У меня нет сомнений в его любви, его поступки намного больше об этом говорят, чем какие-то банальные слова, но мне хочется их услышать, хотя бы один раз.

Бывают и такие вечера, когда мы просто смотрим фильм и потом идем спать. Именно в таком настроении проводим этот вечер. Засыпая, чувствую спокойное дыхание Руслана в затылок, мимоходом отмечаю, что сынок как-то странно притих.

Меня будит боль, тянущая, потом внезапно исчезающая. Сонно смотрю на спину мужа, не понимая, что происходит. Вновь прихватывает низ живота, становясь просто каменным. Сон моментально проходит, прислушиваюсь. Несколько минут ничего не происходит. Наверное, ложные схватки, пару недель назад нечто похожее было, только чуток слабее. Закрываю глаза, собираясь уже доспать до утра, как меня вновь схватывает, спину ломит. Понимаю, что в этот раз все по-настоящему. Включаю на тумбочке ночник.

— Руслан, — тихо зову Руслана, ноль реакции. Толкаю его легонько в спину, переворачивается, хмурится, сонно на меня смотря сквозь ресницы. — Я рожаю.

— Еще не утро, — бормочет, отворачиваясь. Удивленно вскидываю брови, пораженная его реакцией, но через мгновение он резко поворачивается. — Что?

— Рожаю.

— Серьезно что ли? — опускает глаза на мой живот, впервые в жизни вижу, как на мгновение он запаниковал. Больше этого я потом не увижу. Встает с кровати, хватает со стула футболку, джинсы. Я все это время лежу, придерживая живот снизу одной рукой.

— Натан, — Руслан прижимает мобильник к уху, идет в гардеробную за одеждой для меня. Я догадываюсь зачем он позвонил другу, наверное, хочет пристроить Лизу, пока будет меня отвозить в роддом.

— Я договорился с Натаном, надеюсь, пока будем ехать к нему, потом в роддом, ты не родишь, — помогает мне сесть, терпеливо ждет, когда я оденусь в спортивный костюм.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Это ты говори сыну, а не мне.

— Он парень умный, поэтому терпеливо подождет своего часа, — я усмехаюсь на эти уверенные слова, но все может быть. Папа этого пацана обладает огромным терпением, так может и ему что-то перепало из этого качества.

Лизу Руслан кутает в одеяло, умудрившись не разбудить. Пока я осторожно спускаюсь по лестнице, он успевает и за мной вернуться, прихватить документы. Я полностью концентрируюсь на ощущениях, засекаю время между схватками. Мне не нужно звонить своему врачу, переживать за смену в роддоме, для этого у меня есть муж, который уже давно все решил.

Натан забирает Лизу. Хорошо, что он живет недалеко от нас, часто то мы к нему, то он к нам приходит с детьми, поэтому если дочь проснется, она от силы поплачет пару минут. Уверена, что Натан быстро найдет способ ее отвлечь.

— Меня пугает, когда ты молчишь, — Руслан крепко сжимает руль, старается ехать аккуратно, не гнать, но то и дело жмет до упора педаль газа.

— Я не настроена болтать.

— Лучше говори.

— Пока не рожаю.

— Уже легче, — облизывает губы, я качаю головой, пряча свою улыбку. Схватки уже с определенным интервалом, боль терпима, поэтому неторопливо выхожу из машины, когда приезжаем.

Нас встречает Елена Петровна, мой врач, задает стандартные вопросы, ведет меня в смотровую, оставляем Руслана в коридоре.

— Какой у нас парень терпеливый, — с улыбкой замечает после осмотра Елена Петровна. — Раскрытие в шесть пальцев, динамика схваток хорошая, думаю, что к утру уже будешь держать сыночка на руках.

— Даже не верится, — шепчу, до конца не осознавая, что осталось совсем немного и скоро буду держать свою кроху. Когда выхожу в коридор, Руслан подходит вплотную, смотрит мне в глаза.

— Я буду рядом, — приподнимаюсь на носочки и припадаю к его сухим губам. Очередное доказательство его любви ко мне. Может и вправду не стоит ждать слов?

Последующие часы проходят на грани смеха и стона, улыбок и слез. Мне не было страшно, как в первый раз, когда теряла сознание от боли, осознавая свое одиночество. Сейчас все по-другому. Сейчас я сжимаю руку Руслана, смотря в его серьезные глаза, в сжатые губы. Он не падает в обморок, когда Елена Петровна поднимает вверх мокрого, темноволосого сына. Слезы текут из глаз, руки дрожат, мне кладут на живот, ближе к груди в пеленке мой персональный космос. Смотрю в мутные темные глаза, которые еще ничего толком не видят вокруг себя. Осторожно трогаю влажные черные волосики, прикусываю губу, когда этот терпеливый пацан жадно ищет ртом сосок. Поднимаю счастливый взгляд на Руслана, он поспешно трет глаза, но вижу, кожа под глазами мокрая.

— Он на тебя похож.

— Еще сто раз поменяется.

— Нет, он твой сын, моего ничего нет. И я его так же сильно люблю, как и тебя.

— Я тоже тебя люблю, — смотрит в глаза, гладит по голове, нагибается и целует в уголок рта. Елена Петровна забирает у меня сына, отдает его акушерке, Руслан следует за ней, смотрит на все манипуляциями, что проводят с ребенком. Я с улыбкой наблюдаю, как он осторожно трогает маленькие ножки, внимательно слушает все, что ему говорят. Когда ему вручают чистенького сына, завернутого в пеленку, понимаю, как я выглядела со стороны, когда кроме меня и этого маленького человека ничего вокруг не замечала. Лицо Руслана смягчается, в глазах появляется осознание своего отцовства, на губах блуждает какая-та потусторонняя улыбка.

— Как мальчишку назовете? — Елена Петровна становится между мной и моим мужчинами. Руслан поднимает голову, встречаемся глазами.

— Марат, — одновременно произносим, смеемся, качая головами. Вот это совпали мысли. Да, у нас появился самый желанный мальчик на свете. Теперь чувствую себя окончательно счастливой, любимой и желанной. Даже если Руслан больше никогда не произнесет мне признания, сегодня я их услышала и этого вполне достаточно.

— Обещай, что родишь мне еще дочку, — шепчет Руслан, когда нас оставляют одних, а Марат посапывает в пластиковой колыбели.

— И еще сына. Чтобы было равенство у нас в доме.

— Я согласен.

53

*** Руслан (спустя 8 лет)

— Па, можно купить мороженое? Ну, пожалуйста! — Лиза смотрит на меня голубыми глазами, сложив перед грудью ладони в молитвенном жесте. Марат тоже смотрит на меня в ожидании, его младшая сестра выглядывает из-за спины старшей сестры.

— Только маме не сознаемся в этом? Хорошо? — достаю из кармана деньги, протягиваю Лизе. Ответа не получаю, дети с радостным визгом несутся к лотку с мороженным. Смотрю на коляску, где спокойно спит мой младший сын. Губы изгибаются в насмешливую улыбку. Когда я просил Женю родить мне дочь после рождения Марата, она в ответ пообещала для равновесия еще сына, я не придал обещаниям никакой серьезности. В прошлом году на день влюбленных мне жена подарила баночку с сотней записок, почему меня любит. Я только через неделю соизволил прочесть эти бумажки, на двадцать пятой перестал дальше читать, потому что «у нас будет еще один ребенок» вывело меня из равновесия. Чертыхнулся. Третий ребенок у нас осенний, плюс-минус неделя разницы.

— Сдача, — Лиза отдает мне деньги, дети идут на соседнюю скамейку, облизывая мороженое. Ловлю на себе заинтересованный взгляд с другой соседней скамейки молодой мамаши, прокручиваю на пальце обручальное кольцо, которое снимал пару раз. Другие бабы мне неинтересны. Смысл заглядываться, если дома меня ждет очаровательная жена, умеющая удовлетворить мои аппетиты.

Я обожаю Женю. До трясучки ее желаю, скучаю в командировках, мне с ней комфортно даже просто лежать на диване. Ревную, особенно, когда пару месяцев назад вновь вышла на неполный рабочий день. Марина в штат набрала много мужиков, видел, как те голодными глазами провожают и встречают мою Женю. Пришлось пару раз появиться в офисе при параде, открыто заявить на чью жену они пускают слюни. Удивительно, что Женька этих взглядов и слюней не замечала, со всеми держалась ровно, дружелюбно, но не более. Запрещать работать не собирался, понимая, что ей нужно общение, нужно чувство собственной значимости, как специалист, а не как мама и жена.

Звонит мобильник. Смотрю на дисплей, улыбаюсь.

— Соскучилась? Или переживаешь?

— Нет, — смеется в трубку, а у меня узел в груди стягивается от ее беззаботного смеха. — Хотела предупредить, что задержусь на некоторое время.

— Хорошо. Какой-то красавчик заявился?

— А то, импозатный мужчина, привлекательный и очень милый.

— Уже ревную.

— Алиев, ну не начинай. Заказывает банкет в честь годовщины бракосочетания. Двадцать пять лет!

— Нам почти шестнадцать лет надо прожить до этой даты, если, конечно, не поубиваем друг друга.

— Так, ты опять о своем.

— Нет, я просто напоминаю, кто заварил кашу, а мне, блин, приходится это расхлебывать.

— Руслан, позже ты мне за это скажешь спасибо. Я понимаю, тебе нелегко, но и ему поверь не просто.

— Все, проехали, а то вновь начнешь грузить своей философией.

— Родители одни. Я думаю, ты бы не хотел, чтобы кто-то из твоих детей с тобой не общался. Когда ты это поймешь?

— Давай не приплетать в мои отношения с отцом наших детей. Ситуации разные.

— Руслан, — голос смягчается, я вздыхаю. Вот так каждый раз, я завожусь, она сразу же останавливается в споре и ласково обнимает меня или как сейчас признается в любви. — Я люблю тебя. Ворчливого. Упрямого. Невыносимого.

— Не подлизывайся, — бурчу в трубку, смотря на детей, которые носятся на детской площадке. Краем глаза замечаю со стороны мужскую фигуру в светлых брюках и белой рубашке. Седые волосы коротко стрижены, смуглая кожа, словно прилетел с юга.

— Ладно, созвонимся. Целую тебя. И знаю, что за детьми ты присмотришь лучше любой няни.