Фру Хельга была безутешна, будто во второй раз лишилась сына.

– Не надо было отдавать молодым свои кольца, – сокрушался ее брат, узнав о гибели русича.

По окончании войны Катрин вместе с Бо и Диего посетили Порт-Артур и опустили траурный венок в тихие воды, когда-то клокочущие, пенящиеся, быстро поглотившие опрокинутый взрывом корабль. Потеряв мужа, княгиня не захотела вернуться на родину, в страну, которой было мало безнаказанно грабить Россию на Дальнем Востоке, так еще и выступила на стороне Японии.


Обособленная от центра бездорожьем и расстоянием, дальневосточная окраина России стала заманчивым объектом для браконьерства со стороны иностранных торговцев. Развернулась незаконная эксплуатация берегов Охотского и Берингова морей «сначала американцами и канадцами, а потом и всеми теми, кому не лень было воровски и легко наживать капиталы», – отмечал генеральный консул России в Сан-Франциско А.Е. Оларовский. В Сша возникли специальные конторы типа «Мебер энд Ко», которые направляли десятки шхун. Прибывшие зверобои промышляли варварскими методами, «губили зверей в пять раз более того, что успевали взять на свои суда». Контрабандисты привозили виски и ром, разбавляли водой, настаивали на табаке и перце и за этот дурманящий напиток заполучали ценнейшие меха соболя, чернобурой лисицы, морского котика, голубого песца. И это несмотря на дружественный нейтралитет между странами, продолжавшийся до конца столетия. Точкой отсчета начала политики «большой дубинки» и «дипломатии доллара» стала испано-американская война 1898 года. Отняв у Испании Филиппины, Пуэрто-Рико и Гуам, подчинив Кубу, США создали свою колониальную империю и начали борьбу за передел уже поделенного мира, взяв на вооружение испытанные методы: экономическое закабаление слаборазвитых стран, навязывание займов, вложение капиталов в промышленные предприятия, железные дороги, сельскохозяйственные плантации в сочетании с открытой военной интервенцией, оккупацией этих стран американскими войсками под любыми предлогами.

Когда Япония начала войну против России, США заняли отнюдь не нейтральную позицию. Правительство США предоставило Японии более 450 млн. долл. в качестве займов. Экспорт за 1905 год вырос в 2,5 раза по сравнению с довоенным 1903 годом, включая боеприпасы, оружие, горючее, локомотивы, пшеницу. Добиваясь на словах баланса сил, США больше всего заботились об упрочении на Дальнем Востоке собственных позиций. Теодор Рузвельт стремился, чтобы обе воюющие державы как можно более истощили одна другую, сохранив и после войны разделявшие их противоречия. Американский монополистический капитал именно с того времени навсегда взял курс на империалистическую экспансию во всем мире.

– Катрин, не все в нашей державе воры и мошенники, так же как в России не все такие благородные люди, как Ростоцкий, – уговаривал ее Диего вернуться домой.

Но она уединилась в родовом имении князя и посвятила себя просвещению крестьянских детей. И только накануне Первой мировой войны адмирал Диего де Гарсия вывез ее с младшим сыном Раулем на своем линкоре в Америку.

Старший сын Константин Ростоцкий навсегда останется в России, будет преданно служить ей, как его отец и дед. Он станет видным военачальником и пройдет всеми трудными дорогами своей Отчизны.


В порту Сан-Франциско княгиню встретил знаменитый режиссер Брегг Уилкс, поездом они добрались до Атланты, повидались с многочисленными родственниками и отправились в Батлер-хилл, к родителям. В Джонсборо их встретил Бен на автомобиле. Возле водопада княгиня попросила остановиться.

– Столько лет прошло, а здесь ничего не изменилось, как же это хорошо! – промолвила она, обращаясь к своему спутнику.

Перед ними простирались белые хлопковые поля, бескрайность которых можно было сравнить только с золотым ковром созревших хлебов земли, которую она оставила, но забыть не сможет никогда. Там так же сияло ясное голубое небо, желтые поля сверкали до самого горизонта, подернутого голубоватой дымкой пронизанного солнцем воздуха. Впервые за последние годы жизнь поманила ее своей неизвестностью.

– Джоана! – прошептал Бо и голос его дрогнул от волнения, слишком долгим оказался их путь друг к другу. – Смею ли я предположить, что ты помнишь наше лето?

– Оно было прекрасно!

– Если так, могу ли я надеяться, что оно повторится? – спросил Уилкс.

– Ах, мой милый виконт, не может повториться в сорок лет то, что было в шестнадцать, оно будет другим, но не менее прекрасным, – ответила с печальной улыбкой фея озера.


Скарлетт, опираясь на руку мужа, уже давно вышла на террасу и с нетерпением прислушивалась к каждому звуку. Редкие встречи с дочерью в Италии и Австрии, куда она приезжала с мужем, сопровождая его в служебных поездках, не отличались сердечностью. Оставшись вдовой, Катрин и вовсе погрузилась в глубокую печаль и одиночество. Бо навещал ее, и каждый раз мать надеялась, что они приедут вместе. И вот, наконец, это случилось.

Сердце Катрин защемило, когда она увидела своих стареньких родителей.

– Ведь когда-нибудь их не станет, и я не прощу себе, что столько лет мучила ее, – укоряла она себя, целуя каждую синюю жилочку на руках матери. – Ах, мама, я так виновата перед тобой!

– Да чем же, доченька?

– Как я могла так долго быть вдали от тебя!

– Что поделаешь, так устроена жизнь, дорогая, дети вырастают и идут своим путем. Вот и ты уже отпустила своих птенцов, но не печалься – скоро станешь бабушкой. Аврора ждет ребенка, Бог даст, родит девочку, и она заменит тебе дочку, как Аврора, в свое время, заменила нам тебя. Мы опять все будем счастливы нянчиться с малышкой, а они с мужем пусть занимаются своей живописью. Анри говорит, они оба талантливы.

Робийяр прожил долгую жизнь. До конца его дней рядом были Аврора, которая звала его папой, и верная Адриена.

На мгновение Скарлетт показалось, что все, разделявшее их с дочерью, ушло, они опять близки, как прежде, но еще страшно было поверить в это. Чтобы не мешать дамам, Батлер отвел Уилкса в сторонку.

– Надолго к нам, молодой орел? – спросил он, пожав ему руку.

– Навсегда, – счастливо улыбаясь, произнес режиссер. – Джоана, наконец, согласилась стать моей женой, хотя время еще не смыло с ее души пережитого горя. Думаю, вдвоем мы быстрее справимся с этим.

– Кто же фильмы будет снимать?

– Киностудия в надежных руках Александра Уилкса. К тому же у него замечательный компаньон, которому просто суждено стать звездой, Рауль Ростоцкий. Так что пишите братьям, пусть приезжают на свадьбу.

Бо имел в виду младших братьев Катрин. Рене жил в Париже. У них с Лаурой уже было пятеро детей. Джон обосновался в Вашингтоне. Окончив Гарвард, он женился на Патриции Дормонд, той самой принцессе в розовом платьице, с которой когда-то танцевал кадриль маленький Рене. Она была старше Джона на четыре года, но только с нею ему было интересно. Оба не расставались с книгами. Склонные к самоанализу, наблюдательные, они легко ориентировались в ситуациях внешнего мира, что очень немаловажно было для молодого политика. Джон знал, что многое умеет делать лучше других, и верил, что сможет стать честным политиком, следуя наставлениям своего отца и тестя, мистера Джеймса, всю жизнь пребывавшего на государственной службе.

– Отец, ты так умен, почему не занимался политикой? – не раз спрашивал Джон.

– Потому и не занимался, что умен. Деньги и политика – всегда грязное дело. Достаточно того, что мне пришлось делать деньги.


Когда Эшли умер, его похоронили рядом с Мелани и Бонни. Батлер хотел перевезти их в Двенадцать Дубов, но Индия не согласилась. В Атланте были погребены все родственники, сослуживцы и отец, Джон Уилкс.

Спустя некоторое время Ретт принялся сооружать нечто непонятное на семейном кладбище в усадьбе.

– Что это будет? – спросила Скарлетт.

– Наше с тобой последнее пристанище, – пояснил он жене, – часовня с усыпальницей. Возраст почтенный, пора подумать и об этом. Не будем же мы возлагать на детей эту тяжкую обязанность.

– Я хочу умереть раньше тебя, – обняла мужа Скарлетт, – а иначе придется положить меня рядом с тобой живьем. Помнишь, ты мне рассказывал об индийских обычаях, когда живых жен хоронили вместе с мужьями? Я никогда тебя не оставлю, без тебя, без твоей любви все мертво и безмолвно.

– Каждый уйдет в свое время, дорогая, и не важно, когда это будет, ибо моя любовь всегда с тобой, а твоя любовь всегда со мной на этом свете или том, как вечен мир под ветром и луной, как солнце в небе голубом…