— Твою мать, — выругался капитан Варламов, а потом замолчал. — Ладно, паниковать пока что не будем. Отправлю команду и подключу вышестоящие органы. Это уже не в моей компетенции, Лёнь. Если твоя информация подтвердится, будет организована срочная эвакуация. Власов уже знает?

— Еще не говорил, капитан, — глухо отвечаю, переключая передачу. — Степан в свою очередь пообещал разобраться с телами. Ему предстоит огромная и тяжелая работа. И, у меня к вам единственная просьба, — я останавливаюсь, ожидая от капитана услышать одобрение на ее озвучивание. Варламов прокашлялся, дав тем самым знак. — Пусть федералы уже отстанут от нашего патологоанатома, он тоже стал лишь пешкой в этой игре безумцев.

— Можешь не переживать на этот счет, я сегодня уже отправил рапорт о произошедшем. Начальство в курсе, и сделают все возможное. — это первая хорошая новость за сегодня, которая хоть как-то заставила меня улыбнуться. Друзья не должны страдать из-за моей семьи, и я не позволю этому случиться. Потому просто был обязан предупредить капитана.

— Отлично. Спасибо.

— Я организую группу захвата, — продолжает капитан, переходя на деловой тон. — Кстати, все-таки федералы уже подкатили, поэтому особенно там не кипишуй, — предупреждает, но по-доброму. — Вы с Максом столько мне проблем доставляете, ребята, — посмеивается, и я вместе с ним. Это натуральная правда. Два сапога пара — два друга, и у каждого не идеальная семья. — Что, порой мне проще избавиться от вас двоих. Что у тебя теперь со штабом? — резко переводит тему в другое направление. Мужчина давно задавал мне этот вопрос, но я не мог ему дать никакого ответа. Всегда отнекивался, но был на виду. Таковы правила.

— Уже ничего, — твердо отвечаю, зная, я не вернусь ни под каким предлогом. Я хотел уйти, когда встретил свою пушинку, но меня остановили, внушая, что дело должен закончить, а не срывать операцию. Но все было подставным, только бы удержать меня под прицелом.

— Это хорошо, потому как есть у меня к тебе деловое предложение, — ухмыльнувшись в трубку, проговорил капитан Варламов.

— Давайте сначала разберемся с одним делом, а потом будет видно, — обрываю его, потому как решил для себя. Никаких спецслужб. Теперь на первом месте только моя пушинка и наш ребенок. Капитан посчитал промолчать, видимо, почувствовал, что сейчас не время. — Я почти на месте, буду ждать вас и тогда посмотрим по обстоятельствам. Но, тянуть нежелательно. Каролина ждет Марка, а времени прошло уже достаточно.

Отключив телефон, я остановился практически у байкерского бара, чтобы не вызывать сильных подозрений. Вусмерть пьяные мужики расхаживали возле своих байков, гоготали и рычали. А кто-то из них вовсе валялся возле торцевой стены здания. Весь мрак нашего города был показан именно ночью. Выключив свет фар на машине, всматривался вдаль, где у склада с наружной стороны тусовались два громилы, и я их узнал. Те самые идиоты, которые напали на невинных девчонок, когда отец впервые вызвал на разговор. Зло волной накатило, и я сжал кулаки, ощущая как кровь наливалась в напряженных конечностях. Ждать подмогу, или решить все своими силами? С пару минут думал, а потом полез в бардачок, где лежал отцовский револьвер мною прихваченный. Я поднял его возле тела моей матери. Ужасно осознавать, что брат посмел убить ее из оружия, которое было подарено дрянью нашему отцу. Сжимаю в руке рукоять, так сильно, что теперь и на моей ладони остается след от выгравированных пуантов. Как символично, блядь. Затем я выругался в слух.

— Сука! — практически заревел, испуская истошный стон, а потом обрушился на баранку руля. Долбил по ней так, что казалось, руль отвалится к чертям. Но он выдержал мой срыв, чему благодарен. Словно очистился перед решающей встречей. Проверил барабан револьвера — в нем было еще две пули, но с собой у меня имелся мой собственный пистолет с глушителем. Вооружившись сполна, я вышел из машины.

Под видом напившегося в хлам, я постепенно приближался к складу. Оба амбала с подозрением уставились на меня, но старались молчать.

— Эй! — окрикнул их, подняв одну руку, умышленно икнул для убедительности своей роли. Они рассмеялись. Будто на шатких ногах, ступаю еще пару метров, — я хочу отлить у стены, отвернитесь ублюдки, — снова икаю, но искоса посматриваю, когда пристраиваюсь к задней части стены. Оба мужчины не узнали меня, и это было подарком судьбы. Выполняю каждое действие, будто справляю нужду, на самом деле вынул свой пистолет с глушителем, и, прижав его к груди, сделал два точных выстрела. Надеюсь, капитан Варламов и это спустит мне с рук. Еще два тела рухнули один за другим, даже не успели пискнуть. Четко и быстро. Теперь, тихими шагами пробираюсь черед огромные железные двери, аккуратно открывая их. Раздался ржавый скрип, но, кажется, издали доносится классическая музыка, и меня не услышали. Осторожно вхожу, проверяя свой путь. Затем вижу танцующую Каролину. Убожество. Она намеренно истязается своего мужа — наказывает. Но они заслуживают наказание оба. Я пробрался в тень, и шел у стены, чтобы слиться с ней и оставаться все еще инкогнито. Шаг за шагом. Тихо и неспеша. Слушал, о чем говорили, а потом Каролина встала с пола и рассмеялась, когда произнесла:


— Ты думаешь, что я боюсь кары? Боюсь, что Леонид сделает что-либо со мной? — так уверенно, считая, что теперь ей все сойдет с рук, как обычно. И я вышел из тени, направляя на нее револьвер.

— А следовало бы! — произнес громко и четко, затем выстрелил. — За мою пушинку, сука! — проговорил я. Но моя теща успела выронить спичку, и пламя мгновенно объяло их обоих. — Твою мать! — Заорал я. Тело Каролины рухнуло на бетонный пол замертво, ибо пуля угодила прямо в сердце. Желтый язык пламени объял ее, укутывая в тепло и раскаленный жар. А Авраам рычал, дрыгаясь на стуле. Он был прикован, и я не мог помочь ему. Эта ненормальная облила все кругом. Спасаясь руками от сильного жара, стал двигаться на выход, когда заметил в дальнем углу еще несколько бензиновых бочек, к которым бежала дорожка огня. Твою мать! Рванул со всех ног на выход, и уже в последнюю минуту успел отбежать от склада, когда тот взлетел на воздух. Волной взрыва меня отнесло немного вдаль, и я упал лицом на землю. Пьяные зеваки были в восторге от зрелища, и даже некоторые выперлись из бара, затем начали снимать на телефон происходящее.

Почувствовал ли я облегчение? Безусловно. А потом расслышал звуки сирены полицейских и пожарных машин. Оперативно, но, как всегда, не вовремя. Рассмеялся, перекатываясь на спину, закрыл глаза. Пламя охватило весь склад, освещая окрестности своим ярким сиянием. Я смотрел на то, как пожарники пытались его потушить, но, словно сама судьба завершала над Каролиной кару. Жаль Авраама, но я не смог бы ему помочь. Капитан подошел ко мне, цыкая и качая головой.

— Лёнь, опять геройствуешь? — упрекает, но с улыбкой. — Может, хватит уже?

— Теперь — хватит, — смотрю на него снизу вверх. Уставший, вымотанный, но теперь освобожденный. Варламов присел рядом.

— Сваливай отсюда, пока есть возможность. Сделаю вид, что не видел тебя, да и ребята уже в курсе, в чем тут дело, — кладет руку мне на плечо, и сильно сжимает. Заглянув в его глаза, я просто кивнул. Спасибо, что еще существуют на свете такие люди, способные понять всю гребаную суть дерьмовой жизни. Встаю и направляюсь к машине, не сказав ни слова капитану. Молча, как и всегда. Потому что я таким родился и остался по сей день. Простит ли меня моя пушинка за все — я не знаю, но уверен только в одном: я люблю ее, и сделаю все возможное, чтобы Оля никогда больше не испытывала боли. Пора возвращаться домой и начинать с чистого листа.

Эпилог

Четыре месяца спустя. Марокко

Можно ли избавиться от своих призраков? Да. Безусловно. Рано или поздно задуманное судьбой все равно воплотится, а затем каждая деталь встанет на свое место. Это подобно часовому механизму: если выпадает шестерёнка, то часы останавливаются, либо спешат, а могут и отставать. Вся суть в том, что поломку можно устранить, и снова будет так, как положено. Так же и в наших жизнях. Мы стремимся ее менять, ломать, оттягивать моменты, или напротив ускорять их приближение, но все равно заданный путь возвращается к исходной точке. Наши родители с Олей пошли наперекор своим судьбам, наплевали на то, что их решения в прошлом коснулись нашего будущего. И теперь последствия стали необратимыми: мы потеряли их всех. Роковые решения и поступки стали для них вопросом времени. Пушинка долго переживала смерть наших родных, так же, как и я сам. Казалось, мы не сможем принять такой исход. Я дал время Оле, прийти в себя. Осознать. Из-за прихотей одних, мы потеряли самое ценное — свою жизнь в полтора года. Просто, словно взяли и вычеркнули из записей важное. Или вырвали страницы на середине книги. А потом пушинка начала оттаивать, когда почувствовала первые толчки нашего малыша. Я видел, как Оля расцветала и все прошлое осталось позади. Стоит жить ради будущего и не допустить повторения.

— Не нужно горевать, пушинка, — обнимаю ее крепко, прижав к своей груди. Оля согласно кивает. Я целую ее в макушку, оставляя легкое касание губ на волосах. Чуть отстраняюсь, чтобы взглянуть на любимую. — Как проходят тренировки в новой балетной студии? — Пушинка засмущалась, пряча свой носик у меня на груди. Она до последнего скрывала от меня, что пару месяцев назад, гуляя по марокканским улочкам, забрела в одну из них. И теперь бывшая прима балерина «Гранд Оперы» тренирует девочек. Дом во Франции мы все-таки продали. Это было общее наше решение, чтобы нас ничто не связывало, особенно с теми воспоминаниями, которые причиняют боль. Находка в виде школы для пушинки стала новым толчком, пусть теперь она не танцует, но вкладывает в юных красавиц-лебедей абсолютное совершенство. Первое выступление произойдет со дня на день. Я его предвкушаю, так как моя любимая обещала закончить то, что было ею начато полтора года назад. Оля отпрянула от меня, встав с кровати, накрывает четырехмесячный животик шелковым халатиком. Тепло в груди нарастает от вида моей беременной жены. Заметив мой взгляд, она хохотнула.