Одноклассники требовали эту сказку снова и снова, каждый раз надеясь на другой исход.

Например, на явление прекрасного принца, спасшего Дженни от ведьмы. Егор спорил с пеной у рта. Дескать, ведьма обманула Дженни, не имела права заключать контракт с ребенком, родители должны были вмешаться, Дженни еще может выучиться, она не должна сдаваться…

— Вы правы, Аля, журналы принадлежат компании, и о разделении речь не идет. Компания состоит из нескольких частей, которыми управляют члены моей семьи. У кого ответственность больше, у кого меньше, все зависит от желания и возможностей. Но это семейный бизнес. Так было, есть и останется.

— Я не считаю журнал подарком и ни на что не претендую. Все, чего я хочу, это развить свою идею и помочь профессионалам сделать из нее интересный и нужный журнал. На директорате мы покажем вам макет сайта и…

Воронцов отмахнулся от меня, как от мухи.

— Не тратьте красноречие зря. Директорат рассмотрит ваше предложение, как и все другие, без поблажек. Журнал меня не интересует, их у нас навалом. Одним больше, одним меньше. Однако меня интересует мой сын. Я вижу, что вы в восторге от журнала, но мне хотелось бы узнать, как вы относитесь к Егору. Как он относится к вам, я знаю, а вот насчет ваших чувств у меня имеются вопросы.

— Какие… нет никаких вопросов… без сомнений, я…

Слова исчезли. Ни один вопрос Воронцова не смутил меня так сильно, как этот. Говорить с посторонним мужчиной о моих чувствах казалось невозможным, да еще и за спиной его сына.

Да еще так рано, когда мы с Егором и сами-то не облекли наши отношения в слова.

— Егор сделал для меня все…

— Что он для вас сделал, я знаю. Вопрос о вас.

— Простите… я не привыкла говорить о моих чувствах… вот так. С посторонними людьми.

— Отнюдь не посторонними, я отец Егора. Я за секунду отдам все блага за благополучие сына. А вы? Что вы отдадите?

Вопрос завис над головой гигантским цунами. Валерий Филиппович Воронцов не из тех, кто идет на компромисс и соглашается на полумеры. Он щедр и безжалостен одновременно и ждет от меня самого исчерпывающего ответа.

— Очень многое, — ответила тихо. Слова повисли между нами хриплым эхо.

Воронцов запрокинул голову, разглядывая потолок. Пальцы на подлокотниках кресла сжались, выдавая его внутреннюю реакцию.

— Удачи на директорате! — обозначил, что аудиенция окончена.

Увы, Валерий Филиппович Воронцов мне не поверил.

* * *

Утро директората было самым медленным в истории человечества.

Презентация в одиннадцать, а часы застыли на десяти утра и отказывались идти вперед.

Нет ничего хуже ожидания, и мы с Егором маялись пустой суетой.

— Ты помнишь всех членов директората в лицо?

— Помню и выучила их биографии.

— Список предварительных вопросов распечатала?

— Да, вместе с ответами.

— Все будет хорошо, Аль.

— Я знаю. Это ты волнуешься, я не я! Вот! — протянула ему финансовый план. — Посмотри на циферки, это тебя успокоит.

Усмехнувшись, Егор подошел ближе.

— А ты типа не волнуешься!

— Нисколько!

— Врешь!

— Вру. Умираю от волнения.

— А вот так лучше? — чмокнул меня в кончик носа. Теплая ладонь легла на шею, провела до ворота пиджака.

— Настолько лучше, что расхотелось идти на директорат!

Егор согласно хмыкнул.

Он волновался сильнее меня. Не потому, что не доверяет, а по другой, очень для него характерной причине — из-за потребности меня защитить. Когда я рассказала о разговоре с его отцом, Егор махнул рукой, велев не слушать старого ворчуна. Но при этом напрягся. А вчера секретарь прислала список предварительных вопросов длиной в полторы страницы, и судя по их критическому тону, восторга наше предложение не вызвало.

— Аль, если ты передумала делать презентацию, только скажи, ладно? Не хочу, чтобы ты нервничала. Я сам выступлю, пусть вгрызаются в меня. Могли бы быть и помягче, все-таки это первый этап.

— Не волнуйся, я справлюсь!

Если отступлю сейчас, то вернуться не смогу. Егор вымуштровал меня так, что разбуди посреди ночи — и я выплюну три страницы финансового плана с объяснениями. Знаю предысторию каждой цифры. Пусть меня разгромят в пух и прах, зато попробую.

Егор трет ладонью шею и качает головой.

— Я дурак, Аль! Конечно, ты справишься… просто… мне приятно, когда я тебе нужен, понимаешь? Я привык!

— Думаешь, я без тебя справлюсь? Шутишь?! Да и потом, не в презентации дело, и не в журнале тоже. Ты мне просто нужен, без всего остального. Сам по себе.

Егор замер за моей спиной. Он не из тех, кто падок на слова, да и сам не злоупотребляет. Он человек поступков, экстравагантных и больших. Мы вместе, и в этой фразе вся нужная мне семантика.

— Нужен? — проверил тихо.

— Очень. Ты будешь рядом?

— Разве может быть по-другому?

— Не знаю… наверное…

— Не может. И уже не будет.

Егор стоял за моей спиной, и тепло его слов накрыло мои плечи шалью. Внезапно в памяти возникли слова его отца, сложились кусочками головоломки.

«Частями компании управляют члены моей семьи. Это семейный бизнес. Так было, есть и останется».

«Как Егор к вам относится, я знаю, а вот насчет ваших чувств у меня имеются вопросы».

Семейный бизнес.

Получается, что Егор привел меня в семью. Именно на это намекал его отец, и неудивительно, что в таком контексте моя неспособность говорить о чувствах к его сыну выглядела подозрительно.

— До тебя только что дошло? — Егор словно читал мои мысли.

— Да. Я дура?

— Всякое бывает!

— Ты привел меня в компанию и с первого дня делал все, чтобы я осталась. Но при этом думал, что я влюблена в Никиту.

— Думал… еще в школе я зарекся вмешиваться в твою жизнь, но на благотворительном вечере ты показалась совсем другой. Я надеялся, что твоя влюбленность в Королева пройдет. В любом случае я бы нашел для тебя место в редакции, потому что это твое дело. Я старался не вмешивать в это свои чувства. Ты должна была сама сделать выбор, ради себя, а не ради меня. Но я очень надеялся, что ты останешься со мной. Так и сказал отцу.

Егор подошел ближе, помассировал ладонями мои плечи. Я откинула голову назад, и он пробежался кончиками пальцем по волосам, безнадежно портя строгую прическу. Но так даже лучше.

В такой позе нас и застала Нина Александровна. Члены директората закончили с предыдущей презентацией и готовы выслушать нас на пятнадцать минут раньше назначенного времени.

* * *

— …Счастье состоит из мелочей, и каждая из них может стать основой успеха журнала, — тараторю я, и Егор поворачивает ладонь, сигналя, чтобы сбавила темп. — Что делает потребителей счастливыми? — включаю слайд с данными опроса. — Приятные мелочи, внимание близких людей и ощущение собственной значимости. Кому-то нужны яркие ощущения, кому-то комфорт и спокойствие. В этом секрет журнала, который обеспечит каждому индивидуальный поиск своего счастья…

Я ловлю одобряющий кивок Егора и сканирую директорат. Бесстрастные, скучающие лица.

Заинтересованные тоже есть, но из одиннадцати членов директората их всего два.

Валерий Филиппович сидит во главе стола, перед ним нет ни планшета, ни бумаг. Хороший знак или нет? Презентация настолько запомнилась, что заметки не понадобятся, или дело труба?

— … Еще Аристотель сказал, что счастье — это действие. Каждый месяц журнал предложит читателям сделать ряд шагов в направлении собственного счастья. На сайте читатели создадут индивидуальную программу и станут следить за своим прогрессом. Они смогут загрузить приложение на телефон или планшет и получать напоминания в течение дня. На вебинарах психологи ответят на вопросы читателей в прямом эфире. Любой сможет стать агентом журнала, не просто журнала, а практического руководства к счастью. Считается, что счастье — это реальность, поделенная на ожидания. Многие советуют снизить ожидания, но я с этим не согласна. Только манипуляция реальности подарит самое глубокое удовлетворение…

На этом закончилась эмоциональная часть презентации, и я нырнула в привычное варево цифр. Привычное, благодаря Егору. Потребительский рынок безграничен, ведь счастья не может быть слишком много. Но для того, чтобы реализовать возможности, нужен правильный подход.

Когда я закончила, в голове все еще звенели слова. Сказанные, а особенно те, которые я забыла или которые могла бы сказать лучше, четче, красивее.

Валерий Филиппович сидел, сложив руки на столе. Походил, скорее, на скульптуру, чем на человека, готовящегося к оживленному обсуждению.

— Благодарю вас! — сказал вежливо. По сравнению с моей страстной презентацией его слова казались вылепленными из снега. — Чувствуется, что вам очень близка эта тема.

Угол его рта чуть дернулся. Воронцов наверняка вспомнил о том, как исчезло мое красноречие, когда он спросил о Егоре.

— Вам прислали предварительные вопросы, перейдем к ним, — сказал исполнительный директор.

Вопросы задавали по очереди, в основном технические и финансовые, а не по содержанию.

… индивидуальный подход к клиентам — это похвально, но очень дорого… вы недооценили стоимость сайта… затраты не окупятся, а стоимость подписки и так завышена… штат психологов не окупится, подписка не покроет их услуги, даже если бесплатной будет только первая консультация…

Мы с Егором отвечали, спорили, соглашались, брали на заметку. Я старалась не думать о членах директората, о том, насколько они умнее, образованнее, опытнее меня, иначе не смогла бы сказать ни слова. Не имея корпоративного опыта, я втайне радовалась, что нас сразу не выгнали за дверь. Раз задают вопросы, значит исход может быть положительным.