Марианна Кисс - Продана монстру

Медленно, не торопясь, очень осторожно, он двигался на мне, прижимая к кровати. Я не чувствовала ничего кроме дискомфорта. Мне уже не было приятно, и я только ждала, когда же всё закончится.

В чём заключается удовольствие, я не чувствовала. Просто старалась не мешать ему, чтобы не сделать хуже самой себе и не разозлить его.

Его сила и власть перекрывали все мои попытки, и я перестала пытаться. Он двигал телом, а я лежала безучастная, но не холодная. Просто я ничего не понимала. Что делать, как себя вести.

– Обними меня, – сказал он.

Я положила руки ему на спину. И снова ничего. Почему все говорят, что заниматься сексом так классно. Может быть, неприятно только в первый раз, а потом будет приятнее?

Он сжимал мои ягодицы, мял их пальцами. Я честно старалась его обнимать не так, чтобы показать как мне хорошо, а так чтобы он не злился, что я его не обнимаю.

Я отвернулась в сторону от его лица и смотрела в стену. А он сминал моё тело всё крепче его зажимая.

Когда же это наконец кончится? Я считала до ста, ждала.

Его член двигался во мне всё дальше и дальше проникая внутрь меня, заполняя пространство, доставляя неприятное ощущения у самого входа во влагалище. Как будто кто-то елозил туда-сюда по трещине на коже и она всё время чувствовалась и ранилась от каждого движения. Мне казалось что у меня внутри что-то огромное, безжалостное. Я не видела его член, но чувствовала его толщину.

Как же хотелось, чтобы поскорее всё закончилось. Это уже становилось невыносимо, мучительно и больно.

Кажется, я тихо простонала, мужчина остановился, посмотрел мне в лицо.

Моя ладонь упиралась в его плечо, как бы отталкивая. Он усмехнулся, а потом продолжил, глядя на выражение муки на моём лице.

Он знал, что мне больно, но это явно нравилось ему. Доставлять ещё большую боль. Главные – его ощущения, а не мои. Я вещь, а он хозяин этой вещи.

И, чтобы доставить мне ещё больше мук, он стал двигаться ещё медленнее, сильнее приподнимая мои ноги и вдавливая пальцы в мои ягодицы.

Я терпела и кривилась, а потом не выдержала и сказала:

– Пожалуйста, сколько ещё? Мне больно.

– Потерпи, скоро уже.

Он снова был доволен, и даже склонился над моей грудью и поцеловал её, но мне уже от этого не было никакого удовольствия. Только бы он скорее от меня отстал.

Наверное он решил растереть мне там всё до ран. Не останавливался и мучил, и двигал членом, давил телом. Больно, но в то же время всё в нутрии меня горит от странного возбуждения противоречащего этой боли. Тело моё поддаётся, хоть и ноет промежность. Телу нравится, промежность дрожит от боли.

В какой-то момент он громко выдохнул мне в плечо и остановился. Тело его напряглось. И я подумала – всё наконец-то мои мучения окончены. Но в этот момент он снова поднялся и начал двигаться быстро, натягивая меня, так что даже боль, которая была раньше, перестала тревожить. Она слилась в одно большое ощущение, странное и в то же время приятное и не приятное.

Мой мучитель обхватил одной рукой меня за талию, а другой вдавливал меня в себя за ягодицу, или себя в меня. Тогда я уже ничего не понимала, мне было всё равно. Я почти теряла связь с действительностью от этой бесконечной, мучительной тряски.

Я под его плечами, под его грудью, не могу ничего, только отдавать себя, и отдаваться.

Сила его тела, мне нравится, но эти движения, когда же они закончатся.

Уже не было страха, была только боль и терпение. Я терпела и ждала конца.

И вот, мощные толчки, разрывающие меня на части. Сила и мощь сошлись в этот момент в его члене, чтобы растерзать меня окончательно.

Я даже завыла и начала вскрикивать, но он не отпустил, а ещё несколько долгих раз вставил в меня свой член.

Прежде чем остановиться окончательно, он ещё раз натянул меня на себя и затих.

Я лежала опустошенная и измученная, с неработающими руками и ногами.

Человек привстал, вытянул из меня член, которого я уже не чувствовала и встал с кровати.

Я лежала с раздвинутыми в стороны ногами, раздавленная и обиженная, с мучительно ноющей промежностью и пустотой в разорванном влагалище. Краем глаза увидела, как мужчина подошел к шкафу, которого я не заметила в полутьме, достал полотенце, вытерся, потом взял что-то и пошел ко мне.

О нет, неужели снова?

– Нет, пожалуйста, прошу вас не надо.

Я думала он снова хочет того же, что было сейчас, но он положил руку мне на ногу и сказал:

– Лежи смирно, тогда не будет больно.

Потом потянул меня за ногу на себя. Двумя руками раздвинул мне ноги и я увидела в руке у него какой-то баллончик, или что-то в этом роде. Я почувствовала что-то неприятно проникло в меня, какая-то палочка, а потом раздался пшик, ещё один.

Потом он вытащил из меня то что засунул и сказал:

– Полежи.

А сам повернулся и пошел из комнаты. У дверей он не обернулся и не посмотрел на меня. Зато я видела его голое тело и теперь даже в расслабленном состоянии и жжении между ног, я отметила мощную спину, круглые ягодицы и крепкие ноги человека который был моим первым мужчиной.

Он был сложен как греческий бог… и я почему-то улыбнулась.

Он вышел и закрыл за собой дверь.

А я закрыла глаза. Не хотелось ни шевелиться, ни вставать. Хотелось наслаждаться неожиданной свободой тела, которую мне предоставили после часа мучений. Я не знаю сколько времени он продолжался этот акт, но могу точно сказать что долго. Возможно потому мне так казалось, что каждое его движение причиняло боль, а может и не поэтому. Не знаю.

Но когда он слез с меня, отставил в покое и ушел, я сразу расслабилась.

Неужели это всегда вот так мучительно. Что же это за секс такой, от которого хочешь поскорее избавиться. Если он месяц будет проделывать со мной вот это, то я не хочу. Не согласна.

А как быть с теми моментами, когда было приятно? Но их не так много, ради них и не стоит повторять.

Будет он ещё спрашивать повторять или не повторять. Ему нужно кого-то иметь, он же мужчина. Мужчинам всем нужен секс и наверное не один раз в день.

Я открыла глаза.

А если он сейчас вернётся? Сказал – полежи, это значит отдохни, а я типа сейчас вернусь. Я приподнялась на локтях, осмотрела комнату, а потом своё тело, посмотрела вниз между ног и быстро села. От испуга.

На белоснежной простыне алело размазанное кровавое пятно.

– Ой.

Что же делать? Наверное нужно скорее постирать, чтобы никто не видел. Я отстранилась, села на кровати. Почувствовала небольшую слабость. От такого любая ослабнет. Потом встала, поискала, чтобы набросить на себя. Рядом на стуле увидела что-то перекинуто на спинке. Подошла, тронула, это цветастая ночнушка, каких много в шкафу у меня в комнате и в которых я хожу там почти постоянно.

Это намёк и я его поняла, надела эту ночнушку. Повернулась, чтобы собрать простынь. Подошла к кровати и уже потянула ткань, когда в дверь постучали.

Странно. В мою комнату обычно стучали только после того, как скрипнет замок. Горничная обычно так предупреждает, что сейчас войдёт. Но мне всегда всё равно, войдёт она или не войдёт. Потому что я не могу указывать ей что делать, кто-то указывает и без меня.

И сейчас кто-то стучал в дверь.

– Входите, – сказала я и напряженно остановилась возле кровати.

Вошла горничная, та же что всегда убирает в моей комнате. Она кивнула, и так же, как всегда, не глядя мне в глаза, прошла, остановилась у кровати, посмотрела, что я пытаюсь снять простынь и сказала:

– Вы можете пройти в свою комнату.

Я глянула на кровавое пятно. Девушка не смотрела на него, взгляд её был опушен в пол, наверное ей приказали на меня не смотреть. Ну и ладно, пусть сами стирают свои простыни, я оставила её и пошла из комнаты.

Когда вышла в коридор и поняла что я на третьем этаже, обернулась, посмотрела на дверь в торце. На ту, самую страшную дверь и скорее пошла отсюда.

Странно, что теперь меня никто не сопровождал, неужели они не бояться что я сбегу? Хотя теперь мне уже совсем не хотелось никуда бежать. Ведь если меня поймают, обязательно поведут туда, в эту комнату. А я не хочу. Боюсь до жути. Лучше буду послушной.

Я дошла до своей комнаты на втором этаже и сразу в ванную. Там уже была наполнена ванна и зажжены ароматические свечи. Делать нечего пришлось скинуть с себя эту цветастую рубашечку и шагнуть в ароматную жидкость с лепестками и небольшим слоем пены.

Я села, откинула голову и закрыла глаза…

И всё поплыло. Я бы хотела думать о чём-то другом, но то, что сейчас случилось в той, белой комнате заполнило всё пространство не только тела, но и мозга. Всё повторялось, каждое движение, каждый жест, каждое дыхание. Я переживала всё это снова. Моя рука под водой скользнула вниз и я дотронулась до складочек, тронула клитор. Я не понимала зачем это делаю, но это было приятно. Вторая ладонь легла на грудь, сжала её. Я медленно вздохнула.

Снова лицо этого человека пред моим лицом. Надвигается. Я чувствую его дыхание, упираюсь ладонями ему в грудь. А он давит и вдавливает в меня свой член. Я облизала губы. Тело мое стало горячим, от воды или от прикосновения пальцев.

Открыла глаза, резко села.

Очнись. Он насильник, монстр, он покупатель.

Тогда почему я не могу перестать думать о нём?

После ванной я вышла, накинула халат, обмотала волосы полотенцем. Подошла к кровати и упала на неё.

Сейчас я чувствовала себя не кем иным как вещью, бесплотной, пустой, бесправной, податливой вещью. Даже горничная указывает, что мне делать. А он, этот человек относится ко мне как бесчувственному предмету, который просто может слушаться и выполнять все его приказы. Вот зачем я здесь. Бездушная, покорная, и живая.

Ему нужна живая плоть. Я и есть, эта плоть.