Мог ли викарий запротестовать? Она предполагала, что нет. Но лорд Ларкен, завидевший свою добычу, может продолжить сопротивляться.

Так что Талли выдвинула собственные аргументы.

– Это отвар, которым славилась наша нянюшка Бриджид – ведь он исцелил расстройство пищеварения у эрцгерцога, и ее светлость решила, что он может помочь и вам. Я дала его Клэйверу, чтобы вы не страдали больше, чем необходимо, от вашего недомогания.

– Не думаю, что…

Талли не позволила ему закончить, потому что на ее стороне было оружие, которым даже он не мог похвастаться.

– Полагаю, если Клэйвер доложит о том, что вы не выпили, по меньшей мере, две чашки, то герцогиня окажется здесь и будет кормить вас с ложечки, лишь бы вы восстановили свое здоровье.

А никто из нас не хочет этого, подумала Талли. Потому что Фелисити немедленно узнает, что я дала тебе неправильные пакетики.

Ларкен посмотрел сначала на нее, а затем на дверь позади, ведущую в ее комнаты, перед тем, как признать, что она положила конец его последней вылазке.

– Приношу извинения за то, что произошло раньше, мисс Лэнгли, – прошептал он. – Кажется, рядом с вами я веду себя неподобающим образом.

Эти слова совершенно ошеломили Талли, пока она наблюдала, как он идет по коридору, направляясь к Клэйверу и к ожидавшей его судьбе, о которой он не имел понятия.

Гораздо хуже было то, что она ощутила проблеск вины. Не то чтобы она собиралась отравить его. Нет, не из-за этого небольшого греха.

Но потому что он в первый раз честно приоткрыл ей что-то насчет себя.

Кажется, рядом с вами я веду себя неподобающим образом.

Это утверждение было верным и с ее стороны тоже.

 

Глава 12

 

Ларкен добрался до своей комнаты, с трудом сдерживая злость из-за неудачи.

Позади него хлопотал Клэйвер, поставив поднос на столик, а теперь приводя комнату в порядок и уделяя повышенное внимание «плохому самочувствию мистера Райдера» и «любезной и внимательной заботе со стороны ее светлости».

– Сэр, как вам приготовить чай? – спросил слуга, держа заварочный чайник в руке и наклонив его над изящной чашкой.

Вылить его на дерзкую головку мисс Лэнгли, вот что первое пришло ему в голову.

– На самом деле я не…

Ответом на эти слова стало упрямое цоканье и брюзжание по поводу благосклонной заботы ее светлости, так что у Ларкена не было выбора, кроме как кивнуть камердинеру, чтобы тот налил это проклятое ведьмино варево.

Не удивительно, что Холлиндрейк отказался терпеть компанию этого парня.

– Один кусочек или два? – спросил Клэйвер, тем чрезвычайно заискивающим тоном камердинера, который действовал Ларкену на нервы гораздо больше, чем постоянное вмешательство мисс Лэнгли.

Нет, ничто не могло раздражать больше, чем то, как эта девица умудряется выбивать почву у него из-под ног и нарушать его планы своими большими голубыми глазами и кокетливым изгибом губ.

Губ, которые очень подходят для поцелуев.

И которыми он собирался основательно завладеть перед несвоевременным появлением Клэйвера. Ларкен не знал, стоит ли ему поблагодарить слугу или выбросить его из окна.

– Сэр? – спросил тот, держа в руке щипцы для сахара и совершенно не подозревая о том, насколько неясна его судьба. – Сколько кусочков?

– Два, – ответил Ларкен, вспоминая тот момент в детстве, когда тетушка Эдит лечила его каким-то в высшей степени мерзким поссетом – горьким варевом, которое неделю переворачивало его желудок.

И учитывая, что герцогиня Холлиндрейк лишь немного отставала от тетушки Эдит, то ему, по всей вероятности, следовало попросить положить третий кусочек.

Вместо этого он зашагал по комнате, жажда действия сводила его с ума, в то время как Клэйвер тихо размешал чай, идеально поместил чашку на блюдце, а затем кивнул в сторону кровати.

– Почему бы вам немного не отдохнуть, сэр? Выпейте чай, и я уверен, что наутро вы будете в отличной форме.

Ларкен заподозрил, что единственный способ избавиться от этого типа – это делать то, что советует камердинер, так что он лег на кровать, попытался выглядеть так, словно должным образом расслабился и осушил чашку чая за три поспешных глотка.

И как только чашка ударилась о блюдце, рядом возник Клэйвер с чайником в руке, наливая еще одну порцию.

– Ее светлость сказала, что две чашки должны вылечить то, чем вы страдаете.

Смерть Дэшуэлла и ночь с покладистой девицей под ним понравились бы Ларкену больше, но он не собирался рассказывать об этом бедняге Клэйверу.

Ларкен взял вторую чашку и осушил ее как можно скорее, а затем передал обратно изумленному камердинеру.

– Вот и все, Клэйвер. Ты можешь сказать ее светлости, что утром я стану как новенький.

После того, как устраню незваного гостя из ее дома – если он точно здесь – и буду далеко на пути обратно в Лондон.

Однако Клэйвер не сдвинулся с места.

– Мне принести ночной горшок, сэр? На тот случай, если ваш кишечник…

– Да, да, – ответил ему Ларкен, совершенно не привыкший к тому, что над ним суетятся, не говоря уже о ком-то, настолько вовлеченном в его жизнь. Черт побери, подумал он, когда Клэйвер бросился за фарфоровым горшком, чтобы перенести его поближе к больному. Ему не избавиться от недостаточно загруженного работой камердинера Холлиндрейка до тех пор, пока он не даст слуге какое-то ответственное задание – поэтому барон показал на новый сюртук, который закончил портной, и на мятый шейный платок.

– Не мог бы ты почистить и погладить одежду? Я собираюсь… – Ларкен огляделся в поисках того, что мог делать один, – … почитать пьесу мисс Лэнгли до тех пор, пока не усну, – добавил он, взяв ее с приставного столика и демонстративно устраиваясь поудобнее. – Боюсь, что это не займет много времени. – Он даже зевнул, чтобы выглядеть убедительнее.

– Ах, замечательная идея, сэр, – проговорил Клэйвер, подхватив сюртук и перебрасывая его через руку. – Я оставлю чай на тот случай, если вам понадобится выпить еще.

Единственное, что Ларкен собирался сделать с чаем – это вылить содержимое заварочного чайника на розы под окном.

– Спокойной ночи, Клэйвер, – сказал он, стараясь, чтобы его слова прозвучали радостно – и чтобы камердинер дал герцогине достаточно благоприятный отчет, который заставит ее заняться чем-то другим.

– Доброй ночи, сэр. Приятных снов, – произнес камердинер, закрывая дверь.

Ларкен покачал головой:

– Я бы даже не узнал, на что это похоже, – тихо сказал он, поднимаясь и запирая дверь, чтобы действующий из лучших побуждений Клэйвер не потревожил его снова.

Барон посмотрел обратно на рукопись, которую оставил на кровати и собирался отложить в сторону, когда какая-то сонливость, что-то вроде летаргии, овладела его телом.

Возможно, ему стоит лечь и прочитать несколько строк, а затем он еще раз попытает счастья в поисках Дэшуэлла.

Пока Ларкен делал именно это, его взгляд упал на заглавие и он застонал. «Рискованная авантюра леди Персефоны».

Боже милостивый. По всей вероятности, какой-нибудь трагический роман между невинной мисс и ее ни на что не годным опекуном. Неужели Темпл и Пимм считали эту пару девиц способными разработать величайший побег из тюрьмы в истории Англии?

Бессмысленная затея – вот чем это было, и ничем иным. Он снова застонал и открыл собрание страниц где-то на середине и начал читать.

 

Сцена: мрачный двор тюрьмы. Капитан Страйк в цепях, окруженный стражей.

ЛЕДИ ПЕРСЕФОНА

Любезный сэр, вы совершаете ошибку. Капитан Страйк принадлежит мне, и я не позволю вам повесить его.

КАПИТАН СТРАЙК

Не делай этого, любовь моя. Я не хочу, чтобы ты пострадала. Спасайся бегством сейчас, пока у тебя есть шанс. Моя жалкая жизнь едва ли стоит твоей.

ЛЕДИ ПЕРСЕФОНА

Я не оставлю тебя на повешение. Чем будет моя жизнь без тебя?

КАПИТАН СТРАЖИ

Мадам, уходите отсюда. Это вас не касается.

ЛЕДИ ПЕРСЕФОНА

Я не уйду без своего возлюбленного.

Она вытаскивает пистолет из своего красного платья, то же самое делает старая карга, кучер экипажа и огромный, угрожающего вида мужчина, который выступил из тени.

КАПИТАН СТРАЖИ

Вы все сошли с ума? Это государственная измена. Опустите оружие, пока вы не пострадали.

ЛЕДИ ПЕРСЕФОНА

Если вы думаете, что мое прекрасное лицо не сочетается с непреклонным характером, то вы ошибаетесь, сэр. Гораздо большим преступлением будет гибель моего милого, потому что это будет и мой конец тоже. А теперь, любезный сэр, освободите своего узника или умрите.

 

Ларкен, раскрыв рот, уставился на страницы перед ним. В самом деле, он мог бы читать отчет Пимма о побеге Дэшуэлла… вплоть до леди в красном и подмененного кучера.

Но как могли мисс Лэнгли и леди Филиппа написать это, если только… если они не… Он заморгал и покачал головой, потому что его мысли становились все более и более бессвязными. Пытаясь сконцентрироваться, Ларкен обнаружил, что не может вспомнить даже где он и что он здесь делает. Незнакомая комната… странное гудение в голове.

Но все снова стало понятно, как только он прочитал верхнюю строчку на странице, которую держал в руках.

«Рискованная авантюра леди Персефоны», как бы ни так, подумал он, это же побег Дэшуэлла, представленный как аккуратное маленькое приключение.