— Варя, вы так поспешно вчера ушли. Мы так и не поговорили. И я не успел спросить, — прервал мою попытку Виктор Сергеевич. — Тот молодой человек, с которым вы тогда в мою машину въехали — помните? — он кто?

Я растерялась. Даже не сразу поняла, что он имел в виду.

Потом поняла. Но не совсем. ДТП с участием Виктора Сергеевича, после которых у меня до сих пор горели ушли, случались не один раз, а два. Так про кого из молодых людей он хочет знать?

И спросила:

— Это который?

— Оба! — с нажимом сказал он, отпивая горячий кофе.

— Ну… — смутилась я. — Один — это мой… молодой человек, — почему-то сказать это Виктору Сергеевичу было тяжело. Слова будто не желали срываться с губ. А другой — его коллега, он меня подвозил.

Мои щеки загорелись. Ну конечно, как я могла подумать, что мне это сойдет с рук. Раньше, может, и сошло бы. Раньше шеф устраивал аттракционы неслыханной щедрости. Но теперь он без пяти минут семейный человек. Экономика должна быть экономной.

Я затараторила:

— Виктор Сергеевич, вы извините, пожалуйста! Это случайно было. Правда. Понимаю, что два раза, но, честно, случайно. Если надо, вы скажите, я вам оплачу… ну, ремонт… машины. Не сразу, конечно…

Под конец я стала сбиваться. Благородный порыв загладить вину схлестнулся с осознанием того, в какую неподъёмную — лично для меня — сумму может встать ремонт такой машины, как у моего шефа. А, ладно! Уже ведь сказала, не брать же слова назад. Надеюсь, на новой работе мне будут платить больше, чем здесь.

Но Виктор Сергеевич только махнул рукой:

— Не говорите глупостей, Варя. Машина застрахована. Просто мне показалось… — Он не договорил. — Неважно. Значит, показалось.

Что ему показалось, я не стала выяснять. Слишком уж мрачные складки залегли у него на лбу.

Я вдруг вспомнила, что всё ещё держу заявление в руке. И даже не успев подумать, насколько сейчас неподходящий момент, положила лист на стол Виктору Сергеевичу.

— У меня… вот.

Он взял, быстро пробежал глазами, нахмурился ещё сильнее. Недоуменно посмотрел на меня:

— Варя, послушайте меня. Всё, что произошло, это вполне преодолимо. Это ни в коем случае не повод для вас увольняться.

— Нет-нет-нет! Виктор Сергеевич, вы не думайте. Я не из-за…

Не из-за вас, я хотела сказать? Так это неправда. Как раз из-за него. Потому что видеться каждый день, таскать ему кофе и выслушивать: «Варя, вы забрали костюмы из химчистки? Передайте их моей жене!»… Нет, это выше моих сил. Но вряд ли стоит ему об этом сейчас говорить.

— Просто я уезжаю. Буду жить в столице. И работать тоже.

Вот. Так звучит гораздо лучше. Как будто бы я не глупая девушка Варя, окончательно запутавшаяся в своих чувствах, а взрослый серьезный человек, который собирается предпринять очень значимый шаг в своей жизни. И модели с ребенками не имеют к этому никакого отношения!

Виктор Сергеевич удивленно вскинул брови.

— А как же ваш молодой человек?

С чего бы ему беспокоиться о моем молодом человеке? Или он решил, что я бросаю Сашу и уезжаю одна?

— Так это он и переезжает. А я с ним. Там перспективы…

Почему-то говорить это ему было приятно. Больно, но приятно. Пусть не думает! Карьера и возможности не только у его крутой модели!

— Ах перспективы! — как-то слишком быстро перебил шеф изменившимся тоном. — Что ж, другой разговор. Раз перспективы, то не смею вас задерживать.

Он взял ручку и размашисто подписал заявление. От его интонации и от всего, что было перед этим, я окончательно смутилась. Спросила, глядя себе под ноги:

— Простите, а когда расчёт можно получить? Мне же в воскресенье уезжать…

— Вообще не проблема, — сказал Виктор Сергеевич, как будто не замечая моего смущения. — Прямо сегодня вас рассчитают. Просто передадите дела новому сотруднику. И всё. Можете быть свободны.

Я задержалась в дверях еще на секунду. Может, сейчас… Если он скажет: не уезжай. Ты мне нужна. Останься! Я брошу свою кикимору и мы будем счастливы! Я останусь. И к черту перспективы, к черту все.

Но он не сказал. Он даже не поднял голову от документов.

Вот и славно.

Нет, совсем не славно.

Так жалко себя, что хочется плакать. Ну ничего. Уезжать всегда проще, чем оставаться. Там будет новая работа, круговерть новых обязанностей… И еще Саша. Я ведь столько лет его любила. Не могло же это пройти вот так — за несколько дней? Он все тот же Саша. Я все та же Варя. А это… Я косо посмотрела на дверь кабинета шефа. Это какое-то временное помутнение рассудка. Пройдет.

Новая сотрудница пришла буквально через час. Всё это время я ожидала в приёмной — на своём теперь уже бывшем рабочем месте. Никаких поручений уже не поступало, только томительно тянулось ожидание.

Девушка оказалась миловидной и улыбчивой, с ямочками на щеках. И сообразительная. В общем, очень похожа на меня. Даже слишком, пожалуй.

Я была удивлена, если не сказать шокирована тем, насколько быстро мне подобрали замену. Эх, а я-то думала, что я на этом месте по-настоящему ценный сотрудник! Где-то в глубине души до последнего момента теплилась надежда, что Виктор Сергеевич будет уговаривать остаться. Ну или хотя бы расстроится, посожалеет.

Нет. Ничего подобного. Всего час — и готово. Пост сдал, пост принял. Все кончено.

Теперь я действительно взяла себя в руки. Сохраняя вежливый и невозмутимый вид, всё рассказала, показала. Продемонстрировала, где какие документы хранятся, и даже провела мини-экскурс по виртуальным папкам в компьютере. А потом так же спокойно, продолжая улыбаться, собрала вещи и ушла.

На улице неприлично радостно и весело светило солнце. Вот и зачем? Под настроение лучше бы подошел проливной дождь. С грозами. Но в такую погоду усаживаться в душную маршрутку не хотелось. Лучше пройтись пешком.

Когда я шла через парк, режим «дочь самурая» закончился. Я почувствовала это резко, как будто что-то внутри, прежде казавшееся прочным, неожиданно надломилось. Так что я села на скамейку и, не сдерживаясь, разревелась.

Глава 32

Мягкий свет падает сквозь стекло кафе на мой столик. Милое кафе… И днем тут не так уж и много посетителей. Это хорошо. Мне хочется посидеть в тишине.

И в одиночестве. Наверное, можно было бы собраться с подружками, устроить отвальную вечеринку (мне-то этого никто не запрещал!). Но что-то не хотелось. Хотелось побродить по улицам города и попрощаться. Чем я, собственно, и занялась.

Саша уехал еще позавчера: найти квартиру, подготовить все к моему приезду, сходить на радиостанцию, выяснить подробности по новой работе – в общем, провести разведку боем.

Странно, совершенно не ожидала этого от него. Мы жили на одной площадке, я знала его какое-то нереальное количество лет, а на самом деле не знала о нем ничего. Кто бы мог подумать, что этот ловелас и вертопрах с таким энтузиазмом возьмется за устройство нашего почти семейного гнездышка.

Нет, конечно, это был приятный сюрприз. Вы не подумайте, что я жалуюсь. Жаловаться мне вообще не на что. Все идет идеально. Просто прекрасно. За-ме-ча-тель-но!

Так замечательно, что хочется плакать.

Мимо моего столика промелькнула фигура, показавшаяся мне смутно знакомой. Я точно откуда-то знала эту женщину, но никак не могла вспомнить откуда. Знаете, когда хочешь вспомнить какое-то слово. Вот оно рядом, на поверхности, миллионы раз его использовал! А вот ускользает, не дается. И ладно бы сложный термин! Так нет же, обязательно это будет какая-нибудь «скамейка» или «поварешка».

Так и тут.

Я перестала смотреть в окно и вгляделась в знакомый силуэт. Дама села за столик впереди меня. Нет же, я точно видела и эту манеру садиться, и этот жест рукой совсем недавно. Но почему-то в упор не узнаю.

Может быть, я ее и не узнала бы. Даже не знаю, в какую сторону после этого потекла бы моя жизнь. Но что-то такое наверху щелкнуло, кто-то переключил тумблер, и у нее зазвонил сотовый телефон.

- Да…

Женщина говорила тихо, но сидела слишком близко, чтобы я могла не услышать.

Голос я узнала сразу. Ведьма, колдунья, гадалка. Та самая.

А не узнала я ее только потому, что сейчас на ней не было странноватого вида лохмотьев, а были джинсы и водолазка. И длинные густые волосы, которые при наших прежних встречах разлетались в художественном беспорядке, добавляя образу загадочности, сейчас были скручены в тугой узел.

Ничего демонического в женщине не осталось. Она смеялась, как смеются самые обычные люди, рассказывая что-то своему невидимому собеседнику или скорее собеседнице.

- Не о чем беспокоиться, - уверяла она кого-то, - ну какое зелье! Кому они нужны, эти зелья! Наливаешь обычную воду, главное, чтобы флакон был позагадочнее. Я в магазинчике в конце Заозерной покупаю. Они там такие синенькие, сразу видно, колдовские.

Моя рука, которой я только что меланхолично помешивала чай, замерла. Да если честно, я и сама зависла.

- И вообще применяй творческий подход, - продолжала она поучать кого-то, наверняка коллегу, - у меня тут на днях случай был. Не успела съездить в город и затариться флакончиками. А тут как назло клиент за клиентом, и на одну не хватило. И что ты думаешь? Хорошо, оставались пирожные из супермаркета, я их и всучила вместо приворотного зелья, наплела что-то про кулинарную магию.

Я застыла, пытаясь соотнести то, что слышала, с уже имеющейся картиной мира, и получалось как-то не очень.

- Ну вот, - подбадривала свою неведомую коллегу моя ведьма, - я и говорю! Никогда нельзя раскисать! И упаси тебя бог выглядеть растерянной.

На том конце что-то торопливо заговорили.

- А если не знаешь, что делать, раскидывай карты и говори, что клиенту надо ждать знака.