Елена растерялась, не зная что и сказать, как объяснить ребенку, что его жизнь изменилась кардинальным образом.

— Понимаешь, мама поехала в командировку в другой город, — а когда вернется и вернется ли, неизвестно, хотелось добавить девушке, но она не знала как подобное произнести. У нее язык не поворачивался.

— Я знаю. Она замуф выхоит. За плинца. А я ей мефал и она не фнала куда меня плифтлоить, — у девушки буквально открылся рот от сообщенной ребенком информации. Это получалось, что все разговоры ребенок слышал и запоминал, делал выводы. Женя же продолжил говорить. — Холосо, сто я буду зыть с тобой, а не ф дефком доме. Я тебя фнаю, а там никого.

Елена от удивления села на стул, благо он стоял рядом. Вот это да. Ребенок в курсе своей судьбы на все сто процентов. И что теперь делать? Как быть? Что сказать? Девушка не знала.

— Ты этому рад? — единственное что смогла выдавить из себя Елена.

— Осень. Ты доблая. Ф тобой холосо. Только ты меня не фдавай в дефкий дом. Я тебе фсе-фсе помогать буду, — ребенок подошел вплотную к ней.

Дождь.

Идет дождь.

Откуда в комнате дождь? Ответа девушка не знала, утирая влагу с лица. Лишь спустя некоторое время до нее дошло, что это слезы льются помимо ее воли.

— Не плач, а то луза на полу будет, — успокаивал девушку ребенок, глядя по руке.

Вот как могла родная мать бросить свое чадо ради какого-то незнакомого мужика? Даже самого-самого лучшего. Это ненормально. Противоестественно. Ужасно. Неужели страдания ребенка ничего не значат для кукушки? Вопросы один страшнее другого теснили голову Елене, на находя ответов.

— Я не плачу. Просто мне соринка в глаз попала, — попыталась отшутиться девушка.

— Не плавда. Я все визу. Ты плачешь. Не надо. Ведь у тебя есть я.

Девушка никак не могла остановить слезы, видя это Женя достал из карманчика платок и начал утирать соленые капли, бегущие по щекам.

— Да. Теперь у меня есть ты. А я есть у тебя.

32


— Мам, пап, ба. Все дома? — Елена не стала откладывать в долгий ящик встречу с родителями. Сообщить новость надо как можно скорее, а то добрые люди непременно донесут, да еще в извращенной форме. Уж лучше самой и сразу.

Из кухни вышла мама Лиза, вытирая руки передником.

— Ты чего кричишь, как будто случился пожар, — мать Елены чем-то напоминала строгую учительницу, хотя к системе образования не имела никакого отношения.

— Где-то около того, — буркнула девушка себе под нос, а потом добавила громче. — Мне надо со всеми вами поговорить.

Только сейчас женщина заметила ребенка, прятавшегося за Еленой.

— Ты решила подрабатывать бебиситтером? — поинтересовалась мать.

— Нет. Я все объясню. Только всем сразу. Отец дома?

— А где ему еще быть? С бабушкой что-то в зале смотрят, периодически не могут поделить пульт от телевизора.

— Тогда пойдем в зал, — позвала Елена.

— У меня обед еще до конца не готов. Твое объявление не может подождать? — сухо поинтересовалась мать.

— Нет. Это срочно, — девушка боялась растерять всю уверенность, которую и так наскребла небольшую горсть, утекающую с каждой секундой, словно вода в песок.

— Хорошо. Через минуту я буду. Проходите, чего в дверях стоите до сих пор? — мама Лиза вернулась к себе на кухню, а Елена принялась разувать Женю. Мальчик молчал, понимая тяжесть момента, хотя вряд ли кто этого от него ожидал.

Когда, наконец, приветствия состоялись и реверансы сделаны вся семья Елены расселась по разным углам. Девушка с Женей сели вдвоем в большое кресло, мама выбрала место на стуле у двери, отец полулежал на диване, а бабушка занимала свое любимое кресло-качалку.

— Я попросила вас всех здесь собраться чтобы сделать объявление, — немного официально сообщила девушка.

— Дочь, не томи, — немного нетерпеливо сообщил отец.

Все домашние с интересом поглядывали на Женю. Что поделаешь? Но в нашем обществе отклонение от нормы вызывает в лучшем случае любопытство, если не прямое разглядывание и тыканье пальцами. Девушку всегда это коробило, но она понимала, что от этого не спрятаться и не скрыться. С подобным отношением придется жить все время, если не произойдет чудо и на людей с отклонениями в развитии, инвалидов перестанут глазеть как на чудо-юдо.

— Я собрала вас…

— И?

— Чтобы сказать…

— Что сказать? — мать держала руку у сердца и кажется о чем-то догадывалась.

— Я усыновила Женю, — девушка обняла покрепче руками мальчика, притянув к себе.

В комнате воцарилась напряженная тишина.

— Не понял? — отец выпрямился и сел на диване. — Повтори еще раз.

— У меня есть сын. Его зовут Женя, — чуть ли не по слогам сообщила девушка, внутренняя дрожь прорывалась наружу, а ей следовало быть собранной ради ребенка.

— Ты в своем уме? — холодно спросила мать.

Почему-то у Елены никогда не было сильно доверительных отношений с матерью, они не были подружками, близкими душами. Была дочь и была мать, которая ухаживала за своим ребенком, делая все необходимое, но не достаточное. В детстве девочке Лене очень сильно не хватало материнской ласки и любви. Сказать, что ее обижали, чего-то не додавали, нет. Этого не было. Всегда девочка была обута и одета, наглажена. Но вот чтобы сесть и поговорить по душам такого не было. А Елене очень хотелось найти близких по духу людей. Бабушка тогда еще не жила с ними. Это произошло гораздо позже, когда у Елены сформировался свой внутренний мир. Может быть потому девочка замкнулась и сильно никогда не рассказывала о своих переживаниях. Всех, в принципе, подобное устраивало. Ребенок не лез со своими вопросами, не создавал проблем, жил в своем мире. Когда появилась бабуля в доме она старалась заглянуть в душу к Елене, иногда это удавалось, но чаще нет. Девушка ускользала, отшучивалась, отмалчивалась, не желая ничего менять.

— Более чем, мама, — ответила на вопрос матери Елена.

— Где ты его взяла? — хорошо хоть мать не сказала «выдрала», ибо это было ее одно из любимых слов.

— Так получилось.

— Ты думаешь, что можешь вот так запросто привести больного ребенка и сказать «так получилось». Думаешь, мы примем с распростертыми объятьями, поселим у себя дома?

— Нет. Я так не думаю. И ребенок не больной, а здоровый, — Женя жался к девушке, слыша все эти высказывания. Несомненно, ему это было слышать не впервой, особенно после родной матери, но девушке было неприятно, что ее родные так же реагируют.

Бабушка молча вылезла из своего кресла и немного шаркая ногами подошла к Елене.

— Давай я Женю пойду чаем напою, а вы тут поговорите. Без детских ушей, — бабушка была еще тем дипломатом общения. Она никогда не влезала в воспитательные беседы между родителями и Еленой, не поучала прилюдно, чаще отмалчивалась, высказывая в редких случаях свое мнение. Как она как-то заметила, что жиличка на птичьих правах не имеет права голоса.

Мальчик смотрел испуганно на Елену, ожидая что она скажет.

— Иди, малыш, бабушка тебя не обидит, — заверила Женю девушка, как бы говоря, что те, кто могут обидеть остаются в комнате.

Отец с матерью Елены напряженно смотрели вслед удаляющейся паре. Хорошо хоть молча и без комментариев, подумалось девушке.

Когда дверь за бабушкой закрылась отец молвил:

— Мы ждем пояснений.

Девушка как можно суше рассказала историю Жени. Скрывать ключевые моменты она не стала, все же родители не чужие люди, чтобы от них что-то утаивать, но и распространяться сильно не стала.

— И где вы собираетесь жить? У нас? — последовал вопрос. Видимо, это в первую очередь интересовало мать.

— Нет. В квартире у Жени, — пояснила Елена.

— А на что? На его пенсию? — мать была бледна, но в целом вела себя спокойно.

— Почему же? Я буду работать.

— За ребенком требуется уход. Когда же ты все успеешь?

— Он достаточно самостоятелен, может чуточку медлителен нежели другие в его возрасте, но тем не менее может себя обслуживать. Его только надо постоянно развивать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Вот именно, что постоянно развивать. Ты об этом не подумала? А что ты будешь делать когда наиграешься? Тебе-то самой сколько лет? Еще не так давно играла в куклы, а туда же в матери полезла, — ввернул отец.

— Я знаю наперед что вы мне скажете и будьте уверены, что подумала о многом, а о чем не подумала подумаю в будущем. В любом случае обратной дороги нет нравится вам это или не нравится.

— Конечно, ты же большая, ты сама за себя решаешь. Захотела завести ребенка — завела. Захотела уйти из дому — ушла. Так? — мать начала терять терпение.

— Мама, — спокойно сказала Елена. — Ребенок не собака, чтобы его заводить. Он человек, хоть и маленький. По тебе было бы лучше чтобы я связалась с компанией наркоманов, курящих спайс, а через время выбрасывающихся с десятого этажа или шагающих в петлю? А может быть лучше бы прожигала жизнь в свое удовольствие? Это моя жизнь и я вольна на нее влиять так как считаю нужным.

— Только не прибегай, когда от шишек на голове не будет места, — поджав губы произнесла мать.

— Я постараюсь такого не допустить, — Елена не хотела ссориться с родителями. Они и так на удивление спокойно отреагировали на все случившееся.

— Уж будь добра, — сверкнул очами отец.

— Я только свои вещи заберу. И спасибо вам, — через мгновение произнесла девушка.

Оба родителя вопрошающе посмотрели на дочь.

— Спасибо за то, что дали мне все то, что я имею сейчас, — немного расплывчато сказала Елена. Однако все поняли о чем идет речь.

Потом еще будет много разговоров о жизни, перетираний отдельных моментов, бесед, может быть и не по душам, но о важном. Главное уже было сказано. Теперь это надо пережить.