— Я сказал Татьяне Игнатьевне, что ты останешься у меня.

— Что?! С каких это пор вы с тетей общаетесь?

— С тех, когда ты назначила меня опекуном на время твоего отсутствия. Должен же я знать, о ком забочусь. Твоя спальня рядом с моей, полотенца на кровати. На кресле пара новых футболок и тренировочные штаны. Завтра утром, если приспичит нарядиться, завезу тебя к Татьяне Игнатьевне.

Нарядиться! Слова-то какие знает.

— На сегодня я, пожалуй, соглашусь остаться. Устала зверски, хотя тебя притеснять неудобно.

— Неудобно врываться сюда в дикую рань и любоваться, как я полуголый варю кофе!

— Ты мог и одеться.

— Ты могла и дождаться девяти утра. Если ты настроена спорить, то я пошел мыться.

Отсекая дальнейшие препирательства, Егор направился в ванную.

Спальня пахла пустотой. По сравнению с надувным матрасом двуспальная кровать выглядит волшебным раем. Я растянулась на ней поперек, перекатилась из стороны в сторону, даже немного повизжала для пущего удовольствия, пока не обнаружила в дверях Егора.

— Я… эээ… хотел убедиться, что ты не сбежала, но вижу, ты освоилась, — сказал со смехом. Стоит передо мной без рубашки, покручивая в руках полотенце.

От неожиданности я покраснела. Путаясь в словах, попыталась объяснить свое странное поведение.

— Я давно не спала на такой большой кровати. В моей съемной однушке едва хватает места для односпальной. Дома у тети… сам знаешь. Только когда остаюсь на ночь у…

Молодец, Аля! Отличилась! Пусть у нас не романтические отношения, но Егору совершенно необязательно знать, у кого я ночую и по какой причине. Я смазала конец фразы, но он все равно догадался, о чем я. Не дурак. Скрестил руки на груди, сверкнул глазами так яростно, будто я ему в верности клялась.

— У тебя кто-то есть? — спросил угрожающе.

— В каком смысле? — пытаюсь выиграть время непонятно на что.

— В том самом! — Егор злится. Подходит к кровати, машет полотенцем перед моим лицом. Сейчас прихлопнет меня, как муху. — В смысле мужик! Любовник, парень, кто угодно!

— Перестань на меня кричать! Это не твое дело!

— Раз кричу, значит, мое! Приличные женщины не остаются на ночь у мужчины, если они связаны обязательствами с другим. Они не… они не… много чего не делают!

— Я не связана обязательствами, а ты противный зануда!

— А ты… ты… невыносимая… вот здесь у меня… — ткнул себя ребром ладони в горло. — Иногда, Аля, честное слово, глаза б мои…

Не закончив ни одну из фраз, он наклонился ко мне так резко и так близко, что от неожиданности я отползла в угол кровати.

Егор хлестнул полотенцем по двери и вылетел из комнаты.

— Глаза б твои что? — крикнула вслед. — Позвони своему другу, глазному врачу, он поможет! — фыркнув, продолжила кататься по кровати.

Попробуй разберись, что у Егора в голове. Иногда он такой близкий и заботливый, что попытки не видеть в нем мужчину проваливаются с треском. А иногда наоборот, злой, будто я дико ему мешаю, стою на пути. Другой бы на его месте давно попытался закрутить интрижку между делом. Мы взрослые люди, не связанные обязательствами, почему бы и нет?

Я докатилась до бортика кровати и остановилась.

Нет, не с Егором. Он не из тех, с кем заводят интрижки.

Он необычный, теплый, интересный и относится ко мне… странно. Даже вопрос о любовнике привязал не к ревности, а к правилам приличия. Он не соблазнится мелкой интрижкой, да и я откажусь. Стопроцентно откажусь, потому что Егор не из тех, кого легко забыть.

Я откажусь, а потом буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

После душа Егор прошел в свою спальню, не пожелав мне спокойной ночи. Я смотрела ему вслед, на широкую спину со стекающими по ней каплями воды.

— Приличные мужчины пользуются полотенцем! — проворчала.

— Приличные женщины не облизываются на мужские спины!

— Я не облизы…

Дверь его спальни захлопнулась, наглядно демонстрируя, что коварного соблазнения ожидать не стоит.

Он видел мое отражение в оконном стекле и знает, каким взглядом я проводила его фигуру.

Егор все замечает. И тело у него… что надо. А сам он невыносимый зануда. Вот, пожалуйста, очередное доказательство: над раковиной две зубные пасты — одна отбеливающая, вторая для восстановления эмали. Ну не зануда ли? И зубную щетку мне оставил на раковине. Розовую. Неужто думает, что если упаковка синяя, я не догадаюсь, что это мне?

Обо всем позаботился. Все знает. Все замечает. Зануда. Весь из себя правильный, заботливый, замечательный до ноющей тоски внутри.

Он идеальный, а я… нет.

* * *

За завтраком мы читали газету. Егор внимательно, а я сканировала заголовки, потому что от чтения устала на годы вперед.

— Выспалась? — не сводя взгляда с газеты, он пододвинул мне блюдо с фруктами.

— Да, спасибо. Я сама доберусь до офиса, по пути куплю сменную одежду.

— У нас встреча в десять.

— Маркетолог?

Егор тщательно прожевал кусок дыни. Уже ничего не осталось во рту, а он все жевал и смотрел в одну точку.

— Почти. Офтальмолог.

Я отодвинулась от стола и сложила руки на груди.

— У нас?

Егор постарался беззаботно пожать плечами, но напряженные мышцы застыли.

— Ты сказала позвонить глазному врачу, и я позвонил, только что. — Поднял на меня взгляд, в нем прямой вызов.

— Ты прекрасно знаешь, что я пошутила.

— Выбор за тобой, Аль, я не собираюсь тащить тебя насильно. Но если хочешь знать мое мнение, то глупо притворяться, что все в порядке. Проблемы надо не прятать, а решать.

Егор громыхал кофейником, хлопал дверцей холодильника. Ждал моей реакции.

Я могу уйти прямо сейчас, пресечь дальнейшее вмешательство Егора в мою жизнь. Он ступил на очень личную территорию и топчется по ней без видимого на то права.

Очень тянет уйти, но еще сильнее хочется узнать, что он задумал. Для чего возится со мной, вмешивается, толкает неизвестно куда.

Потребность разгадать мотивы Егора намного сильнее моего страха.

Я молча собрала посуду со стола и пошла одеваться. Егор загрузил посудомойку и так и остался стоять, глядя на оранжевый огонек стартовой кнопки.

Когда я вышла, он стоял у окна спиной ко мне.

— Когда нам выходить из дома? — спросила, наблюдая, как напряглись его плечи.

— Куда? — спросил, не оборачиваясь.

— К твоему приятелю. Так и быть, пусть полюбуется на то, как я щурюсь, — ответила с напускной легкостью. Если бы Егор знал, с каким трудом мне далось это согласие, он бы не стоял ко мне спиной. Он бы обнял меня… или нет, это совсем из другой оперы.

— Четверть десятого, — ответил Егор сухо. — Аль, я… — сжал подоконник и обернулся на меня.

Он не знает, что сказать. Егор читает меня, как сухой текст, правильно и четко, но не видит того, что между строк. Читать не значит чувствовать.

— Аль, я… — начал снова, со вздохом.

— Да, ты. — На этом непонятном обмене словами я захлопнула за собой дверь спальни.

Я пытаюсь понять Егора и вступаю в предложенную партию, но это не значит, что я от нее в восторге.

* * *

Начнем с того, что приятелями они с врачом не были. Более того, они практически не знали друг друга. «Очень рад личному знакомству!» — сказал врач, здороваясь. Как я и подозревала, Егор навел справки и где-то раскопал этого специалиста, чтобы… вот сейчас и узнаем, для чего.

Усаживаясь в пыточное кресло, я испепелила Егора взглядом. Он стоял в проходе, держась за дверную ручку.

— Вы, Егор Валерьевич, либо туда, либо сюда, — улыбнулся врач, глядя через плечо. — И дверь закройте, чтобы посторонние не подглядывали. Мы с мадам Гончаровой будем творить зрительную магию.

Еще один шутник! Везет же мне.

Егор вопросительно поднял брови, дожидаясь моего разрешения. Я пришла сюда, чтобы разобраться в его игре, так что пусть сидит рядом и терпит врачебный юмор.

— Вас что-нибудь беспокоит? — поинтересовался врач.

Да!

Меня беспокоит поход к врачу. И Егор. Особенно Егор и его мотивы, о которых я, что уж кривить душой, догадываюсь. Его с детства заклинило на моих дефектах. Он ищет ошибку в моей формуле и хочет ее исправить.

Егор, как чертов Пигмалион(1), хочет сделать меня совершенной. ОН хочет. Он, а не я.

Став визажистом, я забыла о своем внутреннем несовершенстве, заставила себя забыть.

Чтобы побороть это, я стала идеальной снаружи.

До последнего времени меня все устраивало.

— Зрение меня не беспокоит. Глаза устают при чтении, но я… обычно не читаю, — отвечаю вежливо, но сухо.

— Почему? Вы не умеете читать?

Я дергаюсь, как от удара в живот.

— Умею! — отвечаю резко.

Что Егор сказал врачу? Моя проблема не связана со зрением, офтальмолога она не касается. И Егора тоже!

Смотрю на него с обидой, но Егор не догадывается о моих терзаниях. Он улыбается, подбадривает меня. «Объясни!» — говорит одними губами.

— Я умею читать, но приходится прилагать усилия, — поясняю, не сводя взгляда с Егора. — Путаюсь в длинных словах…

— Как вы их запоминаете?

— Друг посоветовал запоминать формулы и длинные слова, как картинки. Сфотографировать их в памяти и воспроизводить перед глазами полностью. Это помогает.

Друг. Егор, который с детства пытался меня починить.

Все началось в пятом классе, когда он пересел ко мне на уроке математики. Надоедал мне целыми днями, пытаясь понять, почему у девчонки со способностями к математике проблемы с формулами. Он же и придумал выход.

Вместо «спасибо» я хлопала его учебником по голове, чтобы не занудничал и не лез в мои дела, не тыкал в мои дефекты. Не помогло. Егор ходил за мной по пятам, выискивая остальные недостатки. Для него это стало подобием игры. Когда понял, что я не собираюсь его слушать, давал советы классной руководительнице.