А Артём… в эти дни мне казалось, что моё больное сознание просто всё выдумало, и не было никаких поцелуев на лестнице, поездки на дачу, друзей его, разговора под яблоней. Ничего не было, ни его, ни меня.

То, что творилось в первые дни после нашей ссоры, очень напоминало моё оцепенение, случившееся полгода назад, когда я только… потеряла ребёнка. Но спасительное забвение всё никак не желало наступать, терзая меня постоянными мыслями и воспоминаниями. В эти дни мне думалось как никогда, а открытия сыпались одно за другим.

Я раскручивала киноленту своей жизни и заставляла себя учиться смотреть на всё иначе. Переоценка собственной роли в чужих судьбах давалась крайне нелегко. Самым сложным оказалось приноровиться смотреть на всё сквозь свою вину. Не отменять её и не оправдываться, но перестать прятаться за всеми этими «прости» и «мне так жаль», не находить новый повод для жалости, а честно осознавать границы своей ответственности.

Очень многое в нашем браке с Андреем шло от меня, в том числе расчётливость и непонимание. Выстраивала наши отношения с ним в соответствии с той логикой, что исходила из моих собственных представлений о себе. Считала, что не способна на глубокие чувства и эмоции, вот и не давала никакого чувственного отклика на действия мужа. Может быть, он и ребёнка захотел так отчаянно, что ему было невыносимо одиноко в нашем доме? Я даже в постель с ним ложилась скорее по необходимости, чем по собственному желанию.

Наблюдая со стороны за всеми его страданиями, что вдруг явились моему взору, до меня неожиданно дошло, что ломать людей можно и простым своим бездействием. Мне было жалко его, но как прекратить эту спонтанную агонию я не знала. Вернее знала, да пока ещё не решалась.

Родители. Наши взаимоотношения с ними всегда строились на идее о том, что «Асю надо понимать» что в «Асино положение нужно войти». В итоге, я совершенно упустила тот момент, когда умудрилась вырасти инфантильной эгоисткой, привыкшей жалеть себя и ждущей, что всё, так или иначе, обернётся по-моему. Я ведь и на Аню с папой привыкла смотреть через призму этого принятия, где-то на подкорке ожидания, что они как всегда всё поймут и простят.

Не то чтобы я делала это всё специально, но привычка оказалась вещью упрямой.

В последние дни я часами гуляла по улицам города, ловя открытым ртом порывы свежего воздуха, и словно училась заново жить и дышать. Выходило не очень, но сейчас мне как никогда это было необходимо. И это было вполне сносно, и казалось мне самым настоящим жизненным прорывом, ровно до того момента, пока ноги сами меня не привели к маленькому ресторанчику в центре города. Сразу вспомнился Артём, затащивший меня сюда обманом. Хотя можно ли сказать, что тащил он сюда меня насильно? Я ведь толком и не отказывалась.

В ресторанчике было так же тихо и уютно, но всё равно иначе. Мне не хватало наглого и невозможного человека напротив, который пытался бы разговаривать со мной, провоцируя и… заставляя выкарабкиваться наружу из собственной раковины. Даже пельмени сегодня на вкус были пресными и несъедобными.

Вышла на улицу почти на негнущихся ногах.

-Девушка, с вами всё в порядке? – окликнул меня проходящий мимо парень, с беспокойством наблюдая за тем, как я судорожно вцепилась в кирпичную стену дома.

-Нет, - одними губами проговорила я. Потом, правда, чуть увереннее добавила. – Но обязательно будет.

Из машины позвонила Ане.

-Я заеду? – впервые я спрашивала разрешения, чтобы попасть домой. Видимо, уже что-то предчувствуя.

-Не стоит, - выдохнула мачеха, заставляя меня справиться с собственной дрожью.

-Что случилось?!

-Володя вчера с Артёмом встречался.

-И как?!

-Ничего хорошего, наверное. Приехал весь в себе и слова не сказал, заперся в кабинете и до самой ночи не выходил, - Аня старалась говорить сдержанно, но нотки беспокойства через раз прорывались наружу. – Аська, лучше бы он просто напился. Вот честно. Тогда хотя бы было понятно, что с этим делать. А никогда он вот такой…

-Я разберусь, - неожиданно жёстко пообещала я, поворачивая ключ зажигания в замке.

-Асют, ты уже…. Лучше оставь это им самим. Они должны…

-Я разберусь.

Обещать было легко, особенно на эмоциях, ощущая, как злость закипает в душе, туманя остатки разума и логики. С парковки стартанула до безобразия резко, чуть не задев проезжавший мимо джип. За что тут же получила в ответ гневный сигнал клаксона чужой машины.

Адрес Артёма мне был знаком, но часы показывали полдень, заставляя начать сомневаться в том, что я застану его там. Впрочем, это было не самое моё нелепое допущение. Лишь заехав в уже знакомый двор, до меня дошло, что кроме дома и подъезда, я не знаю никаких иных подробностей. Тертышный жил в огромной девятиэтажке, которая сейчас с вызовом поглядывала на меня всеми своими многочисленными окнами.

Можно было, конечно, пойти по квартирам… Можно, но нет, это тоже самое, что искать иголку в стогке сена.

Гудки шли один за одним, пока я в десятый раз набирала номер Артёма.

-Абонент не отвечает, перезвоните позже.

С отчаяньем треснула кулаками по рулю.

-Ну же, Артём!

Но он был глух, как и все мои попытки. Слёзы опять подкатили к глазам, неужели он настолько не желает со мной разговаривать, что даже не может прямо сказать мне об этом?!

Но разреветься я себе так и не позволила. Вновь круто вывернув руль, резко ударив по газам.

* * *

Его офис находился неподалеку от того самого ресторанчика. Нелепый круг по городу лишь только сильнее закрутил мои нервы, сменив злость на что-то иное, более жгучее и истеричное.

Пристроив машину на парковке крупного офисного центра, долго теребила в руках его визитку, которую Артём по непонятной причине засунул под солнцезащитный козырёк в тот день, когда я катала его по городу. Он засунул, а я тогда так и не достала, делая вид, что меня это совсем не волнует. И вот теперь, сидела под стенами его офиса и не знала, что мне с этим делать. У него было своё рекламное агентство, и судя по месту расположения, довольно-таки успешное. Наверное, надо позвонить его секретарю (или кто там у него на звонки отвечает?) и спросить, на работе ли начальство или как его можно найти. Но мне хотелось действовать, потому что ещё одного звонка в пустоту, я бы просто не выдержала.

Однако, пожалеть о своём решение, я успела ещё раз десять, пока ехала в лифте на нужный мне этаж. И куда я сунулась? Дура же.

Первым препятствием на моём пути явилось миловидное создание с пухлыми губами и нарощенными ресницами, сидевшая за стойкой ресепшена. И пусть вид у неё был достаточно наивный, хватка у девушки оказалась вполне церберской.

-Вы к кому? – с профессиональной улыбкой на лице обратилась она ко мне.

-К Артёму…. Владимировичу.

-Вам назначено?

-Нет… то есть да.

Лёгкое движение идеально уложенной бровью вверх.

-Простите?

-Он ждёт меня.

Надеюсь.

Ещё одна профессиональная улыбка и копошения в бумагах. Так, возражать в открытую мне никто не стал, значит, скорее всего он где-то здесь.

-Как вас зовут?

-Ася. Урусова Ася Владимировна.

Копошения продолжились, чем нехило так меня возмутили. Можно подумать, что я пытаюсь попасть на закрытое предприятие военного типа.

-Извините, не могу вас найти. Вам точно было назначено?

-ДА! – закипаю я.

Девушка опять тянет губы, но нос всё-таки морщит, недовольная моей резкостью.

-Извините, я не могу вас пропустить к Артёму Владимировичу, у него на сегодня весь день расписан.

Тоже мне шишка великая нашёлся, день у него расписан.

-Тогда позвоните ему и спросите, примет ли он меня?

А если не примет?! Так, об этом лучше не думать.

-Боюсь, что не сегодня.

-Почему?!

Вместо ответа сдержанное движение губами. Да, блин!

-Я его сестра!

-Извините, но вы не сильно похожи на Алину!

-А я ещё одна.

-Ну тогда вы сильно не похожи на них обоих.

-Приёмная!

-Женщина, пожалуйста, - начал злиться офисный Цербер.

Я уже думала, просто гордо пройти мимо неё, ну не будет же она меня силой тормозить, как за моей спиной раздался звук хлопнувшей двери. Резкий оборот. Артём. Только что вошёл в офис и замер на месте, уставившись на меня. Правда, взгляд такой… холодный и равнодушный.

-Артём Владимирович, тут к вам посетительница! Утверждает, что ваша сестра.

-Ну раз утверждает, - развёл он руками, но даже не попытался улыбнуться, как это делал всегда, когда видел, что меня переполняют эмоции.

Уверенно проходит мимо, заставляя меня невольно задержать дыхание. Сегодня он без трости, в целом держится вполне ровно, так, что хромата почти незаметна. И это тоже вдруг злит. Будто бы подчёркивая в том, что необходимость во мне отпала окончательно.

-Поговорить надо! – бросаю ему в спину, полностью игнорируя свидетеля всех наших перипетий. Впрочем, я сейчас была в таком состоянии, что могла и начать выяснять отношения прямо здесь и сходу. Но Артём, не позволил нам такой роскоши, кратко кивнув в сторону прохода, через который виднелась остальная часть офиса.

-Пошли.

Мы шли по достаточно просторному опен-спейсу, полному людей и какой-то интенсивной офисной жизни, что-то жужжало, что-то шипело, шелест бумаг, и множество голосов. Артёму кивали, с ним здоровались, кто-то даже махал рукой. Он отвечал, правда, на мой взгляд, на чистом автомате, не спеша вышагивая передо мной. Нога всё-таки доставляла сложности, но показывать не хотел. То ли мне, то ли всем остальным. А я с какой-то нездоровой жадностью рассматривала его спину. Сегодня на нём были светлые брюки и свободный тёмно-синий пиджак. Весь такой официальный, и мне до зуда в пальцах не хватало его раздолбайства.