Натали Войсс - Продавщица

– Не бросаю, с чего ты взяла, – покривилась Света, – кажется, мы уже об этом говорили.

– Ну да, я забыла. Если кого-то провожает парень, остальные едут домой сами.

– Вот именно.

– Хорошо, – обиженно кивнула Таня и замолчала.

Настроение было испорченно окончательно и как видно надолго.

В двенадцать у клуба попрощались. Светка пошла к ожидающему на углу Сашке, а Татьяна с Настей на остановку.

– Ой, девочки, я влюбилась по уши.

В маленькой комнатке с розовыми, полосатыми обоями Света лежала на кровати заваленной мягкими игрушками. Она мечтательно смотрела в потолок, прижимая к животу растрёпанного мишку с красным бантиком на шее. Смесь ароматов ванили и апельсина витала в воздухе, отчего Настя, утонувшая в ворохе подушек на кресле, тёрла нос. Но, тем не менее, рука её всё время тянулась к долькам апельсина аккуратно нарезанных Светкиной мамой и маленьким кексам, на которые невозможно было смотреть равнодушно.

– Ты серьёзно? – Настя поискала чем вытереть пальцы, но ничего не обнаружив снова потянулась к апельсиновой дольке.

– Да. Очень серьёзно.

У зеркала Татьяна нервно пыталась накрасить стрелку. Иногда она кидала быстрый взгляд на подругу и медведь, которого та так ласково прижимала, казался ей намного более симпатичным нежели его хозяйка. Карандаш не слушался и дрожал. Таня откинула его в сторону и резкими движениями стерла с глаза стрелку, что нарисовала.

– Это ты как поняла, что влюбилась? – она повернулась от зеркала и требовательно глянула на Свету.

– Не знаю. Просто чувствую, – улыбнулась подруга, повернулась на бок, в сторону Насти, – не знаю как объяснить.

Казалось её ничего не тревожит и она совсем не замечает почти открытой злости Татьяны.

– Раз не знаешь, почему считаешь что влюбилась? – недовольно глянула Татьяна.

– Потому что чувствую! – неожиданно, в тон ей ответила Света. – Я не обязана объяснять. Влюбилась и всё! Имею право?!

– Имеешь, имеешь. Так ты в Фомина влюбилась?

– Ну конечно! В кого же ещё? – всё больше начала раздражаться Света. – Я не пойму, вы что не рады за меня?

– Очень рады, – подскочила из кресла Настя и присела рядом с подругой на кровать, – интересно как это?

Света сразу смягчилась:

– Ой, не знаю. Раньше такого никогда у меня не было. Он когда провожал вчера, предложил, чтобы я стала его девушкой.

Тут коробочка с тенями, что держала Татьяна, выскользнула и с громким звуком упала на пол. Тени рассыпались.

– Осторожнее! – недовольно прикрикнула Света. – Я их только купила! Ну, всё, – она встала с кровати, посмотрела на рассыпанные по полу тени, – теперь нечем красится будет! Ты разбила мои любимые тени!

– Да у тебя их вон сколько ещё валяется и не красишься! – резко сказала Татьяна.

– Теми не крашусь, а этими красилась!

Настя смотрела на них, то на одну, то на другую.

– Девочки не ссорьтесь это же просто тени. Ничего страшного.

– Тебе ничего страшного! Ты вообще не красишься, ходишь как чума болотная, а мне нужны эти тени! Именно эти!

– Сама ты чума! – вступилась за Настю Татьяна. – Думаешь ты тут круче всех, такая вся влюблённая! Да иди ты знаешь куда?!

– Сама иди я тебя сюда не звала! Ты сама припёрлась, вот и иди откуда пришла.

Татьяна встала, нахально усмехнулась и пошла к выходу, у двери она обернулась и сказала:

– Только не нужно мне потом звонить, жаловаться, когда он попользуется тобой и бросит как грязную тряпку.

“Как же так? Почему она, а не я? Этого не должно было случиться. Это несправедливо, неправильно. Почему Бог допускает это, зная, как я люблю Сашку? Разве он не видит моей любви, разве не чувствует? Ведь ради него, я готова на всё. Он должен это знать. Пусть бросит Светку, пусть поймёт, она не для него. Есть я, только я. Он и я – мы созданы друг для друга. А может быть нужно, просто потерпеть? Ещё немного потерпеть. Он обязательно разочаруется в ней и тогда – придёт ко мне”.

Всю ночь Таня ворочалась с боку на бок, не могла заснуть. Она вздрагивала, прислушивалась, как за стеной громогласно храпит сосед, как встаёт и бродит по квартире мама.

Иногда набегала слеза. Слабая, бесполезная. Что могли изменить эти слёзы? Ничего. Нельзя подчинить себе чьё-то чувство, нельзя заставить любить себя, смотреть на себя. Это невозможно.

Как быть?

Зачем нужна любовь, если нет ответа? Зачем тревожится сердце, в бессильной злобе, рвётся на части душа? Где найти ответ?

И полетели дни серые как тучи.

– Что это ты совсем скисла, – замечала мама, – не ходишь никуда. С девчонками поссорилась?

– С чего ты взяла? Не волнуйся, не поссорилась.

– Светка перестала заходить. То отлипнуть друг от друга не можете, то сидите точно совы.

– У Светки зачёты, учится. Время у неё сейчас нет.

– А когда её это останавливало. У вас хоть зачёты, хоть экзамены, впервые слышу, что вы так ответственно к этому относитесь. Вон у тебя пять экзаменов на носу, а я не заметила, чтобы ты с гулянками покончила. Как лето у порога так включается моторчик.

– Летом нужно отдыхать.

– Да, если не нужно выпускные экзамены сдавать и поступать. Тогда конечно, можно отдыхать.

В сорок три, мама – женщина вполне привлекательная. Вьющиеся волосы прихваченные заколкой. Доброе, простое лицо. В её чертах, словно утешение всему, что не так или не получается. Она могла ничего не сказать, но Татьяна как-то сразу успокаивалась. Глядя на маму, она чувствовала всю раздутость и порой несерьёзность своих девичьих проблем.

Иногда Татьяна задумывалась о том, как живёт мама. После того, как девять лет назад ушел отец, она будто законсервировалась. Воспоминаниями осталась в том периоде, когда всё было хорошо, все были вместе и счастливы. С тех пор она только и делала, что неустанно заботилась о дочери. Но Татьяна не могла понять этой закостенелости. Для себя она решила, если когда-нибудь такое случится в её жизни, она точно не останется одна. И конечно была уверена в том, что семья, которую создаст она, продержится намного дольше.

Иногда Татьяне хотелось посоветовать матери с кем-то познакомиться, но в то же время она боялась, если мама встретит мужчину, то обязательно забудет о ней, о Татьяне. И она молчала, чтобы не нарушать их тихую, домашнюю идиллию.

Так и жили они вдвоём с мамой в панельной пятиэтажке, в двухкомнатной квартире на третьем этаже. Настя со Светкой в соседнем доме, одна на первом в трёшке, а вторая на пятом тоже в трёшке. Так что дружба у девчонок совсем давнишняя.

Две недели подруги не виделись. Только Настя от одной к другой ходит, новости передаёт. Придёт, весело расскажет то, чего у Светки происходит, так Татьяне ещё более тошно становится. Слушает с жадностью, но лучше бы не знать этого, а то ведь совсем жизнь перестала радовать. Всякий раз, она словно ковыряет незаживающую рану, а рана не заживает, оттого что снова и снова её с наслаждением и постоянством берутся ковырять. Но нет, ждёт Татьяна прихода Насти, с нетерпением ждёт. Знает конечно, та только Светкино хвастовство принесёт, но никак от этого отделаться нельзя.

– Светка с Сашкой в кино сегодня идут, – с детской наивностью говорила Настя, – на "Любовь для двоих" я смотрела этот фильм. Классный! Там та актриса…

– Ну и пусть идут, тоже мне новость. Я бы на твоём месте не слишком к Светке ходила.

– Почему?

– Потому что ты ей уже не нужна. Она тебе только хвастается и всё, для этого только и зовёт, а ты сидишь, слушаешь. Что, других дел нет?

– Да я просто, поболтать.

– Вот пусть со своим парнем болтает.

При упоминании о парне, Таня как-то совсем поникла. Такое впечатление – всё против неё. Обстоятельства в одну, а она в другую сторону и ей никак не пересечься с чем-то хорошим. Всё злит, всё раздражает. Нет ничего, что порадовало бы, впрыснуло в обозлённые мысли хоть чуточку доброты.

Комната как будто отражала грусть своей хозяйки. Зашторенное даже днём окно, словно барьер от мира, где нет радости для Татьяны. Унылые фотографии на стенах уже до того надоели, что на некоторых из них стали появляться надписи, а у тех кто на фото усы и или смешные чёлки, бороды или рога. Плохое настроение повсюду и везде. Даже полосатый кот Леон казался каким-то противным в эти дни. Он приходил к Татьяне в комнату для того лишь чтобы украсть с туалетного столика что-то из бижутерии и Татьяне приходилось за ним гоняться. В общем, раздражало всё.

Заиграла мелодия в телефоне. Так же, не слишком весёлая. На экране тёмные буквы – “Светик”. Первый звонок за две недели. Таня удивлённо глянула на Настю, взглядом требуя ответа, но та лишь пожала плечами.

Со Светкой разговаривать не хотелось. Ничего не интересовало, даже Настя со своей наивной радостью, которая уже начинала раздражать. Нехотя Татьяна нажала кнопку:

– Алло?

– Привет, – послышалось на том конце.

– Привет, – сдержанно ответила Татьяна.

– Хочу пригласить вас с Настей на вечеринку. У Сашки родоки уехали, мы собираемся зависнуть у него на ночь, будет много друзей. Придёте?

Голос Светки заискивающий, извиняющийся. Она несомненно старалась задобрить и Татьяна почувствовала, что уже не может больше сердится. Слишком затянулась эта пауза. Как ни крути, а без подруги плохо. Ведь они с третьего класса “не разлей вода”. Так просто дружба не может развалиться. Нужно что-то решать.

– Мы подумаем, – более мягко сказала Татьяна. – А когда?

– В субботу, – поспешила ответить Света, – скажи маме, что будешь ночевать у меня.

– Ладно, постараюсь. Ты как? Ещё встречаетесь?

Глупый вопрос, но ведь нужно что-то говорить. И она не виновата, что из уст так и лезут глупые вопросы. Татьяна просто не в состоянии это остановить. Хотя умом понимает, что выдаёт с головой все свои интересы, но как сложно вовремя прикусить язык.