О нормальности я бы с ней поспорила, но не в этом месте.

– По какому делу? – Прищурилась я.

– Мне нужно, чтобы ты меня забинтовала так, чтобы меня мама родная не узнала, царствие ей небесное. – Сообщила эта странная женщина.

– Тебя полбольницы видело. – Нахмурилась я.

– Не видело. – Отмахнулась Марья. – Я в туалет второго этажа влезла, а до твоего кабинета тут десять метров.

– А почему бы тебе через окно второго этажа не спуститься обратно и не свалить в часть, где не нужно по туалетам лазить? – Подозрительно спросила я.

– Да не могу я там уже!!! Ты пробовала в охраняемом лесу просидеть хоть день? А пайком питаться? А Хохрикова терпеть? Нет уж! Хватит с меня! – И ногой так грозно притопнула.

– А как ты вообще из части сбежала? – Спросила Наталья, вникнув в суть разговора. – Я так поняла, что там тебя охраняли.

– Угнала бобик Евгения Лаврентьевича. Меня Вика прибьет за то, что мне пришлось с Артуркой целоваться. – Покаянно вздохнула она, однако раскаяния не было ни в одном глазу.

Я вздохнула. Бедного Артура раньше прибьет командир части.

– Да, Виктория точно отомстит. – Я знала характер этой девушки. – А куда ты забинтованная пойдешь?

– Не знаю еще. Я так далеко не думала. – Проворчала она, упав в стоматологическое кресло. – К Анне Николаевне мне нельзя. За родственниками тоже, скорее всего, следят. Может быть, к Корсаровым? – Нахмурилась она.

– Там ребенок. – Напомнила ей. – И вряд ли Кира обрадуется новой опасности.

Вся Тивжа была в курсе того, что бывший муж на нее покушался.

– Гек точно не обрадуется. – Мрачно отозвалась Марья и задумалась.

Мы с Наткой переглянулись. Выбора особо не было.

– К маме моей поедем сейчас. – Решила я. – Тебя с ней не свяжут, а глупости делать она тебя быстро отучит.

– Ну, нет. – Помотала она головой.

– У тебя выбора нет. – Скривила я губы. – Этих твоих душегубов пока еще не поймали, так что поживешь у мамы.

Догилева насупилась, но кивнула.

– Ну что, забинтуешь? – Только спросила она.

Я хмыкнула.

– Нат, костюм принеси. – Отправила подругу за голубым стерильным костюмом.

Сама же подошла к шкафчику, нашла шапочку, маску и очки, которыми полагается защищать глаза во время сверления зуба. На этих конкретных шла царапина от бура, когда наконечник сломался, поэтому они не использовались.

Наталья вернулась через минуту с костюмом. Все это я протянула Марье.

– Переодевайся. – Скомандовала.

Та послушно облачилась в предлагаемое, и мы с Наткой, переглянувшись, прыснули со смеху.

– Очень смешно. – Ее перекосило.

– Присмотришь? – Все еще похихикивая, спросила подругу.

Наташка кивнула и, когда мы с Догилевой вышли, осталась в кабинете. Временную пломбу и она может поставить.

Коридоры больницы мы миновали благополучно. Никто не стал нас останавливать и заводить разговоры. Пусто было, все на огородах в земле ковырялись.

– Домой уже? – Раздалось, когда мы были в регистратуре.

– Да. – Громко ответила, чтобы два раза не повторять.

– Фу-ух, – выдохнула Марья на улице. – Где твоя колымага?

Я обиделась за свою ласточку. Подошла к машине и открыла… багажник.

– Полезай.

Девушка округлила глаза так, что они больше очков стали.

– Сдурела? Как я туда влезу? – Она оценивающе заглянула в багажник.

– В салоне не повезу. – Предупредила, так как в деревне каждая мимо пробегающая собака в салон заглянет, и вся конспирация насмарку будет.

– Вы тут все психи. – Констатировала она и, кряхтя, полезла в багажник.

Сделала это она весьма вовремя, только стоило мне захлопнуть дверцу, как на парковку забежало несколько мужчин в военной форме, которые остановились у несчастного неправильно припаркованного бобика защитного цвета.

– Умеешь ты друзей наживать. – Вздохнула я и села за руль.

Вот только, когда я начала выезжать с территории больницы, меня остановил один из солдатиков.

– Можно вашу машину осмотреть? – Вежливо поинтересовался он.

– Смотрите, – махнула рукой на заднее сиденье, а у самой поджилки затряслись, и возникло неимоверное желание сдать Догилеву со всеми потрохами.

– Спасибо. – Белозубо улыбнулся тот, открыл заднюю дверь, осмотрел бардак, царивший машине, и захлопнул обратно. – Не смею задерживать. – Вновь улыбнулся он, и подмигнул, заигрывая.

Нервно выдала подобие улыбки и кивнула, не в силах сейчас общаться с представителем воинской части. И так же нервно тронула машину с места, осыпав удивленного молодого человека щебенкой. Все-таки, у меня в багажнике контрабанда, а нервы ни разу не железные.

До маминого дома добралась быстро, лишь после того, как вытащила ключи из зажигания, вспомнила, что в багажнике Машке было, скорее всего, весьма некомфортно.

– Ты меня убить решила? – Проворчала она, когда я открыла багажник.

– Потише ори. – Предупредила ее, быстро осмотревшись.

Пусть у нас здесь и не центр села, но место все равно людное. Открыла дверь сарая так, чтобы вместе с дверью багажника они создавали хоть какой-то заслон от дороги. Помогла Марье выбраться и втолкнула ее за дверь. Озираясь по сторонам, захлопнула багажник и вошла следом. Из сарая можно было попасть в дом, проходя сквозь надворные постройки и не выходя на улицу.

– Нет, чем дольше я здесь живу, тем больше убеждаюсь, что нормальных здесь у вас не водится. – Причитала Догилева, пока я вела ее к дому.

– Не ной. – Резко осадила ее. – Между прочим, мы тебя спасаем.

Марья, как ни странно, замолчала и одарила меня задумчивым взглядом.

– Кажется, я поняла, чего на тебе Кулаев мозг свернул. Мамочку искал. – Вынесла она вердикт.

Я встала, как вкопанная, у двери с неимоверным желанием побить ее. Остановило лишь то, что она была в корне неправа. Мамочкой, и папочкой, и даже заботливой бабушкой в наших отношениях был Венька.

– Дура ты, Машка. – Вынесла я вердикт. – Когда мозги выдавали, ты, видимо, в очереди за квашней стояла. – И открыла дверь в дом. – Входи.

Она, насупившись, все же вошла.

– Чего это тебя посередь дня домой принесло? – Выглянула с кухни мама. Узрев Марью в маскировочном костюме, мама отшатнулась. – Ой, господи! Что за страхолюдину ты в очередной раз притащила?

– Мам. – Укоризненно посмотрела на родительницу, пока Догилева избавлялась от всех принадлежностей хронического медика. – Повежливее нельзя?

Родительница вздрогнула, увидев, кто со мной пришел. Марью она узнала сразу.

– Знаешь, Полька, лучше бы ты притащила страхолюдину. – Согласилась она на меньшее из зол. – Ладно, котята, щенята, ежики…. Эту пустоверть ты где подобрала?

– Ее спрятать на несколько дней нужно. – Подтолкнула возмущенно сопящую девушку к маме. – Если получится, человека из нее сделаешь. – Вкрадчиво намекнула.

Мама тут же оживилась. Делать человеков из тех, кто не мог вовремя сбежать, она любила и делала это качественно.

– Через пять минут за стол. – Скомандовала она и вернулась на кухню.

Я подтолкнула опешившую от нашего разговора Марью и сообщила.

– Мам, я дома поем. Венька хотел приготовить что-то вкусное сегодня. – И выскочила за дверь, пока меня не поймали.

До машины бежала со скоростью света. Но, видимо, зря боялась. Мама переключилась на новую жертву и ей не до нравоучений меня бестолковой. Однако, выдохнула я лишь на полпути к Венькиному дому. Интересно, он сегодня на стройку ездил или дома весь день был?

Уже подъезжая к проулку, заметила завернувшую туда серенькую машинку. Странно. К кому это? Потом вспомнила, что к Любови Карповне где-то внук приехать должен и успокоилась. Вновь напряглась, заметив, что машина остановилась у нашего дома. То есть у дома Кулаева. Нахмурившись, снизила скорость и остановилась так, чтобы машины смогли развернуться и разъехаться. Вот только выйти из машины я не успела, так как из серого седана выскочила молодая красивая брюнетка, которая громко закричала.

– Венька! – И стремительно забежала за калитку.

Чтобы видеть все происходящее, мне пришлось выбраться из машины. Увиденное не обрадовало. Полуголый Кулаев, вышедший из мастерской, удивленно смотрел на девушку, бегущую к нему.

– Я так соскучилась! – Взвизгнула она и повисла… на моем мужике, который счастливо улыбался.

Дальше я, видимо, действовала на автомате. Села в машину, завела, и резко развернулась, едва не задев соседский забор. Шмыгнув носом, рванула прочь из проулка, заметив в зеркале заднего вида, как Венькина фигура перемахивает через забор и на огромной скорости мчится за мной.

– Поля! – Ворвалось в приоткрытое окно. – Стой!

А у меня… в сердце как будто нож всадили и поворачивают… поворачивают…. Дыхания не хватало, я ловила ртом воздух, отчаянно цепляясь за реальность и не давая себе скатиться в истерику. Больно…, как же больно….

Венька отстал, едва я вырвалась из проулка. Надавила на педаль газа, еще не зная, куда поеду. Только когда перестала толком видеть дорогу, поняла, что щеки мокрые, а слезы катятся непрерывным потоком. Больно. С Сашкой так больно не было. Я ему, наверное, изначально не доверяла и подсознательно знала о его походах налево. Венька же…. За несколько дней я практически растворилась в нем полностью, он заменил мне полмира и даже больше…. И что? Все? Другая баба, которая висит на нем и уверяет, что скучает? За что со мной все это?

Дорога передо мной вдруг закончилась. Я зарычала от бессилия и в отчаянии стукнула ладошками по рулю, отбив последние напрочь. Больно. Заплакала еще сильнее. Зло открыла дверь, потому что сидение в машине в данный момент меня не устраивало, и огляделась. Каким-то образом я оказалась у Сутыринского леса. Здесь до большого дуба минут десять по лесу.

Выбралась из машины и побрела в лес, пытаясь остановить рыдания, рвущиеся наружу. Еле заметная тропинка вела меня в нужном направлении. Как вышла к реке не запомнила. Подошла к дубу, села на один из корней и уставилась на реку, которая сейчас стояла в полных берегах.