И мисс Лэнгли могла написать это только по двум причинам: первая – если она заполучила копию не подлежащего огласке отчета Пимма, или вторая – если она сама была там.

Помогала исполнить этот план, точно так же, как и сама составила его.

От осознания этого факта Ларкен пришел в себя, полностью очнулся, достаточно для того, чтобы понять – Темпл был прав с самого начала.

Он попытался встать с кровати, но обнаружил, что руки и ноги не слушаются его, и когда он попытался пошевелиться, то не смог даже вспомнить, зачем ему понадобилось вставать с кровати. Ларкен осматривал незнакомую комнату, пока его взгляд не упал на чайный поднос.

Чай.

Затем сознание вернулось к Ларкену, и внутри него вскипел гнев, предательство пронзило тяжелый туман, быстро поглощавший его.

Она одурманила его. Эта глупая мисс из Мэйфера с ее кокетливыми взглядами. Она перехитрила его и прямо сейчас, по всей вероятности, делает все возможное, чтобы Дэшуэлл и леди Филиппа унеслись прочь.

Но далеко им не уйти – потому что, с учетом дополнительных лакеев Холлиндрейка и Темпла, стоящего на страже, поместье практически окружено.

Но, опять же, то же самое можно было сказать и о тюрьме Маршалси…

Ларкен изо всех сил старался выбраться из кровати, чтобы предупредить Темпла, открыть все Холлиндрейку, но было уже слишком поздно: снадобье поработило его, руки и ноги не двигались, веки отказывались открываться.

И все же, когда темнота опустилась на него, Ларкен цеплялся за одну только мысль: заставить ее заплатить…

 

Уже далеко за полночь Талли прокралась по коридору к комнате лорда Ларкена. Сейчас в доме было тихо, после того, как танцы имели большой успех и все гости отправились спать уставшими и насытившимися после дневного путешествия и энергичной игры мисс Мэри.

Легкий храп раздавался из некоторых спален, в то время как в других было тихо, как в могилах.

Серьезно относясь к своей роли тайного шпиона, Талли надела черное бархатное платье, чтобы неслышно двигаться по коридорам, но отложила туфли на высоких каблуках, решив положиться на надежность передвижения босиком по расстеленным коврам.

Когда она приблизилась к комнате Ларкена, Тарлетон выскользнул из тени длинной портьеры. Девушка едва не подпрыгнула от неожиданности, потому что даже несмотря на то, что Талли знала, что тот рядом, она никогда не подозревала, что он настолько близко.

– Я здесь с тех пор, как этот тип камердинер загнал нашего приятеля внутрь, – прошептал Тарлетон.

– Спасибо вам, – ответила Талли.

– Не за что, – проговорил он, элегантно поклонившись. – Кроме того, ваша кузина и ее компаньон слегка поссорились. – Он пожал плечами. – Эта задравшая нос девица посеяла внизу неприятные семена раздора, ей-богу.

– Именно это она и сделала, – согласилась Талли, думая о том, какую боль испытала Пиппин из-за того, что Дэшуэлл называл Сару тем же ласковым именем, которое приберегал для нее. Его Цирцея. Даже если это всего лишь выдумки – учитывая, что источником послужило хвастовство мисс Браун – то эти слова все равно, как сказал Тарлетон, сделали свое дело.

Он кивнул на дверь.

– Он никуда не выходил, будьте уверены.

– Ларкен запер дверь после того, как Клэйвер ушел?

– Да, но я не слышал ни звука с той стороны. Что вы положили ему в чай?

Талли только улыбнулась, вытащила свой набор отмычек и приступила к работе, открыв дверь за считанные секунды.

Тарлетон поклонился, улыбка непритворного восхищения появилась на его лице, чертами напоминавшем эльфа.

– Ее сиятельство говорила, что вы – совершенно исключительный медвежатник. А я-то подумал, что она подшучивает надо мной. – Он наклонился, чтобы восхититься ее работой. – Если вы когда-нибудь решите бросить жизнь светской леди…

– Думаю, что я двигаюсь в этом направлении семимильными шагами, – тихо ответила девушка, заглядывая в комнаты, большая часть которой была погружена в полумрак.

– По всей видимости, – прошептал он. – Я останусь, и буду сторожить, пока вы заканчиваете это дело.

Талли покачала головой.

– Нет, сэр, для наших планов не будет никакой пользы, если меня поймают, а вы окажетесь рядом. Лучше закончите нашу работу и присмотрите за тем, чтобы тетушка Минти вернулась на место. Теперь это мой безрассудный поступок.

Он готов был поспорить, когда матрас позади них заскрипел, и большая фигура поверх него заворочалась и перевернулась.

Талли и мистер Джонс застыли на месте. Талли – из страха быть обнаруженной, а мистер Джонс – после долгих лет «помощи» в фамильном воровском бизнесе.

Затем Талли воспользовалась случаем и проскользнула в комнату, тихо закрыв за собой дверь и заперев ее, отсекая дальнейшие дискуссии.

Она и только она должна разобраться с этой путаницей.

Девушка пришла без свечи и теперь пожалела, что не взяла ее, потому что в комнате была почти кромешная тьма. И так как на дворе стоял июль месяц, то в камине не было углей, чтобы предложить хотя бы скудный источник света.

Но за окном ярко сияла луна, предлагая помощь, которая была ей так необходима, так что Талли осторожно и медленно потянула за одну из портьер, чуть-чуть приоткрывая ее.

Тонкий луч лунного света косой чертой пересек комнату, остановившись на потрепанной вализе17, которая была прислонена к стене.

Талли взглянула на нее, нехорошее подозрение охватило ее. Интересно, что там внутри?

Помня о своей насущной задаче – найти рукопись и убраться, пока ее не обнаружили, девушка отложила свое любопытство. Хотя и ненадолго, потому что слишком быстро она обнаружила свой трофей лежащим на ночном столике, топорщившиеся листы рукописи словно созрели для кражи.

О, Боже, это вышло слишком легко, подумала Талли, посмотрев сначала на спящую фигуру мистера Райдера, а затем, к собственному ужасу, обратно на вализу.

Честное слово, ну какой будет вред, если она глянет одним глазком? Она закусила губу. Нет, она не должна, но даже при таких условиях Талли обнаружила, что подкрадывается на цыпочках к вализе и опускается перед ней на колени.

Сделав глубокий вдох, девушка попыталась открыть вализу, но обнаружила, что та заперта на замок.

Талли перевела взгляд на кровать и тихо проговорила:

– Ну-ну, мистер Райдер, или, вернее, лорд Ларкен, какие секреты вы прячете здесь?

Она снова вытащила отмычку, но ей потребовалось немного времени, чтобы вскрыть маленький замочек вализы, больше, чем ушло на дверь.

Довольно сложный замок, милорд, размышляла она, украдкой бросив еще один взгляд на кровать.

Девушка снова уставилась на вализу, ей в голову пришла редкая разумная мысль. Это безумие, Талли. Совершенное безумие. Хватай эти страницы и беги.

Но я должна узнать правду, должна выяснить, кто на самом деле этот человек.

И не по вполне очевидным причинам.

Нет, Талли не испытывала желания обнаружить, что на самом деле он – какой-то сельский викарий.

Фелисити нашла себе герцога. У Пиппин есть ее пират.

А я хочу своего шпиона… мрачного, непредсказуемого мужчину, который усложнит мне жизнь, опутает мое сердце и зацелует меня до потери сознания…

Ее рука скользнула вовнутрь вализы и ощупала содержимое – только чтобы обнаружить, что сумка пуста.

Она села на пятки, крайне разочарованная. Но это не до конца удержало ее. Поглядев на сумку, в этот раз Талли решила поднять ее, и вес выдал все ее секреты.

Вализа была слишком тяжелой, чтобы оказаться пустой.

Она усмехнулась и снова открыла ее, в этой раз ее пальцы исследовали швы, карманы и, наконец, дно. Девушка вспомнила сумку, которая была у ее отца: с ней он путешествовал во время своих дипломатических миссий, и именно с ней часто играли они с Фелисити, контрабандой пронося сладости или безделушки, спрятав их внутри ее потайных отделений.

Закрыв глаза, Талли сосредоточилась до тех пор, пока не нашла едва заметную застежку и не расстегнула ее.

– Сэр, вы побывали в магазине мистера Стеннета на Виго-лейн, не так ли? – прошептала она. Что ж, ей следовало догадаться об этом по швейцарскому замку.

Сделав еще один глубокий вдох, она открыла потайное отделение. Первое, к чему она прикоснулась – это холодная сталь пистолета, и леденящий шок заставил ее отдернуть руку, словно в нее выстрелили. Талли снова посмотрела на кровать и на этот раз неуверенно вздохнула, пока ее сердце отчаянно билось, точно так же, как раньше, когда Ларкен целился в нее – пистолет оказался мрачным напоминанием о том, зачем он здесь.

Осторожно отодвинув пистолет в сторону, Талли осмелилась проникнуть глубже, ее пальцы коснулись свертка бумаг, перевязанных лентой. Этот сверток она вытащила из сумки и осторожно развязала ленту.

Талли, ты не должна совать нос в чужие дела, много раз упрекала ее няня Бриджид. Любопытный человек – тот же вор, только замаскированный.

Вряд ли вор, возразила сама себе Талли. Я не собираюсь ничего брать. Всего лишь прочитать несколько слов и унести с собой частичку информации. Вряд ли я виновата в том, что он оставил эти бумаги в легкодоступном месте.

Для того, кто умеет открывать замки отмычкой и питает склонность к потайным отделениям.

Даже когда она двинулась на цыпочках к окну, чтобы прочитать бумаги при свете полной луны, сияющей снаружи, еще одна нотация от няни Бриджид звенела в ее ушах.