялись. Я не поняла шутки. И танцевать не хотела. Но Матвей вытащил меня из-за стола.

Он положил одну руку мне на талию, и я чуть не получила ожог — настолько она была горячей. Второй он взял меня за руку и повел в танце.

Я не особо умею танцевать. Матвей, похоже, тоже. Но ему на это плевать. Он уверен в себе и, не испытывая ни малейших сомнений, вертит меня во все стороны.

Я вижу, как Цезарь Юрьевич насмешливо ухмыляется. Мама хлопает в ладоши. А Ваня пьет десятый бокал лимонада и таращится на нас в недоумении.

Хорошо хоть нас никто не снимает и не фотографирует…

Кажется, началось танго. Матвей прижимает меня к себе, и я чувствую бедром то, что во время танца точно не должно ощущаться.

— Матвей! — восклицаю я.

— Блин, опять забыл вытащить пистолет, — ухмыляется он.

И резким движением наклоняет меня назад.

А потом приближает ко мне лицо и выдыхает:

— Ты просто бесподобна, Рыжая Кошка. Предлагаю продолжить танец наедине…

— Так, хватит! Все. Я устала.

Наш праздничный ужин подошел к концу, Матвей связался с водителем лимузина и попросил его подъехать. Мама и Цезарь Юрьевич начали собираться. И тут я заметила, что Ваня какой-то бледный и держится за живот.

От Матвея этот факт тоже не укрылся.

— Ваня, ты чего? — встревоженно спросил он.

— Что-то живот болит.

— Кажется, кто-то перепил лимонада, — произнесла я.

У нас было весьма изысканное меню, но Ваня воротил нос от всех этих жульенов и конфи из утки. Он потребовал картошку фри, и я не стала ему отказывать в праздник. А лимонада он выпил, наверное, целое ведро.

Ничего. Это не смертельно. Сейчас поедем домой, я дам ему что-нибудь для пищеварения и уложу спать.

Я успокоила маму — с Ваней все будет хорошо. Мы вышли на улицу.

Лимузин уже подъехал и водитель распахнул дверь. Молодожены попрощались с нами отправились переодеваться, а потом — сразу на самолет.

Мы помахали им рукой, при этом Ваня сидел на руках у Матвея.

— А теперь я провожу вас домой, — заявил Матвей.

И к выходу подъехало люксовое такси.

— Ладно, — кивнула я. — И тихо, чтобы не слышал Ваня, добавила: — На продолжение даже не надейся.

Матвей самоуверенно улыбнулся: мол, еще посмотрим.

И сразу после этого Ваню вырвало прямо на белоснежную рубашку Матвея…

77

Настя

Я думала, Матвей скривится от отвращения. Поставит Ваню на землю, начнет снимать рубашку… Он к такому точно не привык! Но отвращения на его лице не было. Был только испуг.

— Ты что, малыш? Тебе плохо?

— Меня тошнит, — выдал Ванечка.

— Это мы уже заметили, — произнесла я. — Дай его мне.

— Принесите полотенца! — скомандовал Матвей метрдотелю, дежурившему у входа. — И пару пакетов.

И просто пересадил Ваню на другую руку.

— Надо ехать в больницу!

— Не думаю, что это серьезно, — возразила я. — Скорее всего, он просто выпил слишком много лимонада. Обычно я не даю ему такие напитки. Да и картошка фри — не лучший вариант ужина.

— Так это нормально?

— Это ненормально. И у Вани подобное было всего лишь раз. Но причин для паники нет. Нам просто нужно домой.

Я все же взяла вялого Ваню. Матвей снял рубашку. Взял полотенца и пакеты. И помог нам всем устроиться в такси.

— Тебя еще тошнит? — то и дело спрашивала я Ваню.

Он кивал. Матвей держал перед ним пакет. Но рвоты больше не было. Водителю такси повезло…

Когда мы приехали, Матвей отнес Ваню домой и уложил в постель.

— Ты как, малыш?

— Нормально. Больше не тошнит.

— Точно? — не унимался Матвей.

Я на всякий случай принесла градусник, хотя была уверена, что температуры нет. Любая мать видит это по глазам и чувствует, поцеловав ребенка в лобик. К счастью, чутье не подвело — у Вани было 36,6.

— Сможешь почистить зубы? — спросила я.

— Какие зубы, видишь, ему плохо! — воскликнул Матвей.

— Ничего страшного не происходит, — спокойно произнесла я.

Я знаю, что самое плохое, что может сделать родитель, когда ребенку плохо — устроить панику. Когда Ваня болеет, я всегда стараюсь держаться. Сохранять спокойствие и позитивный настрой.

А Матвей у нас, похоже, паникер…

— Давай вызовем скорую, — в который раз повторил он.

Ваня смотрел на него испуганно.

— Никаких причин для этого нет. Может, ты забыл, но я сама медик.

— Ты же не этот… который по животу.

— Все хорошо, понятно?

Эти слова я произнесла, глядя ему в глаза. И надеясь, что он поймет мой посыл. Кажется, до него дошло.

А я обратилась к Ване.

— Пойдем чистить зубы?

Тот кивнул. Матвей настоял на том, чтобы донести сына до ванной. Он чуть ли не сам почистил ему зубы. Если бы смог, он бы прополоскал за него рот!

— А сейчас нужно выпить лекарство, — небрежно выдала я.

— Невкусное? — насторожился Ваня.

— Оно совсем без вкуса. Это просто сорбент, который поможет вывести все ненужное.

— Я не хочу сорбент, — захныкал Ваня.

Я вздохнула.

— А я хочу, — выдал Матвей. — Все настоящие ковбои едят сорбент. И их кони тоже! Иго-то!

Он упал на четвереньки и заржал.

Не рассмеяться было просто невозможно! Ваня заулыбался, Матвей аккуратно закинул его на спину, они прискакали на кухню и я выдала каждому по ложке сорбента. А потом мы устроили водопой — сорбент обязательно нужно запить водой.

Резвый ковбойский конь отвез Ваню в кровать. Он лежал, укрытый до подбородка одеялом, смотрел на Матвея и улыбался.

— Завтра ты проснешься совершенно здоровым, — уверенно произнесла я.

— Ты почитаешь мне сказку? — спросил Ваня Матвея.

— Конечно!

Я оставила их одних, сходила переоделась, поставила чайник. Заметила, что у меня слегка дрожат руки.

Все хорошо! — сказала я сама себе. Это просто неумеренное количество лимонада. Нет ни одного тревожного симптома.

— Он уснул, — на пороге кухни появился Матвей.

Он выглядел странно в пиджаке на голое тело.

— Прекрасно, — устало выдохнула я.

— С ним точно ничего серьезного?