Я молчала. Отнюдь не потому, что жаждала слушать откровения Короля. В горле словно перекрыли воздух, и пришлось постараться, чтобы не выдать мое отчаяние.

Мне удалось.

— Ты очень любезен. Спасибо, что приехал и предупредил. На этом попрощаемся.

— Подумай о моем предложении, Аля. У нас с отцом есть пара магазинов в области, так что я буду наведываться. Звони, когда надумаешь.

«Когда», а не «если».

— Прощай, Никита!

— Не предложишь остаться? — Даже недовольный и усталый, Никита все равно самый привлекательный мужчина из всех, кого я встречала. В юности его улыбка расплавила бы мое сердце. Хорошо, что я наконец выросла.

— Нет, не предложу.

— Хоть водички попить можно?

— Только если перед уходом.

Кто бы подумал, что Никита Королев приедет в такую даль ко мне, Але Гончаровой.

Оборвашке. И что я отправлю его обратно ни с чем.

А потом буду лежать без сна и думать о совсем другом мужчине. И о его большой и красивой лжи.

Полночи провела в расстроенных чувствах. Начав жизнь оборвашкой, очень трудно изменить привычный ход мыслей и поверить в себя. А вот в то, что Егор играл со мной, чтобы досадить старому врагу, верится до глупого легко. Каким бы искренним он ни казался, стоит вспомнить, как он злился на благотворительном вечере и как вспыхивал каждый раз при упоминании Никиты.

Их отцы враждуют. Они тоже.

Я не верю Никите, а Егор… он далеко. Я думаю о нем слишком часто. Хочу снова увидеть себя его глазами, поверить в себя так, как верит он. И увидеть его тоже хочу.

Если он лгал, мне будет очень больно.

* * *

Утро началось с очередного письма из юридического отдела компании Воронцовых. Пятого по счету письма, предыдущие я игнорировала. Может, «Красоту и дом» закроют, но моей идеей о новом журнале заинтересовались. Наваяли нечитабельный документ, почти две недели мозолящий мне глаза юридическим жаргоном.

Вздохнув, я распечатала его на рабочем принтере. Все права принадлежат издательству… неразглашение… никакого гонорара и претензий…

Ожидаемо, но очень обидно. Переведенное на юридический язык, мое глянцевое приключение звучит, как бизнес, а не полет вдохновения.

Может, так и лучше.

Подписала, датировала и, следуя инструкциям, позвонила секретарю, чтобы выслали курьера.

— Ой, здравствуйте, Аля! Егора Валерьевича нет на месте, но я передам…

— Нет, спасибо, я по другому вопросу.

Закончив с неприятным разговором, я разложила кисти и палетки и приготовилась к работе.

День выдался сумасшедшим. На обед времени не хватило, от голода перед глазами мерцали радужные круги. Я освободилась ближе к вечеру, но, когда собралась бежать в кафе, меня поймала администратор салона.

— Аля, тебя мужчина искал, несколько раз заходил, но имени не назвал. Интересовался, когда ты освободишься. По-моему, он ждет на улице.

Если Никита вернулся с уговорами, в этот раз я не буду вежливой.

Полная решимости, я распахнула дверь салона и внимательно осмотрела улицу. Случайные прохожие, редкие машины. Рядом сквер, тоже никого знако…

Егор.

— Аль! Не беги, прошу тебя! Я идиот!

Везет же мне, два дня, два идиота. При виде Егора сердце екнуло и грохнулось вниз в коленки. Мы не виделись две недели, и он явился, как только узнал, что у меня побывал Никита. В том, что он об этом знает, я не сомневаюсь.

Шагнула обратно к двери. Пусть золотые мальчики поищут новое хобби вместо меня, вышивание, например.

— Не беги, Аль! Дай мне ровно минуту, а потом, если захочешь, я уйду и никогда больше тебя не потревожу.

— Приехал искать Королева? Или тебя прислали в качестве курьера за документами?

Слишком много горечи в моих словах, я не успела ее спрятать.

Егор идет ко мне, подкрадывается. Мы оба готовы к войне. Слишком разные, чтобы надеяться на быстрое понимание.

— Что тебе Королев натрепал? — потребовал сурово, отдаляясь от меня этими словами. Хотя мы и так не близки.

— Зачем ты приехал? Мог бы и позвонить, прежде чем являться ко мне на работу.

Егор напрягся всем телом, руки в карманах джинсов сжаты в кулаки.

— Ты бы согласилась со мной встретиться, если бы я позвонил?

Опустила взгляд. Честно говоря, не знаю, согласилась бы или нет. После разговора с Никитой возникли вопросы, но я не уверена, что хочу знать правду.

— Поэтому и не позвонил! — Всезнайка. Смотрит на меня так пристально, что пальцы на ногах поджимаются. — Я по делу!

— Снова? Что в этот раз? Напишем в соавторстве мировую энциклопедию?

— Продолжай, не стесняйся, я заслужил. Хочешь — ударь меня, тебе станет легче. — Егор шагнул ближе, не сводя с меня взгляда. Такому врежешь — пальцы сломаешь! — Обиделась? — изучает меня, читает ответ по лицу. — Прости меня, Аль, я круглый идиот! За все прости. За журнал, за врачей, особенно за врачей. Первые два дня после твоего отъезда я был в шоке. Не мог понять, что на фиг произошло. Потом отправил тебе дурацкий контракт. Идиот, я надеялся, что ты разозлишься, откажешься подписывать и вернешься, чтобы меня отлупить. Прости.

Я была готова к претензиям, к требованиям, но не к извинениям Егора.

— Все в порядке, не надо извиняться, иди.

Слова складываются с трудом. Наше с Егором общение обречено, слишком много непонимания с его стороны и страха с моей. От того, что он приехал, внутри взрыв эмоций, самых разных, но сути это не меняет. Он здесь, я там. Где он, а где я. От перестановки слагаемых сумма не меняется.

— Поговори со мной, Аль! Если ты занята, я вернусь позже. Все сделаю, чтобы ты простила. Только скажи, когда.

— Думаю, лет через семьдесят прощу.

— Дай мне всего минуту, Аль.

— Ладно… время пошло.

Егор нахмурился, сглотнул. Время выиграл, а слова не готовы, голос срывается.

— Мне плевать на журнал! Я нес чушь, прости меня, мне на все это наплевать. Кроме тебя. Я не вижу в тебе никаких дефектов, никогда не видел. Ты невероятная. Я в детстве думал, что ты из сказки, поэтому не такая, как все. А остальное… я идиот. Как увидел тебя на благотворительном вечере, так крыша и съехала. Ты словно в фольгу себя завернула, блестишь, играешь чужую роль, а внутри неживая. Вот я и вмешался, хотя обещал себе, что не полезу. Еще в школе обещал, когда ты кроме Королева никого не замечала. Мне приспичило вытащить тебя наружу, настоящую. Даже если ты с Королевым, главное, чтобы снова была собой. Возомнил себя богом. Ведь я, блин, стал таким могущественным! Не то, что в школе. Способен решить все твои проблемы, защитить от всего, что тебя расстраивает. Слишком увлекся. Сейчас это очевидно, а тогда как в тумане был. Я слепой, Аль. Слепой и дурак. Ты не видишь буквы, а я не заметил твои чувства. Думал, все делаю правильно, тебе во благо, и пер как баран. Прости! — Егор дотронулся кончиком пальца до моего носа и грустно улыбнулся. — Не через семьдесят лет, а сейчас. Забудь мои дурацкие нотации. То, какая ты, этого не мало… наоборот даже. Клянусь, ты никогда больше не услышишь от меня о журналах и врачах. Никакого чтения, только пообедай со мной… или поужинай… или и то, и другое. Начнем сначала, просто два бывших одноклассника вместе едят… низкокалорийные продукты.

Я захлюпала носом еще в начале его монолога, а уж когда Егор сказал, что ему меня не мало, совсем расклеилась. Макияж придется переделывать, на лице полная профнепригодность.

— Соглашайся, Аль, иначе придется к тебе в салон записываться, чтобы ты мне ресницы наращивала и нос пудрила. Так и буду ходить чучелом, пока не простишь.

— Почему ты приехал сегодня? Из-за Никиты?

— Да, — Егор придержал меня за плечи, на случай, если я разозлюсь и попытаюсь сбежать. — Королев позвонил и нес всякую ересь. Я сначала забил на него, но секретарь сказала, что ты подписала отказ от прав на идею. Вот я и сорвался с места на случай, что этот придурок тебя обидел. — Вопросительно поднял брови. — Обидел?

— Нет. В круиз приглашал.

— И… — Егор почти задал вопрос. Глаза сузились, сжал губы, но промолчал.

— Спроси меня, если сам не знаешь ответ.

— Думаю, что знаю.

— Что думаешь?! Что я соглашусь остаться с Никитой в замкнутом пространстве? Это ж корабль! Да я через полчаса за борт спрыгну!

— Я так и думал, — подтвердил, но лицо расслабилось после моих слов. — И не надейся, я бы все равно приехал, и без Королева. А пока устроил себе тайм-аут, чтобы остыть и прочистить мозги, а то таких дел натворил, что сам офигеваю. Все думал, как извиниться, чтобы ты поверила. Вчера позвонил твоей тете за советом, но… — Егор потер шею и отвел взгляд, — не думаю, что ты обрадуешься, если я им воспользуюсь.

— Не томи, что она насоветовала?

— Говорит, тебе пора завести дочку. Я, конечно, готов извиняться по-всякому, но для такого способа предпочту сначала заручиться твоим согласием.

В карих глазах сверкают бесовские искорки, но лицо настороженное.

Не могу больше терпеть, смеюсь и плачу одновременно. И за рубашку его цепляюсь, тянусь к воротничку, а то он слишком аккуратный, а надо чтобы торчком стоял. Утыкаюсь шмыгающим носом в грудь Егора.

— Расшатал ты меня, Егор Воронцов. Как молочный зуб, расшатал. А ведь раньше была… нормальная.

— Чур тебя! — обнимает меня, осторожно, но с силой, и смеется в волосы. — Когда это ты была нормальной?!

Ведь рискует же, зараза, но мне смешно до колик.

— А ты, можно подумать, образец нормальности!

— А я никогда и не притворялся. Хватит шмыгать в рубашку, испомадишь мне всю одежду. Посмотри-ка на меня! — Вытер подушечками пальцев мои слезы и улыбнулся. — Ну как, простишь меня?

Наклоняется и вот-вот поцелует, а я совсем не готова. Кривлю губы, как малолетка, снова плачу, столько хочется ему сказать, а не знаю, как. И не подозревала, что так сильно скучала. Внутри безумная, почти детская радость от его появления, смешанная со страхом.