— Она всегда думает о том, что сейчас, а не что будет потом. Она вернется?

— Вряд ли, особенно когда я сегодня заведу на нее дело.

— Нет, не надо! – взволнованно восклицает, подходит ко мне, заглядывает в глаза. – Не трогай ее. Прости.

— Чтобы она потом еще кого-то так обманывала? – качаю головой, не разделяя позицию Майю простить и забыть. – Лучше один раз наказать. Она запомнит урок на все жизнь. Ты слишком добрая, Майя.

Она согласна кивает головой, виновато опускает глаза. Завороженно смотрю на полураскрытые губы, желание поцеловать оттесняет разумные мысли. Она рядом, такая родная, такая долгожданная...

В голове шумит, осторожно беру ее руки. Майя поднимает на меня глаза, вопросительно смотрит, видимо видит ответ, потому что ее взгляд тут же опускается на мои губы. Подаемся друг другу навстречу, замирая почти рядом. Ее дыхание обжигает подбородок, губы горят, но не спешу. Боюсь спугнуть, боюсь, что прошлые страхи вновь заставят ее замкнуться в себе.

— Я хочу тебя поцеловать, - озвучиваю свое самое заветное желание на данный момент.

— Так поцелуй, - выдыхает свое согласие, перед тем как наши губы соприкасаются.

Теряется ощущение реальности, забываю, куда спешил, дела отходят на второй план. Есть только Майя, ее тепло, ее дыхание. И есть мое глупое сердце, рвущее наружу, чтобы сообщить всему миру, как оно счастливо. Если бы меня сейчас увидел Алиев, он бы поднял меня на смех. С другой стороны, его тоже можно подколоть: за крутым нравом скрывается очень нежный мужчина, переживающий за свою женщину.

Моя женщина теперь не будет плакать. Грустить. Справляться с трудностями одна. Моя женщина теперь всегда будет просыпать с улыбкой на губах. Она будет смеяться от счастья и ее глаза никогда не узнают больше, что такое грусть. Моя женщина будет моей. Моей опорой, моим светом, моим домом, в который всегда буду возвращаться при любой погоде. Моя женщина теперь со мной.

46 глава

Майя

Могут ли сбывать мечты самым невероятным образом?

Наверное, могут, но до недавнего времени я думала, что чудеса могут случаться с кем угодно, но только не со мной. Как-то в одно мгновение я перестала верить в сказки, но старательно делала вид, что верю в существование единорогов и порхающих бабочек. Пока не встретила Натана...

Я даже сейчас помню нашу первую встречу, как мы посмотрели друг на друга. Помню, как все стихло вокруг - музыка, шум города, собственное сердцебиение, и в голове отчетливо услышала чей-то голос, сказавший мне уверенно: «Это он». И это действительно оказался мой человек, мой мужчина, который сумел вернуть мне веру в себя, как в девушку, которую желают, о которой заботятся, о которой думают. Знаю, что его тоже вернула к жизни. Глаза рядом со мной стали гореть ярче, улыбка появлялась более шире. И казалось, что вот счастье рядом, можно отпустить прошлое и смело довериться будущему. Увы, прошлое не собиралось меня отпускать. Оно генетически со мной сплетено и никогда эта связь между нами не прервется.

В болезни Саввы я винила прежде всего себя. Я не должна была вестись на слова взрослых людей и самостоятельно принимать решения по поводу своего ребенка. Увы, мной легко было управлять и манипулировать. Неожиданный положительный тест на беременность, сложные роды, послеродовая депрессия – благодатная почва для внушения нужных мыслей. Отчим и Оксана плавно, без особого давления, подвели меня к тому, что добровольно отказалась от новорожденного сына спустя полчаса после родов. Они не стали тянуть время и сразу же кинулись оформлять опеку. Зачем? Позже, конечно, узнала, а тогда мне было непонятно и одновременно равнодушно.

— Все в порядке? – в мои мысли проникает обеспокоенный голос Натана. Я вздрагиваю, дежурно улыбаюсь.

— Все нормально. Я просто задумалась, - мы почти одновременно смотрим в зеркало заднего вида.

Там сзади спят наши малыши. Наши... Так странно это слово произносить мысленно, вслух я пока остерегаюсь называть Матвея и Марину своими детьми. Нет доказательств. Вдруг ошибка...

— Заснули, - замечает Натан, поворачивая в машину в сторону дома.

Взволнованно сжимаю ручки сумки. Сегодня я согласилась остаться у него с ночевкой, чтобы завтра утром узнать все вместе результат. Мы как раз сейчас возвращаемся из медицинского центра, где вчетвером сдавали анализы. Савва тоже сдавал, чтобы у малышей не возникло лишних вопросов. Натан объяснил им, что это очень нужная процедура для здоровья. Они очень серьезно к этому отнеслись, как их папа...

Они такие одинаковые и в тоже время разные. Каждый похож на отца и..., возможно, на мать. Особенно Матвей. Он маленькая копия своего отца. Савва похож поведением на Матвея. Такой же задумчивый, почти всегда в себе. Можно на минутку вообразить себе, что его отец Натан, а не Марк... Марина... Если тест окажется положительным, то я смогу сказать, что Марина копия меня. Я вижу в ней себя. Такая же шумная, говорливая, любит петь, танцевать и рисовать

— Я всех перенесу, - заглушает автомобиль, выходит из него. Первого аккуратно берет Матвея. Я до самой двери провожаю их глазами. Натан замечательный отец. Даже сложно его осуждать за то, что обратился к услугам суррогатной матери, такие мужчины без семьи чахнут.

Возвращается минут через десять, забирает Савву. Скорей всего мальчиков разместят в одной комнате. У Натана очень уютный дом. Чувствуется, что здесь любят друг друга, стараются вместе проводить время. Ему помогает чудесная женщина, Вера Семеновна. Когда я вчера забирала сына после работы, она очень доброжелательно к нему отнеслась. Ему многого и не нужно, чтобы прикипеть к человеку. Он за свою короткую жизнь уже познал отчуждение взрослых, их равнодушие, нелюбовь.

Когда возвращается за Мариной, я тоже выхожу из машины, закрываю ее, поставив на сигнализацию, иду следом. Мы как семья, вернувшаяся после посещения врача. Эта мысль вызывает улыбку и смущение.

— Мальчиков раздела, и ее раздену, - тихо сообщает мне Вера Семеновна, поднимаясь следом за Натаном. Я кладу ключи на комод, не спеша снимаю ботинки, пальто, неуверенно захожу в гостиную.

Все, как на Западе: светлые стены, большие окна, удобная мебель и камин. Забытые игрушки на полу, мягкие зайчики и котики на диване вызывают улыбку и щемящее чувство тоски. Если Марина и Матвей мои дети, я вновь почувствую себя недоматерью какой-то.

— Чай будешь? – раздается за спиной голос Натана. Я резко оборачиваюсь и согласно киваю головой. Мы идем вместе на кухню, совмещенной со столовой. Натан хозяйничает возле кухонного островка.

— У тебя хорошо тут.

— С годами обжился. Если бы не Вера Семеновна, не было бы ощущения уюта, все же мужчинам не хватает внимания к мелочам, - берет две чашки, ставит на стол, потом возвращается к островку и приносит вазочку с конфетами. Случайно или помнит, что я сладкоежка?

— Вера Семеновна помощница?

— Теща, - моя рука замирает в воздухе над вазочкой, я непонимающе смотрю в серые глаза. Как теща? Он же сказал, что не женат. Чувствую себя воровкой чужого счастья.

— Она мать моей погибшей жены, - опускает глаза, крутит чашку. О погибшей жене не знала, но приблизительно догадывалась. Такой как Натан не может ходить вечно в холостяках.

— До переезда в Питер у меня была семья: жена и двое детей, - голос бесцветный, лишенный каких-либо эмоций. – Они погибли в аварии перед Новым годом. Было сложно оставаться в городе, где все напоминало о них. Я все продал, оставил все дела своей помощнице, ставшая теперь партнером, рванул к другу в Питер. Он помогал мне первое время. Потихоньку обжился, прижился, встретил тебя.

— И? – тревожное чувство заставляет сжаться сердце, поспешно запихиваю в рот конфетку и беру чашку с чаем.

— Окончательно оправился после трагедии рядом с тобой. Думал, что у нас получится семья, а в итоге ты убежала от меня, ничего не объяснив, - итог звучит не очень и как-то печально. Неужели все, что сейчас между нами происходит, все чувства, вспыхивающие в груди – все, плод моей фантазии...

— Я не знала, как тебе рассказать, - сворачиваю фантик, делаю пустышку, вздыхаю. – Есть некоторые моменты, которые хотелось бы забыть, а не получается, потому что у этих моментов оказываются последствия...

Натан внимательно слушает. Он не старается к себе расположить, именно его спокойствие, терпение играет располагающую роль. Если я хочу быть рядом с этим человеком, а мне этого хочется даже спустя столько времени после разлуки, нужно быть с ним честной и откровенной, как он со мной.

— Мне исполнилось восемнадцать, подруги уговорили отпраздновать столь значимое событие в клубе. Все как обычно: музыка, танцы, алкоголь, отсутствие закуски и подвыпившие парни рядом. Я плохо помню, как оказалась в чужой машине, - морщусь от воспоминаний, Натан протягивает руку и сжимает мою ладонь. Его молчаливая поддержка придает мне смелости продолжить рассказ.

— Мой первый секс случился на заднем сиденье машины, - выпаливаю признание на одном дыхание, морщусь от резко боли в пальцах. Натан крепко их сжимает, с напряжением смотрит мне в глаза. Заметив, как я морщусь, поспешно отпускает мою ладонь.

— Через полтора месяца я узнала, что беременна. Очень сильно испугалась, не знала, что делать, не с кем было посоветоваться. В общем, я молчала до последнего, пока живот не начал расти. Оксана меня увидела как-то после ванной и устроила допрос с пристрастием. Я призналась ей во всем, назвала имя папаши. Она быстро смекнула, что к чему, сразу же со скандалом заявилась к мэру. Именно его сын был моим первым. Он откупился от проблем деньгами. Хорошими деньгами. Но мачехе не нужен был позор в семье, не хотела, чтобы на нее тыкали пальцем из-за меня, сплавила в деревню к бабушке. Там я родила Савву, там меня уговорили отказаться от ребенка. Мачеха имитировала беременность и в город вернулась с новорожденным сыном и со мной.