— Алиев, ты озабоченный маньяк, — Руслан затыкает меня поцелуем, обнимаю его за шею, прижимаясь теснее к его телу. Неудобно целоваться с букетом, он точно между нами лишний.

— Я есть хочу, — прозаично заявляет мой мужчина, убивая всю романтику. Идёт в сторону гостиной, я следом. С волнением наблюдаю, как родители смотрят на Руслана, оценивают его, жду вердикт.

— Мария Олеговна, рад вас видеть, теперь понимаю, в кого такая красивая дочь, — закатываю глаза от столь неприкрытой лести. Мама в шоке. В приятном шоке, смущённо бормочет слова благодарности за цветы, кокетливо поправляет прическу. Мерзавец. Очаровательный мерзавец. Мамино мнение мне понятно без слов.

— Руслан, рад знакомству, Владимир Денисович, — я не дышу, смотрю, как Руслан невозмутимо жмет папе руку, протягивает пакет. Подарком, судя по прищуру, папа остался доволен. Это хороший признак, есть надежда, что мужчины найдут общую тему для разговора. Если бы Руслан пил, это произошло в два раза быстрее.

Ужин проходит на удивление хорошо, мы много смеёмся, мама с Русланом в итоге оказываются самыми болтливыми. Она начинает свою мысль, он её понимает и подхватывает. Даже папа, всегда хранивший молчание на застольях, включается в разговор. Конечно, он допытывает Алиева, чем занимается, чем дышит, какие планы на будущее, особого удивления не проявив, когда узнал, что Руслан живет со мной.

— У тебя прекрасные родители, — шепчет мне на ушко Руслан, когда мы вдвоём убираем со стола. Впервые мне не нравится, что кухня совмещена с гостиной, нет возможности скрыться и перевести дыхание. Родители сидят на диване и делают вид, что смотрят передачу, а на самом деле пристально за нами наблюдают.

Руслан постоянно меня трогает, специально или нет, без понятия, я стараюсь соблюдать дистанцию. Типа примерная девочка. Он перехватывает мою руку, тянет на себя.

— Отпусти!

— Эй, расслабься, ты похожа на ежика. Фырчишь и сопишь.

— Отойди, они смотрят на нас.

— Ты стесняешься? Меня? — глаза озорно сверкают, прижимается губами к виску. — Решила поиграть в скромную дочку? Меня это заводит, — его дыхание доводит меня до нервного тика, руки подрагивают, низ живота потягивает от предвкушения.

- Руслан! — шиплю сквозь стиснутые зубы.

- Я тебя трахну, обещаю, буду плохим парнем, — отбирает у меня тарелку, порочно ухмыляется, не оставляя сомнения, что так и будет: трахнет. — Иди к родителям, я уберусь сам.

— Но…

— Плату беру только натурой. Я еще подумаю над расценками за мою покладистость.

— У меня выбор есть?

— Нет, — хмыкаю, на мгновение забываю о маме с папой, провожу рукой по плечу Руслана, чмокаю его в уголок губ. — Женя, иди от греха подальше.

Мне ничего не остаётся, как оставить Руслана и присоединиться к родителям. Мы несколько минут молча смотрим в телевизор.

— Хороший молодой человек. Он мне больше нравится, чем Градовский. Артём изначально вызывал чувство отторжения.

— Ты не говорила.

— Ты ж в него вцепилась и никого не слушала, — подаёт голос папа, серьёзно на меня посмотрев. — Лизу, когда вернут?

— Не знаю. Надеюсь, что скоро, вы ж не завтра уезжаете?

— Нет, у нас отпуск, две недели точно будем, — радостно заявляет мама, на кухне раздается звон разбитого стекла. Прикусываю губу, чтобы не засмеяться, оказывается у Руслана замечательный слух.

Болтаем с мамой на разные темы, папа все это время сидит с нами, а вот Алиев, извинившись перед всеми, уходит в кабинет, прижимая мобильник к уху. Его по работе могут достать в любое время, никому нет дела, чем он занимается после окончания официального рабочего времени.

— Спасибо, — целую в темноволосую макушку, обнимая Руслана сзади за шею. Он сидит на кровати и расстегивает рубашку.

— Я им понравился? Или придется еще доказывать, что я не Градовский?

— Понравился. Ты у меня лучше всех, — прикусываю мочку уха.

— Женя!

— Ты ж обещал быть плохим парнем.

— Я хочу тебя сзади, — я отстраняюсь, мну его напряженные плечи. С сексом проблем нет, мои страхи, что не сумею получить удовольствие, не оправдались, но было условие: я должна видеть Руслана. Поэтому все позы сзади были исключены между нами. Сейчас, прислушиваясь к себе, готова попробовать. Не в угоду ему, а потому что сама хочу понять, смогу этот внутренний барьер преодолеть или нет.

Барьер оказался больше выдуманным.

48

*** Руслан.

Включаю подсветку на вытяжке, свет слабо рассеивает темноту. Ставлю чашку в кофемашину, достаю продукты для бутерброда. Женя спит, точнее отсыпается за все ночи, что я не давал ей спать. Совесть молчит, не увещает, что я озабоченный придурок, хотя были попытки подать голос, заткнул. У меня какая-то ненормальная зависимость от близости с Женей. Я хотел её всегда, не только телом, я хотел, чтобы она принадлежала мне душой, черт побрал. Ловил себя на мысли, что становлюсь патологическим собственником, которому до одури важно знать, чем она занимается, чем дышит, о чем думает. Такого у меня никогда не было, ни желания постоянно секса, ни полного контроля жизни девушки, которая со мной трахалась. Тут что-то было иное, пока без четкого понятия и определения.

— Доброе утро, — раздаётся за спиной бодрый голос Марии Олеговны. Хорошо, что ничего не жевал, так бы подавился. Она включает верхний свет, жмурюсь от яркости. Надеюсь родители не зачастят к нам в гости, прошедшая неделя далась мне нелегко, постоянно находился под прицелом оценивающих взглядов, они ловили каждое мое слово, взгляд, интонацию и анализировали. Вроде пока по очкам симпатии против бывшего мужа я выигрывал.

— Женечка спит?

— Спит, — пищит кофемашина, беру чашку, натыкаюсь на пристальный взгляд, хмыкает, а я в очередной раз за неделю думаю о том, что эта женщина подкрадывается к двери нашей спальни и прислушивается к звукам, пытаясь понять, чем мы занимаемся. Пару раз меня подмывало сообщить ей, что ее дочь со мной не в карты играет в спальне, а активно работает ртом и не только.

— Женечка раньше долго так не спала, даже в браке с Артемом, при наличии помощницы, я рекомендовала ей вставать раньше мужа и проявить внимание к мужу, приготовить завтрак, налить кофе, приготовить рубашку на работу, — достает сковородку, ставит на плиту и открывает дверку холодильника. — Мужчина должен уходить обласканный женой.

Отпиваю кофе, прищуриваясь. Тема Градовского стоит у меня поперек горла, не хочу, чтобы его вообще упоминали, его слишком много в моей жизни. Рассматриваю мать Жени тяжелым взглядом, гадая, она по жизни такая недалекая или прикидывается дурой.

— Предпочитаю дать ей возможность отоспаться, а не чувствовать себя прислугой. Я в состоянии приготовить себе завтрак и налить кофе, как и найти в гардеробе чистую рубашку.

— Разве в восточной семье женщина не прислуживает мужчине?

— Никогда этого не понимал и не принимал, но одно вынес, твердо усвоил в семье отца: мужчина должен уважать свою мать, сестру, жену, — скрещиваемся взглядами, вижу, что понимает мой тонкий намек, поджимает губы.

— Ситуации бывают разными.

— Ни одна ситуация не должна побуждать мужчину поднимать руку на человека слабее себя, который не сможет дать сдачи, будь то женщина, ребенок или животное.

— Иногда вынуждают.

— Нет. Я с этим никак не согласен. Если говорить откровенно, то вы, Мария Олеговна, как мать, не справились со своей ролью. Между нами говоря, я вас откровенно презираю за то, что в момент, когда ваша дочь нуждалась в защите, поддержке, вы ей сказали, что во всем она сама виновата. Когда она лежала в больнице, вы даже не приехали к ней, какого хера сейчас играете любящих родителей? Прощупываете почву насколько она при деньгах? — оскаливаюсь, видя, как дрогнули руки Марии Олеговны, как испуганно смотрит мне в глаза. — Я в курсе. Если Жени вы можете вешать лапшу на уши, поливая сладким сиропом, то ко мне такой подход не прокатит. Сколько надо, чтобы вы свалили с ее горизонта, появлялись раз в год и строго по предварительному звонку?

— Ты ошибаешься, Руслан, — бескровными губами лепечет женщина.

— Ошибаюсь? Что ж, мне не составит труда достать доказательства вашего аморального поведения. К вашей чести, вы внешне с Владимиром Денисовичем мало похожи на хронических алкоголиков, но думаю тут играет большая роль, что ваша подружка раз в месяц вас прокапывает дружно. Еще? — делаю большой глоток кофе, наблюдая, как подрагивающими руками Мария Олеговна выливает яичную смесь на сковородку. — Именно поэтому Градовский запретил вам приезжать в Питер, видеть внучку, раз в месяц посылая определенную сумму.

— Я хотела приехать…

— Мне по фигу, что вы хотели. Сидите оставшуюся неделю, играйте дальше любящих родителей, алкоголь в спальне извлекать не буду, но через семь дней, чтобы я вас здесь не видел. Билеты так уж и быть, куплю. Если на мою дочь какой-то упырь поднял руку, он бы ею больше не смог владеть, поэтому Владимир Денисович отец тоже так себе.

— Ты не расскажешь Жени?

— Не имею привычки влезать в семейные разборки, но по-хорошему, завязывайте вы с этим, — допиваю кофе, споласкиваю кружку. — Иначе мне придется поступить, как Градовский, запретить видеть дочь и внуков.

— Внуков?

— Будущих.

— Доброе утро, — раздается сонный голос со стороны лестницы, сразу же растягиваю губы в улыбке, поворачиваясь к Жене. — Я проснулась, а тебя уже нет, — без стеснения перед матерью обнимает меня за талию, прижимается.

— Решил дать тебе в кое-то веки выспаться, но раз ты против такого графика, возобновим ранние подъемы, — целую ее в макушку, Женя выразительно косится в сторону матери, а мне начихать.