— Мы... эм, я не знаю. Что натворила Серена?

— У нее передоз.

На этих словах мой желудок ухает вниз. Передоз.

— Она в порядке?

— Будет в порядке, — отвечает. — Помощница обнаружила Серену, позвонила мне... Я справился с ситуацией.

Понимаю, что есть что-то еще, но Клифф мне не скажет.

— Нам нужно ехать, — говорит. — Прежде чем снова придется переносить твой прием.

Сажусь на пассажирское место.

Клифф ведет машину в тишине.

— Удивлен, что ты мне не позвонил, — говорю. — Чтобы напомнить.

— Я пытался, — заявляет. — Твой телефон выключен.

Хмурясь, тянусь рукой в карман и вытаскиваю телефон, нажимая на кнопку. Ничего. Когда пытаюсь включить его, значок батареи появляется на экране. Разряжен. Со всей этой неразберихой прошлого вечера: между соглашением о неразглашении и моей вечерней прогулкой, звонком Джеку и собранием АА, перед тем как пойти домой и поговорить с Кеннеди, я даже не задумался о зарядке телефона.

— У тебя нет зарядки для «Айфон»?

Он смотрит на меня пронзительно.

«БлэкБерри», помните?

— Надо было зарядить прошлым вечером, — говорит.

— Надо было, — отвечаю. — Забыл.

— Слишком много забываешь в последнее время.

— Должно быть, из-за всех наркотиков, что принимал.

Клифф не видит в этом ничего забавного.

Смотрит на меня с раздражением.

Когда подъезжаем к медицинскому центру, Клифф паркуется, и мы направляемся в здание, так же как и в прошлый раз, минуя комнаты ожидания, пока идем к ортопеду.

Доктор ждет меня в своем кабинете.

— Джонни Каннинг, — произносит с улыбкой и вытягивает руку для пожатия, снова, как и в последний раз. — Рад вас видеть.

Люди, как он, знают мое настоящее имя. Оно написано во всех документах. Джонатан Эллиот Каннингем. Я не меняю его юридически. Но для них я всегда Джонни Каннинг.

На это раз пожимаю ему руку, и мы переходим к делам.

Рентген. Осмотр.

Немного тоскую, когда мне снимают гипс, видя, как разрез идет прямо по месту, где писала Кеннеди, уничтожая ее слова.

— Как ваше запястье? — спрашивает.

— Дерьмово, — признаю, сгибая его. И выглядит тоже дерьмово. — Такое чувство, что оно может развалиться надвое.

— Уверяю вас, этого не произойдет. Оно будет болеть какое-то время, но я могу прописать...

— Нет.

— Ладно, — доктор неловко смеется. — В любом случае, все заживет. Никаких новых повреждений. Должно быть, удар тому парню был не очень сильный.

Клифф, который сидит в углу кабинета, трясет головой.

— Достаточно сильный, чтобы превратить мою жизнь в кошмар.

Доктор находит это забавным.

— Так, что дальше? — спрашиваю, сгибая пальцы.

— Я дам вам специальный фиксатор. Поносите его пару недель, пока запястье полностью не придет в норму. Но по мере необходимости его можно снимать, поэтому вы может спокойно вернуться к обычной деятельности. Только никаких трюков.

— Также никаких ударов, — встревает Клифф.

— Никаких ударов, — соглашается доктор. — Не усердствуйте, пока силы не вернутся.

Доктор надевает мне на запястье черный фиксатор, затягивая, чтобы плотно прилегало, и мы уходим.

— В студии будут счастливы, — объявляет Клифф, когда мы отъезжаем от медицинского центра. — Мне нужно сделать несколько звонков, все уладить, чтобы ты мог вернуться к съемкам.

— Что насчет Серены?

— Дадим ей пару дней, — говорит. — Позволим восстановиться, прежде чем она вернется на съемочную площадку.

— Ей нужно больше, чем пару дней, — спорю. — Она в полном раздрае.

— Мне это хорошо известно, — говорит Клифф. — Я только что отправил ее на реабилитацию. И отправлю снова, как только съемки закончатся.

Он говорит это безразлично.

Как будто так и есть.

— Тебя вообще это заботит? — спрашиваю.

Он смотрит на меня сердито.

Я задел его самолюбие.

— Ты последний человек, который должен об этом говорить, — начинает. — Ты жил со своей девушкой, сбежавшей от родных, и воровал у людей, когда я подписал с тобой контракт, и посмотри, кто ты сейчас. Итак, заботит ли меня? Конечно. Но ваша карьера идет в гору не просто так. Я делаю много работы.

Не знаю, что ответить на это, желая опровергнуть, но не могу. Поэтому сижу в тишине, пока Клифф ведет машину, понимая, что что-то не так через пару минут.

— Ты не так поехал, — отмечаю. — Направляешься в Мидтаун.

— Подброшу тебя до отеля. Мне нужно заняться делами.

— Мне нужно вернуться домой.

Он останавливает машину возле «Сент Реджис», прежде чем смотрит на меня.

— Домой? Где это? Лос-Анджелес? Разве не там твой дом?

— Ты понял, что я имел в виду.

— Та квартирка останется на месте, когда бы ты не вернулся, — говорит. — Так же, как и живущие там люди. Но съемки фильма задержаны на несколько недель из-за тебя, поэтому мне надо пару часов, ладно? Просто пару часов твоего времени, чтобы твоя карьера снова шла в гору. Я прошу о многом?

— Ладно, хорошо, — говорю, выходя из машины. — Занимайся своими делами.

Он уезжает, прежде чем я даже успеваю зайти в здание.

Уже ранний вечер. Регистрируюсь, не удосуживаясь использовать псевдоним. Я не поднимаюсь наверх, так как у меня нет багажа, поэтому просто сую ключ-карту в карман и ухожу на улицу.

Это Нью-Йорк. Ты можешь получить все, что хочешь. Но, тем не менее, я никогда не нахожу то, что ищу, из-за хаоса здесь. Занимает около часа найти зарядку для телефона. Также беру еды навынос и возвращаюсь в номер двадцать пять минут шестого.

Ставлю телефон на зарядку и съедаю половину сэндвича, когда экран загорается. Сразу приходит уйма уведомлений, издавая сигнал за сигналом.

И я вижу множество сообщение от Кеннеди.


Я на работе всего десять минут, а день уже кажется отвратительным.

Насколько человек будет плохим, если уволится, отработав два дня, а не две недели?

Ты можешь забрать Мэдди из сада? У меня двойная смена.

Брр, ты спишь?

Не бери в голову.

На хрен все.


Последнее приходит через два с половиной часа. «На хрен» от Кеннеди не приводит ни к чему хорошему.

Выбросив вторую половину сэндвича, так как пропал аппетит, печатаю ответ, потому что, вероятно, она думает, что я ее игнорирую.


Извини, кое-что произошло. Телефон разрядился, поэтому только сейчас получил твои сообщения. Все хорошо?


Сразу появляются точки, означающие, что она печатает ответ, но снова исчезают, снова и снова, гребные пять минут, прежде чем приходит сообщение.


Определенно «хорошо».

Она использует мои слова. Они говорят все, что мне нужно знать, но я все равно отвечаю, ее же фразой.


Никто не плакал и никто не побит?

Все хорошо.


Очевидно, что нет, поэтому я открываю FaceTime и набираю Кеннеди. Текстовые сообщения ничего не дают. Мне нужно смотреть на нее.

Она не отвечает сразу, проходит какое-то время, прежде чем ее лицо возникает на экране — она окружена подушками и одеялом.

— Ты в кровати? — спрашиваю, находясь в замешательстве. — Думал, у тебя двойная смена.

— Я уволилась.

— Оу, ничего себе.

— Да, — бормочет, уставившись на меня через экран. Даже в телефоне ее взгляд пронзительный. — Выглядит так, что я не одна в спальне.

— В номере отеля фактически.

— Выглядит роскошно. Что за повод?

— Был на приеме у врача, — поднимаю руку, чтобы она увидела запястье. — Больше никакого гипса.

— Рада за тебя, — отвечает, затихая, прежде чем добавить: — Знаю, что это звучит саркастично, но я не это имела в виду. Рада за тебя.

— Спасибо, — опускаю руку. — Так все в порядке?

— Все хорошо.

— Так не кажется.

Сейчас все кажется неловким, будто что-то вклинивается между нами и отталкивает Кеннеди от меня, в то время как я отчаянно пытаюсь найти способ приблизиться к ней.

— Просто один из этих дней, — говорит Кеннеди.

— Когда хочется выпить?

— Больше, как когда я ставлю все под вопрос.

— Дай догадаться. Ты уволилась с работы, пришла домой и обнаружила, что меня нет, что взбесило, потому что тебе не нравится идея зависеть от кого-то, и тем более от кого-то такого ненадежного?

— Довольно хорошее предположение.

— Я тоже так подумал.

— Думаю, нам стоит начать с малого. Сначала купить тебе кактус, и ты бы попробовал о нем позаботиться.

Смеюсь.

— Джек бы оценил. Он предлагал мне купить растение.

— Джек — твой наставник, верно?

— Верно.

— Вы познакомились на собраниях АА?

— Нет, я познакомился с ним в лечебнице. У нас были групповые занятия, и он всегда провоцировал меня и осуждал за осквернение окружающей среды. Мне было тяжело, после того, как вышел с реабилитации, и я отыскал его. Джек напоминает мне тебя.

Она выглядит удивленной.

— Меня?