— Пахнет вкусно, — иду к столу, сажусь во главе. Женя смущенно заправляет волосы за ухо, несет чашку с кофе.

— Твоя машинка оказалась не такой сложной, как я думала, — отворачивается к плите, несет уже на тарелке пышный омлет с зеленью, тарелку с бутербродами. И когда только успела.

Чувствую на себе ее задумчивый взгляд, украдкой прищурено смотрю на девушку. Подпирает рукой щеку, смотрит на меня, на автомате помешивая сахар в чашке. Пусть смотрит, ей нужно разобраться в себе. А мне в себе.

— Я через пять минут буду готова, — поспешно заявляет Женя, всполошившись. Я киваю, провожая взглядом голые ноги девушки до порога. Вздыхаю, убираю со стола. Мою посуду, когда нужно подумать, а думать есть над чем. Женя — самый последний вариант для моей любовницы, а беда в том, что кроме нее я никого не хочу. Одно дело мечтать о ней, воображать, другое — когда уже знаешь ее тело наощупь, знаешь, какое оно может быть податливым и горячим.

— Я готова, — врывается веселый голос в мои думы. Оборачиваюсь, оценивающе окидываю взглядом. Красивая и невообразимо сексуальная в своем сиянии. Смотрю на наручные часы, времени на секс у стены нет. Придется подождать, может быть, через неделю неудержимого траха с ней меня отпустит.

Как всегда, за рулем я не разговариваю, Женя не лезет с пустой болтовней, еще один плюс ей. Полина вечно трещала. Попадаем в утреннюю пробку, но стоим недолго.

— Ты позвонишь? — улыбается, а в глазах успеваю заметить тревогу.

— Жень, — обхватываю ее голову ладонью, тяну на себя. Целую жестко, отбросив в сторону нежность, прикусываю губу, потом зализываю языком укус. Женя судорожно вздыхает, отвечает в моей манере на поцелуй. Так-с, пора расставаться, иначе сейчас усажу ее к себе на колени и плевать на проходящих людей. — Я позвоню. Более того, — очерчиваю пальцем ее припухшую нижнюю губу, — хочу тебя трахать в своей кровати. Поэтому рекомендую тебе прихватить пару шмоток, хотя можно ходить по квартире голой. Мне нравится твое тело.

— Хорошо, — пытается казаться серьезной, но не сдерживает улыбку, быстро чмокает меня в губы и выходит из машины. Я не уезжаю сразу, сам улыбаюсь, провожаю глазами тоненькую фигурку до подъезда. Оборачивается, машет рукой, киваю головой, будто может увидеть.

Впервые тороплю время на часах, постоянно поглядываю на стрелки, досадуя, что они так медленно двигаются. В течение дня не раз беру в руки телефон, но не звоню, не пишу даже смс. Звоню в шесть, интересуюсь, где она, получаю короткий ответ, что на Невском. Еду за ней через весь город, умудряясь проскочить все вечерние пробки. Женя не кидается на шею, одаривает меня всего лишь загадочной улыбкой. Она действительно привозит в мою квартиру некоторые вещи: несколько баночек с кремами, свой шампунь, домашний костюм, шелковые ночнушки. Позже найдем им место на моей территории, потом я не замечу, как Женя переберется полностью ко мне, но это будет потом, а сейчас я самозабвенно буду трахать девушку у себя в квартире возле стены, как хотел утром.

31

* * *

— Ты выглядишь довольной, — морщусь от этого голоса, поправляю на Лизе шапочку, пока она рядом сидит со мной и пьет из коробочки через трубочку сок. Артем сидит рядом, нас разделяет дочь, его зеленые глаза смотрят придирчиво, подмечая каждое изменение. А я изменилась.

Я прибавила в весе, исчезла угловатость, кости теперь не выпирают, мне нравится мое тело. Кое-кто каждое утро бормочет на ушко, какая я чумовая и восхитительная. При такой поддержке моя самооценка с нулевого уровня достигла уже средних показателей. Руслан вселил в меня уверенность, как в женщину, его алчущий взгляд лучше действует на меня, чем различные тренинги для реабилитация женского начала.

Перестала нервничать, в моей жизни все постепенно налаживается. Работа нравится, новые заказы приносят хороший доход, в сентябре не стала продлевать аренду на квартиру, потому что как-то быстро перебралась к Руслану. Он не хотел меня отпускать, я не хотела уходить, поэтому разумно было переехать к нему.

Встречи с Лизой были регулярными, Драгунов каким-то чудом добился от Артема два свидания в неделю, а на прошлой неделе мне даже дали дочь на ночь. Артем уезжал в командировку, его родители были заграницей, а няня отпросилась на пару дней. Руслана тогда не было в городе, он уехал в Москву, но я ему радостно сообщила эту новость. Радость мою поддержал сухо и скупо. Обиделась, но, когда на следующий день перезвонил и стал интересоваться, как прошла наша ночь, обида растворилась, в очередной раз себе напомнила, что мне с ним все же повезло.

— Жизнь налаживается, — приходится встретиться глазами с Артемом.

— Мужика нашла? — ревниво, агрессивно спрашивает, угрожающе на меня смотря из-под бровей. Знаю, что надо для него соврать.

Многие знакомые, коллеги уже заметили во мне изменения, и активно все связывали это с появлением мужчины в моей жизни, хотя никто меня ни с кем не видел. У Руслана возникли какие-то трудности в бизнесе, он предпочитал свободное время проводить дома с ноутбуком, прерываясь на сон, еду и секс. Было ли мне досадно? Нет, я не чувствовала себя ущемленной, он не водил меня по ресторанам, но цветы приносил раз в неделю, позволял закидывать на себя ноги вовремя сна, терпеливо делил со мной одно одеяло. По утрам напоминал, что на улице ветрено, предлагал купить мне машину, но я от такого подарка отказывалась. Мы с ним еще не в тех отношениях, чтобы дарить друг другу дорогие вещи, мне не хотелось, чтобы он сравнивал меня со своей бывшей брюнеткой.

— Почему ты решил, что у меня кто-то появился?

— Я знаю, как выглядит удовлетворенная женщина, Женя. И что, он лучше меня?

— Ты несешь чепуху.

— Жень, не делай из меня дурака, два месяца назад ты едва дышала при мне, а сейчас даже смотришь пренебрежительно. Ты же знаешь, что меня лучше не злить, я мигом могу прекратить эти свидания.

— Ты не имеешь права, все встречи зафиксированы нашими адвокатами.

— Точнее моим. Разрешил, так никто мне не мешает их запретить.

— Почему ты мной манипулируешь через ребенка? Это ведь так низко, подло, — Лиза смотрит на меня своими большими голубыми глазами, улыбается, протягивает коробочку из-под сока и бежит на детскую площадку. Сегодня на удивление теплая октябрьская погода в Питере, очередная попытка лета задержаться.

Как только Лиза отходит от нас, Артем больно хватает меня за локоть и дергает в свою сторону. Выставляю ладони вперед, упираюсь в грудь бывшему мужу, с ужасом смотрю в безумные глаза.

Свободной рукой гладит по щеке, всматривается в мое лицо, обхватывает подбородок. Мне больно и страшно, я понимаю, что мои страхи, которые вроде ушли навсегда, на самом деле при мне. Оказывается, если я теперь сплю и не просыпаюсь с немым криком, не дергаюсь от каждого шороха в подъезде — это не означает, что я перестала бояться Градовского.

— Трахается лучше меня? Или что в нем такого, чего нет у меня? Богат? Внимателен? Не бьет? — губы складываются в ужасную улыбку, от которой у меня волосы встают дыбом.

— Мне больно, Артем.

— Давай поедем с тобой в ресторан, я подарю тебе цветы, кольцо. Хочешь, поедем с тобой во Францию! Ты же любишь Париж, особенно перед католическим Рождеством. Может, на Мальдивы? Только ты и я, никого вокруг. Будем заниматься с тобой сексом, я подарю тебе весь мир, только вернись ко мне!

— Отпусти меня, пожалуйста…

— Хочешь новую шубу, да не вопрос, куплю тебе шубу. Машину куплю, какую захочешь. А помнишь, ты мечтала иметь собственный дом, все будет, только вернись ко мне, — он не слышит меня, он зациклился на мысли меня вернуть.

Я пытаюсь вывернуться, но он сжимает меня крепче, на лице точно останутся синяки от пальцев. С расширенными глазами смотрю на Артема и понимаю, что сейчас полезет целоваться. Он склоняется к моим губам, прижимается, пытается просунуть язык внутрь, к горлу подкатывает тошнота. Сжимает мои щеки, вынуждая приоткрыть рот, меня передергивает, когда влажный язык проникает между губ.

— Мама, папа, — как сквозь вату доносится звонкий голос Лизы. Артем кусает до крови губу, отпускает, поспешно прикладываю ладонь ко рту. Дочка подбегает к нам, протягивает Артему желтый листик, я поспешно встаю со скамейки и иду за ней. Лиза самостоятельная девочка, видно, что над ней не трясутся, не одергивают на каждом шагу. Я иду за дочкой не для того, чтобы контролировать каждый ее шаг, а чтобы не оставаться наедине с Градовским.

Руслан знает, что сегодня у меня встреча с Лизой, он в курсе и про Артема, точнее о его присутствии рядом. Я сама ему все рассказала, на каких условиях встречаюсь с дочкой. Он удивленным не выглядел, возможно, знал, но мне было спокойнее самой рассказать. Сейчас, качая Лизу на качелях, размышляю, говорить о случившимся или нет. Надо же как-то объяснить происхождение опухлости губы, не оса же меня осенью укусила, и синяки скорей всего завтра появятся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Артем больше ко мне не подходит, держится на расстоянии, терпеливо ждет, когда истекут последние минуты нашей встречи. Я беру на руки Лизу и неторопливо иду к машинам.

Расставания наши теперь проходят по одному сценарию: я доношу дочь до машины, сажаю ее в автокресло, пару минут обещаю, что в следующий раз мы пойдем в прекрасное место. С улыбкой до ушей целую ее в щечку, жму ручки, дожидаюсь с ее стороны ответной улыбки, говорю, что маме пора на работу и ухожу. Душераздирающего крика, рвущего на части сердце, нет, но оно все равно мчится вслед отъезжающей машине. Я не могу до конца смириться с тем, что мы живем раздельно, что я не вижу ее каждый день. Не могу… Мне нужно еще три часа побыть с собой, затеряться в толпе, чтобы потом появиться перед Русланом довольной своей судьбой. Ему ни к чему видеть мои заплаканные глаза, наполненные тоской. Жалости с его стороны меньше всего хочется.