— Сам в шоке, — жму плечами, смахивая ладонью усталость с лица.

— Значит, Леонид, будем работать в паре, — Власов-старший глазом не моргнул, говоря о нас двоих, как о напарниках. — Степан знает, что ты приехал на родину?

— Знает, сам вчера встретил в аэропорту, но не думаю, что просвещён во все подробности.

— Пусть так и останется, — кивает мужчина, и подпирает рукой подбородок, обдумывая слова. — У нас с ним сейчас недопонимания в отношении его жизни, — делится своими накопившимися переживаниями. Зная Степана, как самого себя, не удивлюсь, если родители уже стали для него врагами народа. Потому, что касается его жизни с Ириной, это запретная тема для всех и вся.

— Я догадываюсь, — соглашаюсь с Власовым-старшим. — Не берите в голову, то, что невозможно изменить и вычеркнуть из сердца. Степан сейчас не в лучшем духе, чтобы вы его вновь пытались направить на путь истинный.

— Лёнь, говори ему об этом по чаще, — отмахивается от меня, словно я уже старая новость. — Вся ситуация с их разводом, — снова хохотнул, — с последним, — решает уточнить, каким именно, будто я еще не в курсе о судьбе брака четы Власовых. Удивительно, что Ирина все еще сохранила фамилию мужа, наталкивая на очень интересные выводы ее поведения, а не провокация ли это для Степы в очередной раз. — Выбила из сына дух и разум одновременно. Я не понимаю вас, молодежь, — Игорь Андреевич перешел на тон возмущения. — Сходитесь, расходитесь… — замолкает. — Не цените чувств и мгновений, а ведь наша жизнь, черт возьми, ускользает, а глядя на своих пациентов, вот, Лёнь, скажи мне честно, не возникало мыслей, что однажды ты тоже окажешься среди них?


— Возникали, Игорь Андреевич, и не раз.

— Вот поэтому мой друг, — он тычет в меня указательным пальцем, — мы все в этом мире потерянные, — затем долго смотрит мне в глаза и выдает: — Так, какого черта, я узнаю, что ты, — взмахнул рукой в мою сторону, подбирая подходящие слова для своего негодования, — адекватный человек среди всех этих баранов, да-да, я имею ввиду друзей, — мы оба рассмеялись, на определение адекватности всей нашей шайки, периодически попадающих в неприятные и очень пикантные ситуации, но это было в далекой беззаботной молодости. — Предстаешь в образе — шпиона, а иначе назвать я тебя не могу. Объяснись, ведь я должен понять с какой целью ты направлен в мою клинику.

Согласно кивнув своему теперь уже начальнику, я встаю со стула и направляюсь к столу, беря папку с двенадцатью делами на пациентов, которых должны доставить в ближайшие сутки. Передаю мужчине, тот нахмурил свои брови, затем надел очки, изучая подробности.

— Что, проект «стокгольмский синдром»? — он тут же поднял на меня свои глаза, в которых просматривалась искорка удивления, смешанная с недоверием. — Этот твой штаб, — подчеркивает слово «твой» выделяя принадлежность к другому рабочему месту. — Выбрал мою кантору в качестве места проведения своих допросов. Интересный расклад выходит, — трет подбородок, еще сильнее погружаясь в свои думки. — Среди двенадцати человек — один преступник, а ничего, что у меня не приспособленное место под такие ситуации. Я возмущен, — Игорь Андреевич вскочил, и начал ходить по кабинету туда-сюда, напоминая мне Степана, потому что этот ненормальный полностью унаследовал все черты характера отца, ибо был воспитан только им, а мать, это уже другая история. — Леонид, я крайне возмущен, — не унимается мужчина, размахивая руками по обе стороны. — А как же репутация клиники, если все пойдёт тартарары. — Он уставился на меня, ожидая ответа.

— Все вопросы к начальству и их проектам, я только исполнитель, — честно отвечаю, устав от вечного давления со всех сторон. Игорь Андреевич подошел ко мне, и положил руку на плечо, сильно сжимая и привлекая мое внимание.

— Не в тебе дело, сынок, — он по-отцовски улыбается, как своему родному сыну, и я буквально вижу ухмылку Степки. — Ты сам-то как, держишься? — выискивает в моих глазах ответ, который и без слов очевиден.

— Тяжело, — выдыхаю, — без нее мне очень тяжело, — признаюсь, будто готов к смертной казни.

— Тебе надо выдохнуть, и попробовать разобраться в самом себе, вдруг упускаешь очевидного, или, наоборот, смотришь не в том направление, — дает совет Власов-старший. — Я тоже мало верю в побег Ольги, — он подмигивает мне, по-мужски поддерживая меня своим словом. — Присмотрись к тем, кого бы в жизни не смог обвинить.

— Знаю, — тихо отвечаю и киваю. Мужчина отходит от меня на приличное расстояние, и вновь садится на стул, положив ногу на ногу, принялся изучать поочередно анкеты. Я тем временем распаковал все свои файлы на рабочем компьютере, и решил вновь глянуть на дело жены, как и советовал отец Степана, мне действительно нужно сузить круг подозреваемых, а лучше составить цепочку, восстановить все до секунды. А это значит, что мне предстоит встретиться с Ириной, потому что девушка была в очень близких отношениях с моей пушинкой, и быть того не может, чтобы она не заметила в моей Оле перемены. Неужели моя пушинка могла посчитать меня изменщиком, ведь в тот роковой вечер, я даже пальцем не коснулся Дианы, тем более на тот момент мы с ней были настоящими напарниками, играющие свои роли.

— Есть идеи? — прерывает мои размышления. Я смотрю на него, безмолвно прошу повторить заданный вопрос, который я прослушал. Игорь Андреевич показывает папку, что успел просмотреть, — я про пациентов.

— Да, есть, — соглашаюсь и встаю с места, направляясь к нему. Сев, напротив, я взял из его рук папку и разложил на столике двенадцать фотографий, четыре на три, выделяя несколько типажей, которые по описанию и характеристикам более подходят к преступнику. — Вот, смотрите, — указываю на верхние три, среди них двое мужчин и одна женщина, возраст приблизительно одинаковый не более сорока лет, социальный статус идентичен, семейное положение тоже. — Если учесть все склоняющие факторы, то я бы хотел в первую очередь проработать с ними.

— Знаешь, мне тоже в глаза бросились именно они, но также хочу еще отметить вот этого парня, — вынимает с самого низа фотографию, которую я определил в минимальный риск. Нахмурился, не понимая по каким характеристикам Игорь Андреевич решил записать бедного юнца в насильники. — Подожди, делать выводы, Леонид, я прям вижу, как крутятся твои колесики, — рассмеялся Власов-старший. — Глянь на его анкету, все безупречно: школа с золотой медалью, полная семья, отсутствие вредных привычек, поступил на журфак, встречался с девушкой. Казалось бы, что для счастья еще не хватало, а в психушку парнишка все равно загремел.

— Хорошо, пусть пока висит под вопросом, — соглашаюсь с коллегой, и двинулись дальше, обсуждать оставшихся кандидатов. Спустя несколько минут мы оба пришли к выводу, что среди этой толпы вряд ли есть преступник, но стоит учесть, как сильно жертва успела привязаться, и какого рода шло насилие. Не исключая и тот факт, что пациенты вдруг поменялись ролями, некоторые стали замкнутыми, а те, кто раньше не шел на контакт, наоборот, вдруг проявили заинтересованность в поиске своего обидчика. — У меня складывается ощущение, что все это подставная игра в разум, — я облокотился на спинку стула и скрестил руки на груди. Власов-старший нахмурился, но не прервал мои размышления. — Многие факторы изначально говорят о том, что среди этих людей маловероятный процент присутствия преступника. Но я могу ошибаться, — устало взмахиваю рукой, а затем тру подбородок, еще раз обдумывая свою вспыхнувшую теорию.


— Ладно, — Игорь Андреевич, хлопает по своих коленкам, а потом поднимается. — Не делай пока поспешных суждений, — мы жмем друг другу руки — хватка крепкая. — Ждем наших гостей, а пока по возможности, отоспись. Видок у тебя, как будто с бомбежки.

Я окинул себя взглядом, помятая белая рубашка, а сверху на ней пиджак, но он никак не скрывает моего неопрятного вида. Проводив своего начальника, я еще несколько часов просидел в кабинете, изучая сначала дела пациентов, а затем руки сами потянулись к папке, где красовались бумаги о моей жене. Хлопнув ладонью по столу, попытался предотвратить нахлынувшие ощущение безысходности, но у моих демонов свои на этот счет размышления. Глянув на часы, соображаю, что пора бы пообедать, и как удачно все срослось: участок, в котором работает Макс Бесов, находится в нескольких кварталах. Тут же набираю его номер, но на гудки идет полный игнор. Сбрасываю вызов и стучу по клавиатуре, набирая сообщение своему старому другу.

«Я вернулся» — сначала последовала тишина, только потом до меня дошло, что наверняка Макс не принял звонок из-за незнакомых чисел. Мой мобильник мгновенно зазвонил, и на экране нарисовалось лицо Бесова с сигаретой во рту.

— Ну хеллоу, что ли, — принимаю вызов и тут же шучу.

— Скотина, — ругается Макс, — это не тебе, — поправляется, а я рассмеялся, настолько обрадовался, наконец, услышать его вечно недовольный голос. — А, нет, тебе, Лёня, друг мой забугорный.

— Нужно встретиться, — предлагаю ему, но Максим в ответ мычит «нет».

— Давай завтра, — предлагает мне альтернативный вариант. Параллельно открываю календарь, просматривая проставленное время, приблизительно в которое привезут пациентов. — После обеда смогу, устроит?

— Да, — отвечает Макс и кладет трубку. В этом весь мой друг, пребывающий в своих собственных терзаниях и вине за гибель жены и ребенка. Но кто мы без своих демонов, ведь только благодаря им, мы, наконец, даем себе пинка и выбираемся из дерьма, которое, как болото заглатывает и не щадить тело и дух. Выключаю свой компьютер, заведомо установив на него личный пароль во избежание недоразумения и для подстраховки. Укладываю документы обратно в сумку, раздумывая, куда мне направиться. И решение приходит само собой, я наведаюсь к жене Степана, и попытаюсь добиться от девушки более подробных ответов, чем нежели она мне дала в тот роковой вечер.

Глава 7