Натали Войсс - Продавщица

Вот на этом бы и закончилось, если бы не то обстоятельство, теперь оказывается вся песенка только начиналась. Когда же согласился Сашка на добровольную пожизненную, семейную тюрьму, на него словно из рога изобилия привилегии посыпались. Прапорщики, сержанты и порой даже сами майоры с ним чуть не за ручку стали здороваться. Никаких тебе лишних перегрузок. Увольнение чуть не каждый день, только иди к генеральской дочке, будь с ней, не то ещё закапризничает. Он и пользуется на всю катушку.

За всеми этими делами позабыл Сашка обо всех тех красавицах, что в родном городе от любви к нему слёзы льют. Напрочь забыл про Светку, которая слишком долго недотрогой прикидывалась, про Татьяну, что как тот репейник прицепилась, никак не отцепится. Забыл обо всех них и рукой махнул. Теперь другие дела, не те заботы.

Чувствует засасывает трясина, воля прямо сквозь пальцы ускользает, а рыпнуться ни в одну сторону не может. Всё попался голубчик – не уйдёшь.

Ну, а когда в семье генерала всё решили – день регистрации назначили. Поставили перед фактом – “Пиши матери с отцом пусть на свадьбу едут”. Сашка написал. Родители, правда, такому родству несказанно обрадовались. Конечно, родственник – генерал, тут тебе все блага. Такого масштаба родственники ещё никому не мешали, а если мешали, таких случаев не знаем.

Стал Сашка мужем, совершенно даже без своего участия. Он конечно участвовал, но о чем говорить, если даже имя будущей жены – Виктория, ни с первого раза запомнил, что уже об остальном.

Полетели дни словно воробьи. Замелькали серыми хвостами. Не успел оглянуться, служба окончилась. Само собой разумеется, остался с молодой женой в военном городке. Она, правда на поверку совсем даже не беременная оказалась. А когда он с претензией подступился, отмахнулась, ошиблась мол по незнанию. Сашка взгрустнул немного, что так глупо попался, но домой ехать не захотел. Какой дом, когда тут квартира, машина, работа – только выбирай любой бизнес. Всё для доченьки и дорогого зятя. Лишь бы с доченькой жил, да обходился хорошо, да с её родителями в споры не вступал.

Довольно скоро смирился Сашка с такой своей участью, рыпаться уже не пытался. Да и потом, что плохого в этом? Почти ничего. Неожиданно конечно, но разве не вытянул он счастливый билет? Видел, как завидовали ему солдаты и даже командиры. Как с усердием стали к девкам за воротами присматриваться, а ну если там за воротами ещё одна генеральская дочка затесалась. Только всё зря, таких случаев один на миллион.

И вот скажи разве это не счастье?

Цветочек-ночник одинокой лампочкой освещает контуры детской кроватки. Татьяна тихонько подошла, заглянула. Круглые щечки Дианочки даже в полутьме комнаты, словно два персика рделись на хорошеньком личике. Алый ротик чуть приоткрыт, тёмные кудряшки немного слиплись. Татьяна улыбнулась, тронула щёчку дочери, поправила цветастое одеяльце, что сбилось и оголило ножку девочки.

В спальне, на большой кровати громко сопел Ваня. Таня наклонилась, поцеловала его в висок и прижалась щекой к его щеке.

– Я ухожу, – прошептала она.

– Угу, – не открывая глаз, он помахал рукой, – давай.

– Люблю тебя.

– Угу, – он кивнул.

Таня тронула его волосы, улыбнулась. Смешной когда спит.

Вышла из подъезда. В сумраке утра неуютно. Унылая прохлада накинулась, защекотала шею, она будто желала проникнуть дальше, туда, где охвачено тёплой кофтой тело. Татьяна вздрогнула, быстро пошла и уже через минуту не чувствовала ни уныния, ни прохлады.

До магазина один квартал, эта утренняя прогулка короткая, не напрягает.

– Привет, – заглянула в подсобку.

Вера уже подсчитывает коробки.

– Тьфу, ты напугала, – с шутливой строгостью прикрикнула она, – никак не привыкну к этим твоим малиновым волосам. У вас у молодёжи всё какие-то шарики за ролики заходят, всё чего-то мечетесь, то волосы чуть не зелёнкой красите, то в ушах дырки, то на языке, пробьёте. Ну и мода пошла, чёрти что. Вот скажи мне, зачем тебе эта дырка в носу она, что жизненно необходима?

– Ваня говорит, что любит меня с любыми волосами и для него я красавица в любом виде.

– Твой Ваня чёрти что говорит, я вот скажу ему, чтобы он тебе такого не говорил, тогда может быть поумнеешь.

Татьяна усмехнулась и пошла переодеваться.

– Я иногда вот так думаю, – крикнула ей вдогонку Вера.

– Что? – вернулась в подсобку Татьяна.

– Как ты думаешь, если бы не тот случай были бы вы вместе?

Лицо Татьяны тут же стало серьёзным, даже грустным, но всего на несколько секунд. Потом она словно очнулась и сказала:

– Он сказал, всё равно завоевал бы меня, даже несмотря на мой противный характер.

– Да уж, это точно. Вон как вцепился, теперь не отцепиться. Ладно, иди, открывать скоро, там уже в двери кто-то стучал. Чего им по утрам неймётся? Видать опохмелиться кому-то приспичило. Пусть ждут, им тут не наливайка. – Вера отвернулась и стала сосредоточенно пересчитывать пачки чая в коробке.

– А майонез ты заказа? – снова выкрикнула она вдогонку и Татьяне снова пришлось вернуться.

– Конечно, как без майонеза? Как говорит мой Ваня – “Лучший соус – мнаэз!”.

У дверей и правда уже скопилась небольшая компания, когда Татьяна открыла дверь в зал вбежала ватага мальчишек.

– Можно, пожалуйста, чипсы!

– А мне жвачку!

– А мне чипсы и сухарики!

– Пацаны, быстрее в школу опоздаем!

Они пошумели немного и так же быстро выбежали.

– Вот непоседы, – сказал пожилой мужчина, что наблюдал за компанией мальчишек, – лучшие годы, это школьные.

– Вам как обычно? – спросила Татьяна.

– Да, Танюша, как обычно. Жизнь идёт, а ничего не меняется.

Он протянул деньги, она ему чекушку.

Весь день покупатели туда-сюда. Некогда присесть. Бывает за смену Татьяна так набегается, что домой придет, вытянет ноги, раздеться сил нет. Но работать то нужно, а здесь все свои, Вера никогда не обидит, к праздникам премию даст, если денег нужно срочно всегда займёт. Да и продукты под зарплату – бери не хочу. Жаловаться не на что работает Татьяна восьмой год, других перспектив не видит. Какие перспективы? Дочка маленькая ещё пока они с Ваней по очереди с ней возятся. В сад не отдали, боятся, вдруг болеть начнёт. Но от этого ведь тоже не отвертишься. Пока справляются. Да и мама помогает. Так что всё нормально. Там видно будет.

После обеда Вера зашла в зал:

– Танюша будь другом на следующей неделе во вторник, поработай на Козлова, очень прошу. Людке зачем-то день понадобился срочно, прямо плачет в трубку. Поработаешь?

– Так это далеко очень, – возмущённо протянула Татьяна.

– Я тебе на такси дам не волнуйся.

– Ну, если на такси, ладно.

– Вот и умница. Спасибо. Я добро помню, – Вера подмигнула и вышла.

Восемь лет назад, когда Татьяна попала в больницу с сильным кровотечением думала всё – кончено. Оклемалась маленько, глаза открыла, а он тут как тут. Ваня безотрывно был с ней в больнице. Вроде чего сидеть чужой ведь человек, но видно, не было бы счастья да несчастье помогло. Тогда у Татьяны точно глаза открылись, словно прозрела она от бесконечного, пустого сна под названием Сашка Фомин. Поняла, что совершенно не нужна тому, кого так сильно любила, ради кого бежала среди ночи в другой конец города, только для того чтобы просто заглянуть ему в окно, чтобы увидеть фигуру мелькнувшую во тьме. С надеждой на чудесное его озарение. Но озарения не происходило, даже в самых серьёзных обстоятельствах, которые кажется должны включить в человеке истинные его черты даже тогда не произошло ничего хорошего.

Мама тоже удивлялась стойкости Ивана, смеялась над его серьёзной озабоченностью, когда состояние Тани совсем улучшилось.

– Вот она настоящая любовь, – с намёком говорила мама.

Нравился ей этот серьезный не по годам парень.

И взор Татьяны обратился на того кто в этот момент оказался рядом. Неожиданно почувствовала себя с ним легко и свободно. Не обремененной больше той тоскливой собачьей любовью, которой она столько времени была охвачена. Она поняла, что больше не может быть прежней, нужно освободиться и любить по-другому. Возможно, даже позволить любить себя кому-то другому. Но она не собиралась поступать так же, как поступал Сашка, не желала страданий тому, кто её любит. И надо же, сама она, не приложив больших усилий, поняла свою свободу от одной любви и вот уже охвачена другой.

Свобода от раздирающего душу чувства. Хватит любить того кто так жестоко обошелся с ней. Она сделала усилие, заставила себя вырвать из сердца чувство, которое его разрушало.

Через несколько дней после выписки Ваня сделал ей предложение.

Она не знала, почему происходило всё так быстро, почему сказала – да. Почему вцепилась в него, полюбила горячо и сразу. Может быть от того пустого разрушительного чувства она постаралась скрыться в оживляющем потоке взаимной любви. Всё то хорошее, что копилось в её душе, выплеснула на Ивана. С тех пор у них замечательная семья, почти никогда они не ссорятся. Если иногда возникали споры, то без обид и бессмысленной ругани. Они будто берегли друг друга. А может быть просто не было поводов для ссор.

После окончания института Ивана сразу взяли в компанию по развитию технологий, он стал неплохо зарабатывать. Только через несколько лет появилась Диана, семья сплотилась ещё больше. Мама Татьяны кинулась в заботу о внучке словно птица, что желает оградить птенца от опасности. Мама откинула всё, работу, женихов которых изредка подкидывала ей Вера. Отложила все свои интересы на потом, и с головой окунулась в заботу о маленьком человечке, который каждый день диктовал семье жизненные условия. Конечно же, никто не жаловался. Малышка была желанной, неизвестно кто больше радовался Татьяна с Ваней или мама. Иногда казалось, мама радовалась даже больше.