Тасмина Перри - Признание в любви

– Не волнуйтесь, я забронировала столик. Нам не придется стоять в очереди, – сказала Эми, первой проходя через узкие двери, мимо стоек с фартуками, нью-йоркской атрибутикой, поваренными книгами и яркими конфетами, которые выглядели так, словно попали сюда прямиком с волшебной фабрики Вилли Вонка. Неудивительно, что «Серендипити» был нью-йоркским аналогом Диснейленда, местом, где все дети просят родителей устроить им день рождения. По крайней мере, для Эми это место всегда было именно таким. Она росла в Квинсе, и поездка в «Серендипити» с мамой была для нее словно поход в цирк и парк аттракционов: сидя под огромными люстрами из закаленного стекла, Эми наедалась банановыми десертами до отвала или приходила сюда за мороженым накануне ежегодного похода к Санта Клаусу в «Мэйси».

Пока они с Джорджией поднимались по ступеням, эти счастливые воспоминания нахлынули на Эми водопадом, и она не могла не улыбаться, несмотря на шум – неизбежное явление, потому что большинство столиков занимали восьмилетки, громко восторгающиеся обилием сладостей. Джорджия выглядела ошеломленной и испуганной.

Официантка показала им столик на двоих и подала огромные черно-белые меню. Джорджия надела очки и погрузилась в изучение списка со свойственной ей скрупулезностью.

– «Полуметровые хот-доги», – прочитала она и взглянула на Эми поверх очков. – Скажи мне, а что такое чили-дог? Я слышала это название в фильмах, и с тех пор меня мучит любопытство.

Эми захихикала.

– Это хот-дог, политый соусом чили.

– Сверху? То есть соус действительно наливают ложкой поверх булочки?

– Именно.

Джорджия вернулась к меню.

– Боже мой! – воскликнула она. – Здесь есть пудинг ценой в тысячу долларов!

– «Золотое великолепие», – сказала Эми. – Я никогда его не пробовала, но, кажется, там золотое напыление, подкрашенная золотом икра, и к нему подают золотую ложечку.

– Хм-м, моя мама говорила о таком: «Больше денег, чем ума», – заметила Джорджия.

– Ну а моя мама приводила меня сюда в день рождения и всегда повторяла: «В такие места не ходят за простым салатом». Иногда нужно и покутить. Взглянуть на это как на особый случай.

– Кстати, когда ты планируешь увидеться со своими родителями?

– Это зависит от вас…

– Тогда, конечно же, это произойдет следующим вечером. Ведь завтра канун Рождества. Встречать рождественское утро лучше в родной постели.

Предложение Джорджии было куда более щедрым, чем Эми надеялась.

– А как же вы?

Джорджия отмахнулась тонкой, иссохшей рукой.

– Обо мне не беспокойся. Я собираюсь провести этот вечер в тишине, с бокалом доброго вина. А теперь давай сделаем заказ. Как насчет пирога в горшочке и этой странной штуки, которую здесь называют «замороженный горячий шоколад»?

Эми снова захихикала.

– Вы просто читаете мои мысли.

Они сделали заказ официантке, и Эми улыбнулась, глядя на соседний столик, за которым дети хохотали и устраивали чудесное побоище.

Отпивая замороженный горячий шоколад, девушка подняла глаза и увидела, что Джорджия за ней наблюдает.

– Вчера в ресторане ты чувствовала себя довольно неуютно, верно?

Эми пожала плечами.

– Еда и вино были отличные, просто все это напомнило мне одну ночь в Лондоне. В ту ночь я рассталась со своим парнем.

Джорджия мягко подтолкнула ее к продолжению, и Эми обнаружила, что взахлеб рассказывает о вечеринке в лондонском Тауэре.

– Я никогда не думала, что это действительно так важно – знать, каким ножом и бокалом пользоваться. Но, оказалось, для некоторых людей это имеет значение.

– Похоже на то, что родители твоего парня нарочно подстроили твою неудачу. Я нахожу невежливость куда более тяжким грехом, чем отсутствие манер за столом.

– Мне кажется, на Дэниела слишком сильно влияют его семья и общественное положение.

– Ты ищешь ему оправдание?

– Нет, – сказала Эми. – Мне просто грустно. Грустно потому, что до сих пор есть люди, которые хотят, чтобы ты стыдился себя только из-за своего происхождения.

– Если я правильно помню, Элеонора Рузвельт говорила, что никто не может унизить тебя без твоего на то согласия.

– Значит, я сама во всем виновата? – с сомнением протянула Эми.

– Вовсе нет. Просто мне кажется, что тебе пора перестать думать о том, что ты недостаточно хороша, и напомнить себе, какая ты на самом деле чудесная.

– Это проще сказать, чем сделать, – ответила Эми, покачивая ложечкой, опущенной в пустой стакан. – Я живу в крошечной квартирке-студии, работаю в баре «У Форджа» вместе со своим другом, но мы оба знаем, что все это лишь ради того, чтобы у меня была возможность оплатить аренду. Моя карьера повисла в воздухе. Моя жизнь катится в никуда…

– Так направь ее куда-нибудь.

– Вам легко говорить.

– Потому что у меня есть деньги?

Эми кивнула.

– Они не всегда у меня были.

– Я уверена, что вы получили классическое образование, которое открывало перед вами многие двери.

Джорджия задумалась.

– Да, образование может стать ключом ко многим дверям. Но в мои дни университет не считался подходящим местом для молодой леди хорошего происхождения.

– А где вы учились?

– Я поступила в Кембридж.

– Вот-вот.

Джорджия тихонько рассмеялась.

– Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы туда попасть, и меня мало кто поддерживал в этом решении. Ну, за исключением… кое-кого, с кем я познакомилась во время сезона. Человека, который стал мне очень дорог. Это он научил меня ценить образование, любознательность, страсть к обучению. Поэтому, когда пришло время, я решила, что должна попытаться поступить в лучший университет, несмотря на то что вся моя родня и знакомые желали мне неудачи.

– Но какого черта люди не хотели, чтобы вам удалось стать студенткой?

– Это были особые люди. – Лицо пожилой женщины было непроницаемым. – Поэтому я очень старалась доказать им, на что способна, – продолжила она, явно не желая вдаваться в детали. – Получив диплом, я начала работать в издательском доме. У меня с детства были большие амбиции, я хотела стать писательницей, но, как выяснилось, мне куда лучше удавалось работать с текстами и идеями других людей. Я вышла замуж за человека, с которым познакомилась на работе, развелась с ним, накопила немного денег и решила основать собственную компанию.

– Зарабатывать для себя, а не для других, – улыбнулась Эми.

– Да, я не забывала о деньгах. Но больше меня вдохновляли любовь к книгам и возможность их издавать.

– В вашем рассказе все так просто, – сказала Эми, поставив локти на стол и устраивая подбородок на скрещенных пальцах.

– Развивать компанию было проще без семьи и детей, которые бы меня отвлекали.

– Ну да. Кому нужны мужчины? – дерзко выпалила девушка, когда Джорджия попросила счет.

Отсиживаясь у Энни, Эми чувствовала себя несчастной, потому что все ее мечты о будущем с Дэниелом разлетелись в пыль. Но, беседуя с Джорджией, она поняла, что можно найти себе другие мечты, стремиться к ним, собирать их, как одуванчики на летнем лугу.

– Вы мне поможете? – тихо спросила она.

– В чем, дорогая? – спросила Джорджия, набирая пин-код своей кредитной карты на платежном терминале, который принесла ей улыбающаяся официантка.

– Поможете мне начать все сначала, изменить мою жизнь, улучшить…

– Я не знаю, чем именно я могу тебе помочь… Хотя определенно могу указать некоторые интересные направления, назвать авторов, дать почитать кое-какие книги…

– Научите меня, как перестать быть такой неуклюжей. Как стать элегантной. Научите меня, как быть леди.

Джорджия тихонько засмеялась. Ее смех звучал довольно приятно.

– Я думала, что мы говорим о том, как быть современной женщиной, а не старомодной дебютанткой, вся жизнь которой вращается вокруг мужчины.

– Пожалуйста! – протянула Эми, вспоминая, какой глупой и неотесанной она чувствовала себя на обедах с Дэниелом. – Пожалуйста, научите меня всему этому!

– Эми, дорогая, бóльшая часть того, что я узнала в пансионе, давным-давно устарела. Уверена, твое танцевальное прошлое научило тебя делать такие реверансы, до которых мне далеко. Все меняется, все стремится вперед. К тому же тебя не должно смущать то, как с тобой обращались Дэниел и его семья. Это не имеет значения.

– Вы сами сказали, что все то, что вы делаете не задумываясь, было частью вашего арсенала. Обучение нужно мне не для того, чтобы произвести впечатление на Дэниела и его семью, а для того, чтобы я больше никогда не чувствовала себя так, как в тот вечер в лондонском Тауэре. Я хотела бы никогда не бояться и не смущаться, потому что не знаю, как себя вести, не чувствовать себя дурой, хотя люди чаще всего и не замечают, что мне нечего добавить к их умному разговору. Дело в том, что я больше никогда не хочу снова почувствовать себя недостойной.

– Что ж, вот это я уже могу понять, – тихо сказала Джорджия.

На этот раз она долго смотрела на Эми.

– Хорошо, – произнесла пожилая женщина, промакая губы салфеткой и кладя ее рядом с тарелкой. – Первый урок: оставляй салфетку там, где ты ее взяла.

Джорджия поднялась.

– Куда мы идем?

– Если ты собираешься сыграть роль леди, нам нужно начать с того, с чего начинает каждый хороший актер.

– И что же это?

Глаза Джорджии заискрились.

– Обувь.

Альфонс высадил их на Мэдисон-авеню. Эми плотнее закуталась в плащ. Ветер дергал ее за юбку – девушка не преувеличивала, когда говорила Джорджии, что Нью-Йорк можно назвать одним из самых холодных мест на земле. Когда ветер дул с острова Свободы[19], через гавань, и мчался по бетонным каньонам к центру города, он словно с каждым метром становился все холоднее и холоднее.

– Бррр! – воскликнула Эми, притопывая ногами. – Нам далеко идти?

Джорджия улыбнулась.

– Далеко ли нам идти? Дорогая, мы уже на месте.