– Притормози на минуточку… У тебя нет возможности вернуться домой?

Девушка покачала головой и смутилась.

– Похоже, тебе снова придется меня спасать.

– Ты и в первый раз не показалась мне девушкой, которой необходим рыцарь на белом коне, а уж во второй…

– Это чрезвычайная ситуация. Мне нужно немного денег. Впрочем, последний поезд я уже пропустила…

– Хорошо, что ты встретила меня, – цинично заметил Эдвард.

– У меня был план «Б», – заявила Джорджия, стараясь держаться с достоинством. Меньше всего ей хотелось демонстрировать Эдварду свое отчаяние. – Мне очень нравится Крайст Черч Мидоу, поэтому я решила, что смогу выпить пива и поспать до утра под деревом. Укрыться можно содержимым чемодана. Я не замерзну.

– Мне кажется, учитывая обстоятельства, ты все же предпочтешь «Рэндольф», – сказал Эдвард весело.

– А что это?

– Отель, расположенный совсем рядом с музеем Ашмола. Можем пройтись туда и устроить тебя прямо сейчас. Тогда ты точно не пропустишь утренний поезд до Лондона.

– Ты мне поможешь?

Эдвард улыбнулся.

– А для чего же еще существуют кузены?

Он взял ее чемодан и зашагал, петляя по узким улочкам и называя по пути различные учебные заведения: Нью-колледж, Брейзноус-колледж, колледж Королев. Он рассказывал Джорджии о знаменитых людях, которые здесь учились, о том, что Дж. Р. Р. Толкиен впервые прочитал тут «Властелина колец» своим единомышленникам, инклингам, в пабе «Орел и ребенок», и о Льюисе Кэрролле, который придумал свою Алису, вдохновленный дочерью декана Крайст Черч.

– Все это просто волшебно! – вздыхала Дждорджия, готовая слушать его ночь напролет. – Нам повезло, что все это не разбомбили.

– Оксфорд уцелел потому, что Гитлер хотел сделать его новой столицей, когда завоюет Англию. Поэтому он и отдал приказ не бомбить этот город. По слухам, он собирался поселиться в Бленхеймском дворце, вон там, чуть дальше.

– Ты так много знаешь.

– Я много читаю. Это преимущество четырех лет университетского обучения – приходится много читать, многое узнавать и не чувствовать себя виноватым, ведь именно этим ты и должен заниматься.

– Звучит чудесно.

– А ты не подала документы в университет?

– В университет? Нет, – сказала Джорджия, качая головой. – Мы не можем себе этого позволить.

– Тут выдают гранты. От министерства просвещения, от благотворительных фондов.

– Я не хочу быть ничьим «благотворительным проектом», спасибо.

– У тебя выпускные на уровне «А»?

Девушка кивнула.

– Тогда со следующего семестра ты можешь успеть вскочить в последний вагон. Все оценки на должном уровне?

– Два «отлично» и два «хорошо», – почти извиняясь, ответила Джорджия.

– Джорджия, ты можешь, ты должна поступить в Оксфорд, – произнес Эдвард. – В колледжах учатся и женщины – в Сент Хилдас, в Леди Маргарет Холл, в Сомервиле. Лично я считаю, что тебе подошел бы колледж вроде Святой Анны. Я уже вижу, как ты на своем велосипеде несешься к «Орлу и ребенку», чтобы воскресить инклингов…

На миг ему удалось создать соблазнительную картинку. Она могла бы жить в этом чудесном городе, где было столько великих людей и исторических событий… Однако Джорджия напомнила себе о ситуации, в которой оказалась.

– Эдвард, но каким образом я попаду в Оксфорд?

– В ноябре будет экзамен.

– Хватит с меня экзаменов! Я училась в пансионе для благородных девиц. И не думаю, что университету есть место в моем будущем.

– А чему там есть место?

– Удачному браку, – тихо сказала Джорджия.

Эдвард уставился на нее с изумлением.

– Твой настрой изменился.

– Потому что многое изменилось.

Он нахмурился, приглашая ее продолжать.

– Две недели назад наша ферма сгорела. Никто не пострадал, но пожар унес все, что у нас было, включая картины моей мамы. Она художница, так что для нее это сильный удар. Осталось всего несколько работ, которые хранились в Хаммерсмите. У нас теперь два выхода: оказаться на улице или удачно выйти замуж.

– Но ведь наверняка есть еще какой-нибудь вариант? – Эдвард продолжал хмуриться.

– Брак – это просто контракт, – сказала Джорджия, не желая продолжать эту тему. – Слушай, а вот и «Рэндольф»… Это тот отель, о котором ты говорил? Он выглядит дорогим…

– Не беспокойся об этом, – сказал Эдвард, касаясь плеча девушки и подталкивая ее вперед.

Джорджия стояла у него за спиной, пока он бронировал комнату. Коридорный исчез наверху с ее чемоданом.

– Эдвард, это так мило с твоей стороны. У меня теперь есть работа, как ты и советовал. Есть сбережения. Я верну тебе деньги, как только приеду в Лондон.

– Почему бы тебе просто не угостить меня выпивкой?

– Но у меня только шиллинг.

– Разницу я тебе возмещу. – Он улыбнулся. – Пойдем. Мы можем еще успеть сделать заказ.

Обычно он сохранял серьезность, но когда улыбался, уголки его темных глаз лучились морщинками, а на правой щеке появлялась чудесная ямочка. Джорджии очень хотелось сказать, что ему идет улыбка, но ей помешал консьерж, передавший им два ключа от комнат.

– Желаю приятно провести время в «Рэндольфе», мистер и миссис Карлайл.

Джорджия подавила смешок, и они оба выскочили обратно на улицу.

– Значит я теперь твоя жена? – захихикала девушка. – Какой прогресс!

– Так было проще, чем объяснять, почему одинокая юная леди блуждает по ночным улицам. – Эдвард улыбнулся. – «Рэндольф» пугающе респектабелен. Да, кстати, вот тебе деньги на завтрашний поезд.

Они прошли мимо трех или четырех пабов, даже не заглянув внутрь. Джорджия перестала замечать красоту Оксфорда. Она слушала Эдварда, чья жизнь, казалось, состояла из чудес, как и здания вокруг нее. Джорджия не могла поверить, что только за последний год он испытал больше, чем она за всю свою жизнь. Эдварду было двадцать два года, он четвертый год изучал классические языки и литературу, что означало продолжительные каникулы, наполненные приключениями. Он катался на лыжах в Швейцарии, ездил на сафари в Кению, прошлое лето провел в разъездах между Лондоном и Константинополем. В ответ Джорджия рассказала ему о Париже – обо всех маленьких тайных местах, которые она так любила: об ульях в Люксембургском саду, о каналах, которые питали Сену, о библиотеке Фортни с башенками, достойными Рапунцель, о кинотеатре «Пагода», построенном в японском стиле. Они шли и разговаривали, и Джорджия впервые чувствовала, что может рассказать нечто интересное, правда, время от времени сбивалась с мысли – когда Эдвард смеялся и на его щеке появлялась та самая ямочка, или когда он смотрел прямо на Джорджию темными глазами, или когда она говорила себе, что он действительно очень и очень красив…

– И все же я этого не ожидал, – сказал Эдвард, когда они пересекли мост и прошли мимо красивого здания колледжа Святой Магдалины.

– Чего не ожидал?

– Приятной ночи, которую ничто не предвещало. Я ведь вышел, только чтобы купить пачку сигарет.

– А я два часа назад изнывала на ужасной вечеринке.

Эдвард кивнул.

– Именно это так пугает и восхищает в жизни – то, что ее течение в любой момент можно изменить, просто бросив монету.

– Или приняв спьяну решение.

– Или встретив кое-кого на улице.

Джорджия почувствовала, как его пальцы коснулись ее руки, и чуть не выпрыгнула из кожи. Девушка не знала, осознанным было это прикосновение или случайным, нечаянно ли Эдвард задел ее на ходу или намеревался взять за руку. Как бы то ни было, ее сердце забилось как сумасшедшее и воздух между ними сгустился от напряжения, которого она еще несколько минут назад не замечала.

И тут звук автомобильного клаксона, раздавшийся за их спинами, заставил Джорджию подпрыгнуть.

– Карлайл! Неужели ты?

Огромный кабриолет притормозил и остановился рядом с ними. В нем было полно людей – как минимум шестеро или семеро, все во фраках, за исключением двух девушек, наряженных в многочисленные слои тюля.

– Привет, ребята. Куда это вы собрались? – Похоже, Эдвард хорошо их знал, но неуверенность в его голосе свидетельствовала о том, что он не слишком рад их видеть.

– Пытались прорваться на бал Пемброка. Но, как видишь, нам не повезло, – сказал растрепанный блондин, почти свисающий с заднего сиденья. – Вход охраняют надежней, чем шотландцы свой спорран. Так что мы решили отправиться на вечеринку к Марку Хедингли. Это на Серкус-стрит. Пойдем с нами!

– Не сегодня, Браддерс, – ответил Эдвард, и Джорджия тихо вздохнула с облегчением.

– Да ладно тебе! Сегодня суббота, и мы почти на месте. Отсюда уже виден дом… А, к черту все, прогуляюсь с тобой пешком. Милашка Джулия отсидела мне ногу.

– Черт побери, так это была нога? – раздался чей-то голос, и все дружно захохотали.

Скрипнула дверца автомобиля, и трое парней высыпали на брусчатку. Они стали разливать шампанское из бутылки.

– Нет, правда, не стоит беспокоиться, – запротестовал Эдвард. – Я собирался поспать.

– Ерунда, – заявил Браддерс, затягиваясь сигаретой. – Ночь только начинается, а у нас полно шампанского. Кому нужны эти Пемброки?! – завопил он.

Двое других юношей подхватили Эдварда, сплетя руки наподобие стула, и помчались с ним по улице. Джорджия ощутила такое разочарование, что забыла на миг, как дышать.

– Поехали с нами! – крикнула ей девушка по имени Джулия, и Джорджия поняла, что у нее не осталось выхода, кроме как прыгнуть в машину ради тридцатисекундного путешествия на Серкус-стрит.

Они посигналили Эдварду и Браддерсу, проезжая мимо, и Джорджия, сделав над собой усилие, показала им большой палец.

К тому времени, как они припарковали машину, Эдвард поравнялся с ними.

– Тебя похитили. Извини.

– Все в порядке, – сказала Джорджия, изображая самую широкую из своих дежурных улыбок.

– Мы можем остаться на пять минут и потом уйти.

– Мы можем пробыть там столько, сколько захочешь, – ответила девушка, сама не зная, проявляет ли вежливость или ей действительно хочется познакомиться с его друзьями.