Валентина Кострова - Проданное счастье

— Какая уверенность, - ухмыляюсь, сжимаю ладонь Никольской. – Спасибо, Маш, за беседу. Возможно, ты права.

— Если что, Майя на пирсе, - подсказывает Маша, как только я поднимаюсь со скамейки.

Майю я действительно нахожу на пирсе местного водоема. Она стоит одна, обнимая себя руками, смотрит куда-то в даль. Не спеша подхожу к ней, снимаю пиджак, накидываю на плечи девушки.

— Прохладно, - встаю рядом, украдкой рассматриваю ее задумчивое лицо, опираюсь об перила.

— Они поженились по любви? – поворачивает в мою сторону голову.

— Конечно, любви все возрасты покорны. Маша заслужила свое сегодняшнее счастье.

— Она очень красивая и уверенная в себе. На такую всегда хочется с восторгом смотреть.

— Ты тоже красивая. Не сегодня, а вообще, - смотрю на ее руки, она сжимает лацканы пиджака. – Майя...

— Я знаю, что ты хочешь сказать... Что я молода, глупа, наивна, что не пара тебе, и мы слишком разные во многом, - быстро тараторит, видимо не раз про себя прокручивала эти слова. – Возраст, к сожалению, не изменю, какая есть, но далеко не наивна. Я знаю, чего ждет взрослый мужчина от молодой девушки.

— И чего же? – внутреннее чутье подсказывает мне внимательно прислушаться к словам девушку. Майя волнуется, облизывает губы, постоянно их прикусывает.

— Ну... – даже в тусклом свете видно, как лицо заливается румянцем. – Близости, - передергивает плечами, кутается в пиджак.

— Это вполне логично, когда между двумя людьми отношения. Я не буду делать вид, что секс меня не интересует, но никогда в жизни не принуждал женщину к близости, - прищуриваю глаза, замечаю, как девушка шумно выдыхает, отводит глаза в сторону.

— Майя?

— Меня тянет к тебе, правда. Мне нравится быть с тобой, разговаривать с тобой. Я чувствую себя уютном рядом, но... я не могу дать тебе то, чего вы все так хотите.

— Ты над этой проблемой работала с психологом?

— Ты смеешься? Я с трудом говорю с тобой об этом. Говорю, потому что хочу быть с тобой... Боже, - прячет лицо в ладонях, я выпрямляюсь, обнимаю ее за плечи, притянув к себе. Майя с готовностью обнимает меня за талию, крепко прижавшись щекой к груди.

— Ты мне тоже нравишься.

— Правда? – резко вскидывает на меня глаза, с недоверием смотрит.

— Мы с тобой оба кореженые жизнью, что если попробовать...быть вместе. Как пара.

— То есть ты хочешь быть моим парнем?

— Для статуса парня я староват, но хочу быть твоим мужчиной, - несколько секунд, которые давят неизвестностью, заставляю учащенно биться в груди сердце, кажется вечностью. Я никогда не чувствовал себя так близко к провалу, как сейчас. Облегченно вздыхаю, когда Майя расплывается в счастливой улыбке, приподнимается на носочках и прижимается губами к моим губам.

— Обещаю тебе, что ты об этом не пожалеешь, - шепчет между поцелуями девушка, вызывая во мне сдержанный смех своей пылкостью. Будем верить, что я не пожалею об этом решении.

Открываю входную дверь квартиры, задерживаюсь на пороге. В воздухе пахнет выпечкой. Для холостяцкой берлоги запах непривычный, можно сказать почти чужеродный, если ты не увлекаешься готовкой. Я не увлекаюсь, мне проще заказать еду на дом, чем тратить свое время у плиты. Этот запах меня и не настораживает.

Разуваюсь, вешаю пальто, оставляю на тумбочке ключи от машины и квартиры, иду на запах. Задерживаюсь на пороге, прислоняюсь к дверному косяку, скрещивая руки на груди.

Майя, пританцовывая, крутится возле духовки, постоянно заглядывает в нее. Кухня теперь ее территория, меня не подпускают даже кофе себе налить. Неделю назад я положил перед ней ключи от квартиры и сказал, чтобы переезжала ко мне с вещами. Надоело каждый вечер отвозить девушку к подруге, с которой снимали квартиру. Спим мы в одной кровати, но не более того.

После откровенного разговора на свадьбе Никольской, дружба превратилась в отношения. Объятия, поцелуи, ласки – все в избытке, кроме близости. Майя сразу же напрягается, я даю заднюю, чтобы не сделать еще хуже, чем есть. Трудно держать себя в руках, не скрываю от девушки своего состояния, это единственное, что омрачает нашу идиллию.

— Вкусно пахнет, - подаю голос, Майя резко оборачивается, приветливо улыбается. Смотрит, не мигая, потом срывается с места, подбегает ко мне. Обняв за шею, сразу же прижимается губами к моим губам. Поцелуй со вкусом малины.

— Где ты в ноябре взяла малину? – не охотно отпускаю девушку, она возвращается к духовке.

— Купила в магазине замороженную. Ты любишь малину?

— Мне все равно, - подхожу к кухонному островку, облокачиваюсь на него. – Как прошел день?

— В штатном режиме, сегодня придется немного посидеть над практикой, завтра будут спрашивать домашку, - недовольно морщит нос, я усмехаюсь. – Ребята зовут на камерный концерт в одном маленьком клубе.

— Что за клуб? - мне не нравится то, что Майя продолжает петь на улицах, выступает в каких-то сомнительных клубах, общается с парнями. Не нравится. С трудом, но признался самому себе, что ревную. По-черному. Про себя. Ни разу не упрекнул малышку в этом хобби, ведь именно ее пение нас свело.

— Еще не узнавала. Кстати, они хотят записать альбом, меня выбрали на подпевку. Круто, правда? – из духовки достает румяный пирог, ставит его передо мной. Аккуратно разрезает.

— Ты бы могла сама записать альбом.

— Ага, - улыбается, не воспринимая мои слова всерьёз.

— Я серьезно. Несколько уроков с педагогом по вокалу, в Питере найти студию не проблема, если не сможем, в Москве я точно найду выход на звукозаписывающую студию. Сама ты хочешь этого?

— Пробуй, - пододвигает в мою сторону блюдце с куском малинового пирога. Я упрямо смотрю на Майю. Вздыхает, присаживается на барный стул.

— Я не хочу быть певицей. Помочь ребятам, да, но самой петь – не хочу. Мне нравится рисовать. Когда-нибудь я куплю себе крутой ноутбук и графический планшет, буду рисовать детские открытки. С удовольствием бы проиллюстрировала какую-нибудь детскую книгу или альбом детских песен.

— Ты любишь детей?

— Я? – опускает глаза, молчание становится напряженным. – Они милые. А ты?

— Люблю детей. Всегда мечтал иметь большую семью, - беру с тарелки кусок, откусываю. – Вкусно, - смахиваю с уголка губ крошку.

Майя внимательно разглядывает меня, я вздыхаю. Каким-то шестым чувством понимаю, что ждет от меня откровений, только открывать душу не готов.

— Какие планы на выходные?

— Никаких. Останемся дома или куда-то поедем?

— Еще не думал, - пожимаю плечами, слышу трель мобильного телефона. Майя на глазах бледнеет, старается взять себя в руки, поспешно сползает со стула и несется к дивану, где лежит ее телефон.

— Да! – отрывисто отвечает, чувствую ее волнение. Оборачиваюсь. Ее плечи напряжены, сама поза вся напряжена.

— Температура? А что ты давал? Парацетамол надо. Если температура не спадет, вызывай «скорую». А где Оксана? – как-то потерянно опускается на диван, смотрит перед собой.

Хмурюсь. О родственниках мы не разговаривали, я не в курсе, кто ей сейчас звонит и без понятия, о ком она переживает. А она переживает. Бледность лица все еще сохраняется.

Не профессионально с моей стороны быть в отношения с девушкой, не имея понятия, кто она, кто ее родители и так далее, но мне не хочется лезть на эту территорию. Потревожив ее личными вопросами, я должен в ответ раскрыться, а к этому не готов. Ее присутствие в моей жизни притупляет боль, я засыпаю под ее равномерное дыхание и меня не мучают кошмары.

— Звони. Обязательно звони, я буду теперь переживать. Да, конечно. Пока, - опускает руку с телефоном на колено, кусает губу, находится в своих мыслях.

Я неторопливо иду к ней, присаживаюсь перед ней на корточки, беру ее руки. Моргает, пытается улыбнуться, выходит не очень.

— Отчим звонил... – сглатывает, опускает глаза. Приподнимаю брови. – У Саввы температура.

— А Савва это кто?

— Савва? – сводит брови к переносице, опять кусает губу. Ее нервозность меня настораживает. – Это мой младший брат, - встречаемся глазами, ее глаза потемнели до карего цвета.

Я вспоминаю время, когда кто-то из моих детей болел. Эля тоже переживала за них, ночами не спала, караулила температуру. Но она мать и ее беспокойство мне вполне понятно, удивлен, что сестра так переживает за брата.

— Я его воспитывала... Когда мама умерла, я постоянно была с ним. Поэтому каждый раз, когда он болеет, я не нахожу себе места. Еще он не любит лекарства пить, всегда капризничает. И Оксана сегодня работает в ночь, - тараторит Майя, смотря мне в глаза. Я понимающе киваю головой, но что-то в этом монологе меня цепляет, никак не пойму, что именно.

— Не переживай, он обязательно поправится. Пойдем посмотрим какой-нибудь фильм, отвлечешься, потом сядешь за домашние задания, - провожу ладонью по ее волосам, притягиваю к себе, целую в лоб. Майя тяжело вздыхает, доверчиво жмется ко мне.

— Доброе утро, - тихо ласково произносит Майя, трясь своим носом об мою щеку.

Приоткрываю глаза, губы тянутся в улыбке. Озорные чертята в каре-зеленых глазах танцуют свой демонический танец. Я теперь понимаю, что меня в Майе подкупает: ее эмоции. Открытые, искренние. От нее не ждешь подвоха или обмана. Она никогда не скрывает своих мыслей, идей.

— Почему ты меня будишь так рано? – провожу ладонью по голове, заправляя волосы за ухо. Майя расплывается в очаровательной улыбке.

— Потому что сегодня у кого-то замечательный день.

— Откуда ты знаешь, ведь я тебе об этом не говорил? - девушка хмыкает, чмокает меня в уголок губ.