- Кто тебе такое сказал? Если захочешь хорошо устроиться, пробьёшься всюду. Тем более у нас... Могу подсобить. Всего один-два телефонных звонков и работа у тебя в кармане.

- Спасибо, но... я хотела бы заниматься другим делом, а не торчать в офисе.

- Чем же? - интересуется Кирилл, искоса глядя на меня.

- Своё ателье хотела бы открыть, - смущённо произношу я.

Кирилл морщится:

- Ничего другого придумать не смогла? Кому они нужны, эти ателье? Сейчас вся одежда фабричная. Не страдай глупостями, котёнок. Мы тебя в два счёта пристроим в тёплое местечко.

Я вздыхаю - не нужны мне ваши офисные тёплые местечки. Я пока практику проходила на последнем курсе чуть со скуки не померла, выполняя рутинную работу день за днём. И не могу себе представить, что буду заниматься подобным день ото дня.

- Подожди, куда мы едем? Ты пропустил нужный поворот.

- Не, не пропустил. Сейчас заскочим в одно местечко. Тебе понравится.

В голове опять зудит на повторе: хочу как можно скорее очутиться дома, в своей кровати, а не колесить невесть где, но не выпрыгивать же из машины на ходу. Тем более, это же Кирилл, так ведь?..

Он привозит меня на окраину городу. Там есть пара возвышенностей, издалека напоминающих сердце. "Гора влюблённых", с них открывается хороший вид на наш городок, весь лежит как на ладони. А ещё сюда приезжают парочки, часто устраивая пикники.

- Красиво, да?

Солнце уже вовсю встаёт, озаряя горизонт. И город внизу кажется ненастоящим, игрушечным. Ткни пальцем - развалится как карточный домик. Холодный ветер заставляет кожу покрыться мурашками. Еще пару минут я наслаждаюсь видом.

- Может, поедем?

- Домой торопишься?

Кирилл вдруг привлекает меня к себе, проводит руками по плечам. Горячие ладони оглаживают кожу.

- Ты вся мурашками от холода покрылась.

Он достает с заднего сиденья автомобиля куртку и накидывает мне на плечи. Я утопаю в ней и запахе кожи и парфюма, которым пропитана куртка. Кирилл обхватывает меня со спины, прижимая к себе так тесно, что становится тяжело вздохнуть.

- Ты изменилась, котёнок. Стала совсем взрослой, - шепчет он на ухо, едва касаясь губами мочки уха, - и красивой.

Он разворачивает меня, наклоняется к губам и касается их в поцелуе. Легко и мягко. Должно быть приятно, но вместо этого я лишь ощущаю резкий, ещё не выветрившийся вкус пива и запах сигарет. Я отстраняюсь, отворачивая лицо.

- Ты чего, котёнок? Я же тебе нравлюсь, - прищуривается Кирилл, улыбаясь. Руки ныряют под куртку и ложатся на талию.

- Нравишься, но не так сильно.

- Ха, вот заявленьице. Ты же ещё не попробовала, чтобы быть уверенной.

- Кажется, что и не стоит.

Я упираюсь кулаками в грудь Кирилла, пытаясь отстраниться, но он ещё крепче прижимает меня одной рукой, а второй обхватывает подбородок и впивается в губы жадным поцелуем. Рука держит крепко, не давая отвертеться. Губы скользят мокро и голодно, он втискивается ими в мой рот, прикусывает губы и проникает языком. Глубже и дальше. Я едва не задыхаюсь от глубоких и сильных толчков у себя во рту. Не чувствую ничего, кроме желания, чтобы это побыстрее закончилось. Толкаю Кирилла изо всех сил, но так просто его с места не сдвинуть - стоит как каменная глыба и шарит рукой по телу, поднимаясь от талии и сжимая грудь в ладони. Жадно мнёт её до боли, отрывается от рта.

- Охеренно, котёнок, ты чудо...

Он вновь наклоняется, но на этот раз уже касается шеи губами, засасывая кожу внутрь рта и оглаживая её языком.

- Кирилл, пусти меня...

Он не слышит - тяжело дышит и тянет верх сарафана вниз, обнажая грудь. Накрывает ладонью полушарие и сжимает сосок между пальцами.

- Не, не могу. Сладко так. Тебе понравится.

Мгновение - и он скидывает куртку с моих плеч, опрокидывает меня на неё навзничь, нависает, удерживая своим телом. Губы вновь находят мои, толкается внутрь рта языком. Он тянет подол сарафана вверх. Меня прошибает ужасом.


- Нет, пусти... Я не хочу.

- Ты просто расслабься. Всё будет хорошо.

- Нет, пусти меня. Не буду, не хочу!

Я протискиваю колено и ударяю им. Непонятно куда пришёлся удар, но Кириллу это не понравилось.

- Вот это было зря, котёнок, я же с тобой ласково.

Он стискивает ткань трусиков, стягивая их по ногам.

- Не брыкайся, лошадка необъезженная!..

Я уже не могу сдержать крика и слёз, отбиваюсь. Но для него мои удары - всё равно что комариные укусы. Он  разводит бёдра устраиваясь между ними и стягивает с себя джинсы вместе с бельём.

- Последняя попытка, котёнок, уймись. Иначе будет неприятно.

Его слова едва ли мне понятны, понятно только прикосновение горячего, чуть подрагивающего от возбуждения члена к складкам.

- Тшшш...

Рука Кирилла ложится поперёк горла и сдавливает его.

- Ну же, котёнок, давай...

Одно движение его бёдер, отдавшееся сильной резью и неприятным жжением, сменяется ещё одним и ещё, с каждым толчком проникает всё глубже. Горло сдавлено так сильно, что перед глазами темнеет и из глотки вырывается только сиплое дыхание.

- Такая узенькая...

Он говорит что-то ещё, но сознание улавливает лишь некоторые фразы. Пара мощных рывков - и жгучая боль разливается внутри. Секундная задержка и разорванная преграда не останавливает убыстряющихся толчков, раздирающих нежную плоть. Кирилл вдалбливает себя в меня на бешеной скорости. Минуты агонии и насилия кажутся часами, растянутыми до бесконечности. Наконец, он дёргается в последний раз со стоном и дышит тяжело через стиснутые зубы, поднимается на локтях надо мной.

- Ты первый раз, не так ли?

Кирилл наклоняется, тянется губами к моему рту и накрывает губы, искусанные в кровь. Мне уже всё равно, хочется только уйти и смыть с себя всё произошедшее. Я сажусь и натягиваю сарафан. Между ног саднит и ноет, липко от пролившейся крови и спермы. Кирилл поднимается и застёгивает молнию на джинсах. Он стоит рядом и аккуратно касается плеча рукой.  Я сбрасываю его пальцы.

Он подбирает мои трусики и протягивает их мне, ныряет  за салфетками в салон своего авто.

- Вытрись, ничего страшного не произошло. Потом будет приятнее.

Я поднимаюсь и кое-как отираюсь салфетками, что он протягивает мне. Стоит и наблюдает за моими движениями с каким-то странным, болезненным интересом. Словно ничего особенного не произошло.

- Садись, - он распахивает дверцу рядом с водительским сиденьем. Я игнорирую его приглашение и сажусь сзади на пассажирское сиденье. Слёзы стоят комом в горле и щиплет глаза, но солёная влага не выходит из берегов, душит изнутри, отравляя. Едва автомобиль заезжает в город, я выпаливаю:

- Останови машину.

- До дома твоего еще далеко.

Я хватаюсь за ручку дверцы, нажимаю и держу её открытой:

- Останови или я выпрыгну.

- Да ты совсем с ума сошла!

Но всё же резко жмёт по тормозам. От неожиданности я утыкаюсь головой в спинку сиденья, но тут же вскакиваю и пулей вылетаю из машины. Бегу со всех ног, опасаясь, что Кирилл станет догонять меня. Но он лишь выходит из авто и смотрит мне вслед. Я вижу во дворе дома старенькие Жигули с жёлтой шашечкой на крыше машины и спешно сажусь внутрь, называя домашний адрес. Заспанный водитель испуганно вздрагивает, но всё же заводит мотор.

Квартира полна утренней тиши. Мама спит, а отец ещё не вернулся. Я долго сижу в ванной комнате под струями душа, думая, что хуже быть не может.

Наивная. Хуже быть может всегда. И через некоторое время меня начинает полоскать по утрам. Ужасающая догадка маячит передо мной, словно петля на виселице. Остаётся лишь сунуть в неё голову - тест показывает две яркие полоски.

Глава 10

Несколько лет назад (продолжение)

Паника поселяется внутри меня, маячит перед глазами кричаще-красными полосками. Я не могу поверить и покупаю несколько тестов. И все, как один, упорно подмигивают и полосуют жизнь. Я никому не рассказывала о произошедшем. Не тот случай, когда можно взять и просто сказать кому-то: "А вы знаете, меня изнасиловали и теперь я беременна". С этим надо что-то делать. И я знаю, что. Собираюсь с духом и иду в поликлинику. Мне кажется, что все, сидящие в очереди, догадываются, зачем я здесь. Чувство такое, будто над головой красным горит табличка о моей поганой ситуации.

На приёме у гинеколога меня кидает то в жар, то в холод. Слова врача бьются о черепную коробку будто бы сквозь толстый слой ваты. Я едва лопочу о своём желании сделать аборт. Слова дробятся и никак не желают складываться в одно предложение, я произношу его  через силу. Врач кивает головой и заводит стандартную речь об аборте и его возможных последствиях, зачем-то говорит о размерах плода на таком раннем сроке. Я же отрицательно машу головой. Аборт. И точка. Из здания больницы я выхожу с гудящей головой и  назначенной датой операции. Выскрести из себя тот выброс спермы, решивший разрастись в человеческую особь...

Телефон постоянно дребезжит от телефонных звонков и смс Кирилла. Я не отвечаю на звонки и не читаю сообщения. Стараюсь не выходить на улицу одна или всегда держусь других прохожих, опасаясь, что откуда-то из-за угла возникнет Кирилл. Его присутствие заметно: внедорожник кружит рядом, иногда я замечаю его немного поодаль от меня. Он будто порывается поговорить и выжидает момента, когда я останусь одна. А я всеми силами стараюсь избежать этого. В один из дней, когда отец находится на работе, а мать уезжает в церковь, раздаётся стук в дверь. За ней стоит Кирилл. Я аккуратно поворачиваю замок ещё на один оборот.

- Котёнок, открой дверь. Я знаю, что ты дома. Хватит бегать от меня.

Он вновь тарабанит в дверь, не прекращая стук до тех пор, пока не высовывается на лестничную площадку соседку и ругается, что он мешает спать её шестимесячному сыну. Кирилл уходит, но постоянно тенью кружит где-то поблизости.