Внезапно, по какой-то необъяснимой причине, он обнаружил, что испытывает желание обнаружить выход из всего этого. Для них обоих. Для него и мисс Лэнгли.

О, черт возьми. Дэш – это одна проблема, но каким образом Ларкен сможет спасти ее от одного из подобранных сестрой «кавалеров», как она назвала их?

Ты знаешь как…

Ларкен остановился, чтобы подать ей руку и помочь подняться на ступеньки для перехода через забор, безоблачно-синее небо было таким же ярким, как и блеск ее глаз. Похоже, такого оттенка достаточно, чтобы заставить мужчину забыть обо всем.

Чтобы стать таким же предателем, каким вполне может оказаться и леди перед ним.

И в первый раз в своей жизни, Ларкен узнал, как узнал и его отец до него, что значит, когда сердце разрывается на части. Если бы он также не знал и о последствиях.

Потому что это убило его отца, и, без всякого сомнения, ему может быть уготована такая же судьба.

 

Глава 8

 

Отчего у Ларкена в голове вдруг появились такие мысли?

Ему всего лишь нужно было посмотреть на мисс Талию Лэнгли, чтобы узнать ответ. Его околдовала прямота этой плутовки и полное несоблюдение правил приличия.

И в то время, пока она трещала про посещение садов Версаля в компании отца и кого-то еще с невозможным именем «няня Джамилла», все, о чем он мог думать – это о губах Талли.

Ведь именно так ее сестра и Темпл называли ее, не так ли? Талли. Это прозвище подходило девушке, потому что намекало на располагающий к себе характер, на беспечные и почти неземные черты.

Даже ее губы изгибались с каким-то манящим видом, словно напрашиваясь на поцелуи.

Эти губы определенно умоляли его, что доказала прошлая ночь. Господи Боже, он повел себя как самый незрелый юнец, катаясь с ней по траве… и все же…

После того, как Ларкен провел большую часть этих десяти лет, скрываясь в тени разрываемой войной Европы, Талли оказалась путеводной звездой к тому, что он не вполне понимал, но теперь это наполнило его страстным желанием.

И тот взгляд, который мисс Лэнгли бросила на него с такой же легкостью, с какой можно бросить камень в пруд, заставил его сходить с ума от желания, как будто она околдовала его при помощи некой тайной, древней магии, которую невозможно развеять посредством разума или долга.

Может быть, в бальном зале она и выглядела неуклюжей, но Ларкен подозревал, что в спальне мисс Лэнгли будет двигаться так, словно танцует самый изысканный венский вальс.

В своих фантазиях он представил ее в том роскошном черном платье, ее босые ноги ступают по ковру в его комнате. Платье падает на пол и Талли присоединяется к нему в кровати, соединяется с ним…

Спокойно, приятель. Помни, что ты – викарий. Постарайся вести себя соответственно.

Ларкен подавил смешок. Вполне вероятно, что его переодевание в викария находилось на одном уровне с ее танцевальными навыками.

Идущая рядом мисс Лэнгли подняла голову и бросила на него взгляд.

– Простите. Вы что-то сказали? Боюсь, что я заболталась.

– Хм, нет, – проговорил он. – Просто наслаждаюсь покоем сельской местности. – Оба взглянули на луг, после того, как поднялись на пологий холм. Сейчас они стояли как раз на краю «дикой местности», перед тем, как перейти в регулярные сады, окружавшие величественный дом герцога.

Сельская местность расстилалась перед ними во всем своем пасторальном великолепии, по небу плыли пушистые облачка, в то время как зелень травы прерывалась только линиями изгородей и разбросанными там и сям соломенными крышами фермерских домов.

– Затишье перед штормом? – предположила Талли.

– Что-то вроде того. Я совсем забыл, как я люблю деревню.

– Вы произнесли это так, словно жили где-то далеко, – сказала она так небрежно, что это едва не лишило его осторожности.

– Я… я… – Затем Ларкен заглянул в ее обманчивые голубые глаза, увидел скрывавшийся там ум и сдержался.

Он едва не произнес в ответ «Я уезжал».

Осторожно, Ларкен, молча упрекнул он себя. Ты не настолько глуп. Мисс Лэнгли всего лишь девчонка и ей не больше… двадцати одного года? Вряд ли она сможет перехитрить тебя.

Он почти слышал, как голос Темпла заявляет: готов поспорить насчет этого?

У своих ног Ларкен заметил маленький пучок полевых цветов. Точно такие же росли на лугу возле дома тети Эдит, где он странствовал и блуждал после смерти отца.

Фиолетово-голубые лепестки напомнили ему о ее глазах, поэтому Ларкен присел и сорвал несколько цветков, а когда выпрямился, обнаружил, что Талли наблюдает за ним.

О, Боже. Что теперь он должен делать? Потому что никогда в своей жизни он не дарил цветы леди. Какой дьявол вообще толкнул его сорвать их?

Те слова, которые она произнесла раньше… Тоска, прозвучавшая в них, все еще отдавалась эхом в его сердце. «…Или я нашла бы пучок полевых цветов и провела бы день с акварельными красками, пытаясь запечатлеть их оттенки».

Ее нежная жалоба подтолкнула Ларкена совершить такой нелепый, импульсивный поступок. И не зная, что еще можно сделать, он резко, словно придурковатый юнец, вытянул руку в ее сторону.

 

Талли попыталась вдохнуть. И не потому, что почуяла запах его помады.

Цветы? Ее колени задрожали.

Она тут испробовала все, что только смогла придумать, чтобы вынудить мистера Райдера сделать ошибку, а сейчас он одолел ее этим простым жестом.

Полевые цветы… в его дрожащей руке.

Нет, ее шокирующие откровения о необычном воспитании, отказ от вступления в брак, и даже история о миссис Хатчинсон и мистере Маджетте не смогли нарушить спокойное выражение его лица.

И все же, теперь мистер Райдер предлагал ей цветы и, откровенно говоря, выглядел так, словно его вот-вот вывернет из-за этого наизнанку.

Что же он за человек?

Человек, который целуется как повеса, а теперь хочет очаровать тебя полевыми цветами…

Талли протянула руку, их пальцы переплелись, когда она забирала у него цветы. Она резко подняла взгляд вверх, потому что из-за его прикосновения, длившегося всего одно мгновение, лишь секунду, когда их руки сплелись, между ними промелькнула молниеносная вспышка желания.

– Благодарю вас, сэр, – сумела вымолвить она, жалея, что не смогла оказаться более красноречивой, сказать что-то… спросить его, ощутил ли он тоже это притяжение.

Их называют Succisa pratensis Moench10, – проговорил мистер Райдер.

– Неужели?

– Да. Они растут даже в… – запнувшись, он замолчал.

Неужели Талли показалось или он наклонился к ней? Она вгляделась в его глаза в поисках какого-то ключа или намека; глаза эти были такими непроницаемыми и темными, что она подумала, не была ли его мать испанской принцессой – или цыганской королевой.

Конечно же, этот вопрос не принадлежал к тем, что принято задавать джентльмену.

Но опять же, она заподозрила, что он – не совсем джентльмен.

– Растут где, мистер Райдер?

– Хм, мм, в Нортгемптоншире. Они растут и там тоже.

– Думаю, что они растут чуть ли не везде. Кажется, припоминаю, что видела их в Германии, когда была маленькой. Не помню, как они там назывались.

– Что ж, вы можете называть их «чертов корень», – добавил мистер Райдер. – Это более распространенное имя. – Он опустил взгляд на свои сапоги. – В свое время меня был наставник, увлекавшийся ботаникой.

Талли улыбнулась и наклонилась к нему чуть ближе.

– Мистер Райдер, вы просто кладезь противоречий.

– В самом деле? – Он поднял на нее взгляд.

– Да, так и есть, – проговорила девушка. – Вы цитируете Фордайса, и между тем вы… – целуетесь, как повеса, вот что ей захотелось сказать, но вместо этого она закончила словами: – обладаете натурой повесы.

Но мистер Райдер понял, что она имела в виду.

– Мисс Лэнгли, я протестую…

– Не стоит. Мне очень нравится эта часть вашего характера.

Он рассмеялся.

– Теперь вы поддразниваете меня.

– Нет, вовсе нет. Потому что вдобавок к этим качествам, я считаю, что у вас есть не только романтическая жилка… – Талли подняла вверх букет в качестве доказательства, – … но также и практическая. – Она опустила взгляд на цветы, которые держала в руках. – Succisa pratensis Moench, ну и ну.

– Послушайте…

– О, не трудитесь осыпать меня своими протестами. Я буду свято хранить ваши тайны. Но я должна сказать…

– Да?

– Вы приводите меня в недоумение.

Он кивнул, сложив руки за спиной.

– Тогда в этом отношении мы квиты.

– В самом деле? – Талли запрокинула голову так, как было нужно, надеясь, что натура повесы наведет его на мысль.

Поцелуй меня, пожалуйста, поцелуй меня снова, чтобы я узнала, была ли прошлая ночь по-настоящему реальной – или всего лишь сном.

Мистер Райдер пристально посмотрел на нее, и девушка готова была поклясться, что он услышал ее молчаливую мольбу.

– Ну да, конечно, – произнес он, наклоняясь вперед, – а затем снова зашагал, обойдя ее кругом и направившись дальше по тропинке через луг.

Талли едва не упала. Но как только она обрела равновесие, то отправилась за ним.

– Каким образом мы с вами квиты, мистер Райдер?

Он остановился, чтобы девушка догнала его.

– Потому что вы, мисс Лэнгли, без сомнения, самая ошеломляющая леди из всех, с которыми я встречался.