Марианна Кисс - Продана монстру

– Быстрее скорую! – кричал Джон, – давайте сюда, я отвезу вас с больницу!

– Да, давайте я вам помогу! – кинулся ко мне мужчина, но Джон отодвинул его и спокойно, как будто ничего не произошло, сказал:

– Не волнуйтесь, я отвезу.

Он взял меня за плечо куртки и быстро потянул в машину, а я шел и вытирал хлынувшую из носа кровь.

Джон толкнул меня за заднее сидение, захлопнул дверь. Потом сел за руль и машина тронулась с места. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее.

– Что ты творишь? – недовольно посмотрел я в зеркало.

– А то, что тебя уже с наручниками ждут в Испании, это ничего? Этот сучок Лопес появился.

– Я думал, братья Кас позаботились о нём.

– Никому нельзя доверять. А они если и позаботились, то плохо. Этот маленький гавнюк очухался и теперь даёт против тебя показания в полиции.

– Черт. Теперь нам нельзя туда соваться.

– Конечно нельзя. Ты только сейчас это понял?

– Но тут меня тоже будут искать, ты об этом подумал?

– Ну знаешь, извини, что не подумал. Будем думать вместе. Изменим тебе внешность, документы, что-то придумаем, – он посмотрел в зеркало и я увидел хитрый взгляд.

Я вздохнул, откинулся на сидении.

Вот черт…

С одной стороны – да, а с другой.

Я осталась одна, в пустом номере гостиницы.

Сидела, смотрела в пол и теребила пояс халата. Я хотела придумать хоть что-нибудь, чтобы помочь ему, но ничего не могла придумать. Слёз не было, они остановились, как только все ушли. Остановились и всё. Даже если и хотелось поплакать, пожалеть себя и его, я не могла.

Стук в дверь оборвал и без того рваные мысли.

– Можно? – заглянула горничная, плотная, с тёмными с проседью волосами и бледным улыбчивым лицом.

Она осмотрела меня быстрым взглядом, в котором и интерес, и осуждение, и поддержка. Всё сразу.

– Входите, – рука моя вяло приподнялась и снова легла на колено.

Женщина вошла, остановилась.

– Я должна уйти? – спросила я и почувствовала, что вот-вот слёзы снова польются из глаз.

– Номер забронирован до завтра. Вы можете остаться.

– Я не хочу тут оставаться, но мне нечего надеть, – я указала ей на разорванное платье.

– Сейчас что-нибудь придумаю. Подождёте?

– Придётся, в халате меня отсюда не выпустят, – я попыталась улыбнуться.

– Хорошо, я скоро, только вот может не подойти размер. Но я поищу.

– Мне всё равно. Не голой же уходить.

Она снова улыбнулась. Я тоже.

Минут через десять, женщина принесла две пары джинсов и пару футболок. Я выбрала те, что сели нормально.

– Постояльцы бывает забудут, так мы складываем в подсобке.

– А никто не кинется?

– Нет, это давнишние. Они чистые не волнуйтесь.

– Спасибо вам. Извините если что, – я протянула женщине руку, когда уже одетая стояла у двери.

– Да вы то тут не причем, это он – преступник.

По коридору я шла и чувствовала, как горечь сдавливает горло.

Всё правильно – преступник.

Одним только словом она подчеркнула жирной чертой, все мои надежды и мечты, которые всего за пару часов заиграли новыми красками и зажили новой жизнью.

Преступник.

И это всё – конец.

В общежитие я вернулась уже затемно. Не снимая подаренной горничной одежды, я легла на кровать и почти сразу уснула.

С того дня я стала ещё более грустной и замкнутой. День за днём бесконечной чередой проносились, исчезали, но ничего в моей жизни не менялось. Больше я не слышала про Эрика Костильо.

Пыталась отыскать хоть какую-то информацию о нём в интернете, но ничего не находила.

Наверное, нужно было искать на испанских сайтах, но и там как не старалась ничего нет.

Не может быть, чтобы в интернете совсем ничего не было о человеке. Кажется уже есть всё и обо всех. О нём – ничего. Хотелось верить, что ещё когда-нибудь мы встретимся. Вот только когда?

На каникулах устроилась официанткой в клуб. Дашка потянула. Сказала, что есть два места, а она одна боится. Я тоже боялась, но нам пообещали, что будут хорошо платить, а отказываться от хорошей зарплаты глупо.

Место оказалось нормальное. Хоть я не очень разбираюсь в клубах, но тут показалось довольно неплохо и даже прилично. Тут собирались люди солидные, с достатком, бизнесмены и ещё какие-то люди очень важные. Они обычно занимали верхние ярусы клуба и смотрели, как внизу веселиться молодёжь.

Как ни странно, но я быстро влилась в работу. Сначала думала что клиенты будут приставать, трогать или делать непристойные предложения, но вскоре поняла, что думала неправильно. Солидный второй ярус не позволял себе не только тянуться руками, но и даже взгляда неприличного не прилетало. Что уже говорить о словах.

Тогда я решила, что ошибалась насчёт таких мест и что не все они одинаковы. Или я просто придумала, что бывает как-то иначе.

Строгая униформа скрывала все части тела, которые могли привлечь внимание. Официантки в клубе выглядели очень прилично, чего нельзя сказать о танцовщицах. То что творилось на сцене сложно было назвать приличным, хотя стриптиз клубом этот клуб не являлся.

В общем работа мне нравилась. Музыка, танцы, чаевые. Здесь я чувствовала себя не одиноко и хоть в какой-то гуще событий. Здесь за работой, я старалась забывать Эрика Костильо, который таким сокрушительным ветром пронёсся по моей судьбе и оставил с воспоминаниями необычными.

– Виола, отнеси заказ в третью, – прикрикнул Паша администратор.

– Так это Дашкина…

– Она понесла в седьмую и сейчас пойдёт в пятую сразу. Неси, тебе всё равно заняться нечем.

– Как нечем, у меня три стола ждут.

– Подождут, никуда не денутся. Неси сказал!

Я недовольно передернула плечом. Снова какие-то заморочки. Не люблю беспорядок, который иногда творится. Когда сбивают меня с моих столов, потом приходится носиться, как угорелой, чтобы всё успеть.

Возле третьей випки я остановилась, постучала и когда услышала – входите, вошла. В руках у меня поднос с бутылкой шампанского и фруктами. В кабинете полумрак. На диване мужчина. Один. Склонился над телефоном. Странно. Хотя, что тут странного, ждёт наверное свою даму или собеседника. Это уже не моё дело. Я прошла, поставила поднос на стол и повернулась, чтобы уйти.

– Посиди со мной, – сказал мужчина.

Я вздрогнула, обернулась. Темная щетина, очки. Тёмный костюм. И голос. Знакомый голос. Я присмотрелась. В очертаниях его лица что-то знакомое, но как будто давно забытое.

– Это ты?

Он поднёс палец к губам, показывая, чтобы я молчала. Я обернулась на дверь. Испуганно и в то же время с приятным замиранием в сердце. Надавила дверь, закрыла плотнее.

Мужчина встал. Теперь я уже точно поняла, что это никто иной, как Эрик Костильо, собственной персоной.

Он подошел ко мне, снял очки и я увидела искорки в его глазах. Подняла ладонь, тронула густую, черную щетину, пальцами скользнула по щеке, по волосам, тронула брови. Он стоял и как будто наслаждался этими моими касаниями. Ждал, когда я спокойно наторогаюсь, чтобы начать трогать меня.

Мы молча смотрели друг на друга, не в стоянии что-то произнести. Я просто растворилась в таинственности момента и не могла ничего кроме как пытаться насмотреться.

Он потянулся, взял мои ладони, положил себе на грудь. Шершавая ткань пиджака показалась мне мягким шелком. Я посмотрела на неё, провела пальцами по лацканам, тронула ворот рубашки. Состояние наслаждения тем, что касаешься. Трогаешь, только и всего.

А Эрик положил свои ладони мне на талию, обхватил и потянул. И мы обнялись. Прижались друг к другу и стояли так, просто чувствуя, как стучит от волнения сердце, его и моё.

Шум за дверью заставил меня отпрянуть. Эрик отпустил. И снова сел на диван, а я взялась за ручку двери и быстро выскользнула наружу. Без слов он понимал меня, а я понимала его. И даже если нельзя ничего сказать. Мы будем молчать, это не трудно, когда понимаешь молча.

Второй раз я вошла только через полчаса. Он стол у двери и как только я вошла, закрыла дверь, схватил меня, прижал к двери лицом и грудью и прижался сам. Его тело такое горячее я чувствовала это сквозь всю эту одежду. Сквозь всё, что было надето на мне и на нём.

Его ладони обхватили мою грудь, сжали её, губы коснулись шеи. Я выгнулась, потянулась в сладостной истоме, которая охватила моё тело. Пытаясь насладится этой близостью и помнить о работе. Он тоже об этом помнил, почти сразу отпустил… и я снова ушла.

В третий раз я вошла в кабинет, остановилась у двери. Эрик ждал. Медленно встал с дивана, подошел ко мне, протянул руки, тронул моё лицо, а я тронула пальцами его лицо. Мы прильнули друг к другу, губы его коснулись моих губ, обхватили их, и язык проник мне в рот. Властно решительно смело. Я обхватила его губами, жадно, нетерпеливо, как будто в последний раз.

Этот поцелуй, словно тихая одержимость – бесконечный, словно безумие – страстный и словно любовь – нежный.

Горячие ладони скользнули по талии к бедрам, обхватили их, сжали с силой.

Это безумие. Я чувствовала ещё чуть-чуть, и не выдержу, просто отдамся на его властную волю. Но когда пальцы Эрика проникли под платье и коснулись внутренней стороны бёдер, я схватила его руку и остановила:

– Я не могу, я на работе.

– Плевать, – он не хотел останавливаться, и давил, пытался оттолкнуть мою руку, которая крепко держала его ладонь.

– Нет, – сказала я твёрдо, – я не могу. Потом. Скажи куда прийти, и я приду, но здесь я не буду.

– Черт, – он отдернулся, отпрял, – ты права. Я просто не смог сдержаться. Прости.

Я поправила волосы, одернула платье. Глянула на Эрика. Теперь он немного другой. В первый момент я не смогла его рассмотреть, да и этот полумрак, но теперь, когда он немного отошел, чётко видела его лицо, черты. Кажется он немного повзрослел с того дня, как мы виделись в последний раз. Или в полумраке так показалось.