— Нам нужно ехать в центр.

— Зачем? – сразу же как-то резко реагирует Оксана, поспешно садясь. О боли быстро забывает, смотрит на меня настороженным взглядом. Несколько секунд рассматриваю взволнованное лицо женщины, пытаясь понять, что не так в ее поведении.

— Хочу переговорить с Оксаной Львовной по поводу вашей беременности.

— У меня все хорошо. Небольшой тонус, но он почти у всех бывает в первом триместре. Мне сразу же выписали витамины и магний. Я буду строго по часам принимать таблетки. Не стоит беспокоить врача по пустякам.

— Этот ребенок –не пустяк! – тычу пальцем в ей живот. – Он слишком дорог... – запинаюсь, в последнюю секунду вспоминаю о мифическом клиенте. – Дорог для клиента.

— Еще бы, - хмыкает Оксана. – Столько бабла вбухать в эту прихоть, да со мной должны носиться, как курица с яйцом. Я готова.

Мы в молчании спускаемся на парковку. Подходим к моей машине, как воспитанный человек, открываю дверку для своей спутницы. Она одаривает меня лучезарной улыбкой, думая, что ее чары действуют. Ничего подобного, лишь глухое раздражение, которое я глушу в себе.

В центре нас сразу проводят в кабинет Мальцевой. Она приветствует нас кивком головы, жестом руки приглашает сесть. Краем уха слушаю отчет об анализах, понимая, что все прекрасно, ничего ужасного по показателям нет, но замечаю на лице Оксаны Львовны некое беспокойство. И начинаю сам беспокоиться.

— Все в порядке? – задерживаю Мальцеву в кабинете, когда выходит Оксана, направляясь в сторону кабинета УЗИ.

Врач мнется, прячет от меня глаза, но все же вздыхает и говорит:

— У нее хгч немного завышен. На прошлом осмотре мне показалось, что матка слишком сильно увеличена для такого срока.

— Что это значит?

— Пока ничего, надеюсь УЗИ снимет все мои вопросы. Вы будете присутствовать?

— А нужно? – не вижу смысла мне сидеть в кабинете с чужой женщиной, если в свое время я всего лишь по одному разу ходил с Элей.

— Ваше право. Некоторым мужчина интересно.

— Мне не настолько. Я подожду в коридоре. Если что-то серьезное, в ваших интересах мне об этом сообщить сразу, - внимательно смотрю на Мальцеву. Она в курсе, кем я работаю и понимает, что в случае непрофессионального отношения к делу, я могу подать на центр в суд и выиграть его.

Когда Оксана Львовна и Оксана скрываются в кабинете УЗИ, я подхожу к автомату и беру себе кофе. Мне еще предстоит дорога в Питер, завтра суд, на котором я обязан присутствовать, перекинуть свои дела на сотрудников не могу.

На неделе запланирована встреча с дизайнером. Алиев великодушно посоветовал знакомую фирму, ребят которых знает. Он звонил сегодня, спокойным тоном уже рассуждал о предстоящем моем отцовстве, шутил, советовал найти молодую нянечку и попробовать закрутить с ней роман с последствиями. Не прямо, но улавливалось в разговоре: мать ребенку нужна в первую очередь, потому уже отец. Как ребенок, росший вдали от родной матери, он знал, о чем говорил.

Пытаюсь вспомнить, как выглядит девушка-донор, продавшая свою клетку. Вспомнить не получается. Вроде темненькая, глаза светлые...или темные. Вздыхаю. Если я ее встречу в толпе, пройду мимо и не узнаю. Хотя зачем узнавать, она подписала договор, я не заинтересован в ее присутствии в моей жизни.

— Натан Якович, - меня трогаю за локоть. Оборачиваюсь. Рядом стоит взволнованная Мальцева. Слишком взволнована и напряжена.

Сердце сжимается от страха. Неужели что-то с ребенком? Хотя какой-там ребенок, еще эмбрион, без ножек и ручек. Что с ним? Я стараюсь подавить внезапную панику, не спешить с выводами.

— Я вас слушаю, – голос меня не слушается, сипит от переживаний. Ольга Львовна неуверенно улыбается, высматривается в мои глаза, что-то в них ищет. Без понятия что.

— Все хорошо. Просто... У вас будет двойня.

— Что? – ошеломленно переспрашиваю, не веря услышанному.

— Два эмбриона. Два ребенка.

Смотрю на врача изумленным взглядом, не понимая, как уложить в голове полученную информацию. Как два ребенка? У меня будет два ребенка? Это шок. Это правда, к которой я никак не был готов.

30 глава

—Тебе не кажется, что дело тут странное? – Никольская начинает говорить, как только официант приносит заказ и оставляет нас.

Три дня я принимал факт, что вместо одного ребенка у меня будет двое. Вроде радость, вроде цель достигнута, но все же некую неуверенность мне пришлось испытать.

— В чем странность? Разве можно заранее предугадать, что будет двойня?

— Если только женщине не подсадили двух эмбрионов.

— Серьезно? Не думаю, что Мальцева пошла бы на такой риск.

— Возможно, что-то во время подсадки случилось и ввели два эмбриона, чтобы наверняка. Вы же договаривались на одного ребенка.

— Ощущение, что мы с тобой обсуждаем какой-то товар. Все, Маш, закрыли тему. Двое детей –прекрасно, неожиданно, конечно, но уже принял этот факт. Завтра вылетаю в Сочи.

— Зачем?

— Лечу к Вере Семеновне. Вчера позвонил ей, сказал, что мне нужно с ней поговорить с глазу на глаз, ибо мое предложение не телефонный разговор.

— То есть?

— Я ее знаю, у нас с ней всегда были нормальные отношения. Хочу, чтобы она переехала ко мне и помогала растить малышей. Позже ей в помощь найму еще одну няню, прекрасно осознаю, что она в возрасте и за детьми потом она не сможет угнаться. Надеюсь согласится, у меня большие планы на нее. Не зря я купил огромный дом. Сейчас надо вот подготовить все к рождению детей, все обустроить.

— Ты сумасшедший. Я тебе об этом говорила и еще раз скажу. Может женишься на суррогатной матери, если она свободна? – невинно предлагает Никольская, я вздрагиваю от такой перспективы. На Оксане я бы в жизни никогда не женился и не подумал об этом. Слишком эксцентричная, наглая и не стесняется своих запросов.

В тот день, когда Мальцева сообщила о том, что вместо одного малыша оказалось двое, Оксана сразу же затребовала равнозначную сумму за второго ребенка. Я сначала даже опешил от таких запросов, потом процедил, что нужно об этой новости сообщит клиенту и дать ему время подумать. Вот три дня я думал и над этим вопросом, составляя новый договор для суррогатной матери. В нем прописал сумму, она не равнозначная первой, но не совсем мизерная. Немного поднял ежемесячные выплаты. Алчную Оксану это, конечно, не устроит, но и прогибаться под ее требования не собираюсь.

— На этой женщине я не женюсь. И не планирую связывать себя узами брака, да и потом, какая нормальная, адекватная женщина выйдет замуж за вдовца с двумя детьми на руках.

— Ты себе недооцениваешь.

— Я смотрю правде в глаза. За деньги меня любить не стоит, а меня самого любить очень сложно.

— Это факт, - Никольская улыбается, сжимает мою ладонь. – В любом случае, я за тебя рада. Пусть ты странными путями идешь к своему счастью, но хоть так.

— Как оказалось, у счастья есть цена. Возможно, по мерках обычного человека слишком высока, но если есть шанс его купить, почему и нет, - улыбаюсь, освобождаю руку из-под ладони Маши. Она хмурится, видно, что ей мои слова не по душе. Согласен, звучит цинично.

— Ладно, было приятно с тобой поболтать, но надо в центр. Переподписать договор.

— Ты слишком много уделяешь внимание этим договорам. Суррогатные матери с центром их подписывают, еще ты.

— Я хочу себя обезопасить. Не очень будет приятно потом обнаружить у себя на пороге дома суррогатную мать, которая вдруг почувствовала себя лишенной детей, которые по сути ей неродные. Но ты же знаешь наш гуманный суд, он может все решить в пользу «матери», если будет в хорошем настроении. Иногда меня прям бесит наша система.

— Суррогатной матери не нужен лишний рот, а тут их целых два. У нее как правило своих проблем выше крыше, чем думать о каких-то детях, которые выросли у нее в животе.

— Маша, пусть это будет моей навязчивой мыслью.

— Поступай, как тебе удобно. Уверена, что никаких проблем не будет.

* * *

—Что? – Оксана вскидывает на меня большие изумленные глаза, опускает их на договор. – Вы не понимаете что ли, что во мне два ребенка! Два, а не один! Это двойная нагрузка на мой организм. Я растолстею, у меня итак гормоны скачут как ненормальные! И вы мне за это предлагаете всего лишь пятьсот тысяч! Да я на вас в суд подам! Аборт сделаю!

Я спокойно перевожу взгляд на напряженную Мальцеву. Она готова взглядом убить Оксану, слишком зло смотрит на женщину напротив себя. Реакции в принципе ожидаемая.

— Если вы сделаете аборт, уважаемая Оксана Викторовна, то мой клиент на вас подаст суд за несоблюдение условий договора. Еще потребует компенсацию за моральные переживания. Тысяч на триста, наверное, по-божески. Еще вопросы есть? – сужаю глаза, давя взглядом на бледнеющую Оксану. Она сразу же немного теряет свой боевой настрой, кусает губы.

— Мне нужны деньги.

— Клиенту нужны дети. Здоровые, рожденные в срок. В ваших интересах получить сумму после родов. Сейчас вам готовы перевести на счет пятьсот тысяч в виде аванса.

Оксана еще раз перечитывает договор. Внимательно так, вчитывается в каждую строчку. Наверное, ищет за что ухватиться, чтобы вытянуть из меня побольше денег.

Меня не интересуют причины, побудившие молодую женщину принимать мои условия, главное результат. Он меня вполне устраивает.

— Вы подписываете договор, в котором полностью отказываетесь от детей, - равнодушно смотрю на взволнованное лицо Оксаны.

Она задумывается буквально на минуту, потом берет ручку и ставит свою подпись. Вскидывает на меня глаза. В них растерянность, неуверенность в правильном выборе, сомнения, раздирающие душу на части. Мне все равно до ее чувств, только что она продала свое право называться даже условно матерью моих детей. Ведь не исключал такого варианта, что в течение беременности Оксана может вдруг почувствовать материнские чувства к крошкам внутри себя.