Есения закусила губу и, решив, что она подумает об этом завтра, пошла на кухню готовить чай.

«И сегодня мы тоже не увидимся?»

«Нет, прости. Я даже позвонить тебе не могу. Постоянно с Сергеем»

«Пиз*ец»

«Он болеет, ты же знаешь»

«Ты вообще не выходишь?»

«В аптеку побегу минут через сорок. А что?»

«Я хочу тебя увидеть»

«Я не могу долго. Пока не могу»

«А мне долго и не надо»

«Хорошо. За углом моего дома круглосуточная аптека. Заречная 35»

«Выезжаю»

«Я буду там минут через сорок»

«Я подожду»

Есения отложила сотовый и в который раз за день сделала глубокий вдох. Короткие смс – вот всё, что она могла позволить себе в общении с Глебом за последние три дня. Той же ночью, когда муж пожаловался на плохое самочувствие, у него поднялась температура, и Еся до утра просидела возле его постели, ругая себя за то, что отвратительно поступила с супругом, сбежав в Москву и исчезнув на трое суток. Врач диагностировал у Сергея обычную вирусную инфекцию, наказал следить за температурой, чтобы не было нагрузки на сердце, и сказал, что дней через пять всё наладится.

И Есения превратилась в сиделку. Её глодало чувство вины перед мужем, потому на его предложения немного отдохнуть и сходить развеяться Еся отвечала категоричным отказом. Зато это повлекло проблемы с Глебом. Он совершенно не желал слушать ничего о том, что она вынуждена быть подле мужа, и присылал ей сообщение за сообщением. И что с этим делать, Еся не знала.

Она скользнула в его машину, и Глеб тут же потащил её на себя, так, что она едва успела ойкнуть.

– Соскучился жутко, – почти прорычал он, целуя её губы, скулы, шею. – Когда сможешь со мной уехать?

– Точно не сейчас. Через пару дней.

– А если прикажу сесть рядом и увезу насильно?

– Мне придётся от тебя сбежать.

Она улыбнулась, целуя его в ответ, и охнула, когда Глеб с силой прикусил её губу.

– Если сбежишь, будешь очень сильно наказана. Ты же была не против связывания и порки?

– Сумасшедший.

– По тебе с ума схожу.

– И я по тебе. Но нужно потерпеть.

– Скажи мне то, что я хочу услышать.

– О том, как сильно я тебя хочу?

– И это тоже. Ты с ним трахалась за эти три дня?

– Дурак ты, Кузнецов. У Сергея температура под сорок всё это время.

– Почему я этому рад?

– Злой!

– Ни хрена. Я даже имя его слышать не хочу. Когда отец о нём говорит, крышу рвать начинает.

– Держи её на месте. Она нам ещё понадобится.

Она снова жадно и быстро поцеловала его, но стоило только ему скользнуть пальцами под её майку, отстранилась, едва не садясь на руль.

– Глеб, потерпи немного, хорошо?

– Что предлагаешь? Дрочить чаще? Или бабу временно завести?

– Ты сейчас специально?

– Прости. Правда, прости. Хочу тебя увезти, раздеть и отыметь так, чтобы забыла не только о муже, а вообще обо всём.

– Я и так ни о ком не помню. Но мне бежать надо. Я скучаю.

И она быстро, пока он не успел ничего сделать, открыла водительскую дверцу и выскользнула из машины.

Антибиотики подействовали, и уже на следующий день после того, как Еся сбежала к Глебу на их короткое свидание, Сергей почувствовал себя гораздо лучше. Они целый день провели в постели. Еся лежала рядом с мужем, смотрела старые фильмы и ела черешню, а он рассказывал какие-то факты биографий актёров, которые Есения слушала с интересом. Казалось, её муж знает если не всё, то почти всё, и этот факт рождал внутри Еси благоговение и уважение к супругу.

Она гадко с ним поступила. Оправдывая себя тем, что ему дела нет до того, с кем и где она проводит дни и ночи, вляпалась в Кузнецова по самую макушку. А теперь в любом случае ей придётся расхлёбывать, ведь всё это вряд ли кончится для неё безболезненно.

Когда Сергей уснул, она осторожно выскользнула из постели и пошла в кухню, чтобы проверить сообщения от Глеба. Уже через два-три дня она сможет посвятить ему не три минуты в джипе, а хотя бы часа три. На предвкушение новой встречи тело отреагировало мгновенно, и между ног Еси стало влажно.

«Привет. Безумно соскучился»

«Ты не можешь говорить?»

«Хотя бы на смс я могу рассчитывать?»

«Ясно»

Еся чертыхнулась. Четыре сообщения за два часа утром, которые она оставила без ответа. Хорошо, хоть дальше были ещё смс.

«Прикинь, что со мной сейчас происходит. Так и вижу, как ты кончаешь под ним»

Снова коротко ругнувшись, Есения глотнула воздуха, как перед прыжком в воду. Кузнецов идиот, успел надумать себе чёрт-те чего просто потому, что она не могла вовремя ему ответить. Но блин! Если бы она ещё и протащила в кровать сотовый и писала сообщения любовнику из постели болеющего мужа, наверное, она бы сама себя за это возненавидела.

«Я внизу. Выходи, как только вылезешь из-под Сергея».

Дурак! Трижды дурак!

Она выбежала на балкон и выглянула вниз. Его чёрный джип стоял точно под её окнами. Сам Глеб курил, прислонившись плечом к машине.

«Он только уснул. Смотрели кино. Мне никак не выйти»

Он достал сотовый и тут же вскинул голову, безошибочно находя её взглядом. Зажал сигарету в зубах и набил короткое:

«Я буду ждать сколько нужно. Есть разговор»

Есю будто окатило ушатом ледяной воды. Сердце заколотилось где-то в районе горла. Наверняка навыдумывал себе всякой ерунды, и теперь у неё только один выход – спуститься к нему и попробовать успокоить его внутренних демонов.

«Сейчас сбегу из дома. Жди»

Есения вернулась в кухню и глотнула воды из пластиковой бутылки. Во рту пересохло, а проклятое сердце так и продолжало колотиться о рёбра. Она свихнётся, если это всего лишь начало, и дальше её ожидает что-то похуже. Всё уже крутилось со скоростью картинок, мелькающих в калейдоскопе, и остановить это безумное верчение Есе был не под силу.

Она накинула на плечи спортивную кофту, завязала волосы в хвостик, сунула ноги в разношенные любимые кеды и тихонько выскользнула из квартиры. Пока ехала в лифте, успела прокрутить как минимум два варианта развития событий. Или он выманил её, чтобы претворить свою угрозу в жизнь и увезти куда-то. И ей придётся поехать, чтобы хоть как-то его угомонить. Пообещать ему сутки вместе, или двое суток, лишь бы он пришёл в себя и подождал хотя бы пару дней. Или он действительно что-то там себе нарешал и… Дальше этого самого «и» Еся продумать не успела, двери лифта разъехались, и вскоре она уже спускалась по ступенькам крыльца.

– Садись, – бросил Глеб короткое, распахнув для неё пассажирскую дверцу. Он был холодным и чужим, и Есения поняла, что дико, отчаянно боится. Его и того, что он ей скажет. Она устроилась в машине, и Глеб откинул окурок и с силой захлопнул дверь. Она наблюдала за тем, как он обходит джип, двигаясь так, будто он весь состоял из чётких линий. Ничего лишнего. Всё размеренно и резко. Даже то, как он берётся за ручку на дверце, заставляет Есю смотреть на Глеба безотрывно.

– Ну, привет, – говорит он тихо, поворачиваясь к ней. В его глазах снова та лёгкая степень безумия, в которую так легко было влюбиться. И которую теперь так опасается Есения.

– Привет. Я не могла тебе ответить. Кино смотрели, – как можно спокойнее произносит Еся, не зная, куда девать руки. Не зная, может ли позволить себе сейчас податься к нему и поцеловать, а потом шепнуть, послав всё к чёрту: «Увези меня и трахни. Я хочу тебя дико.»

– Да, я это уже понял, – кивает он, улыбаясь почти весело. От этой улыбки по телу Есении проходит озноб. Руки покрываются мурашками. – Холодно? – вежливо уточняет он. Такой далёкий, что хочется кричать.

– Нет. Просто волнуюсь.

– Почему?

– Из-за нашего разговора.

– Чего боишься?

– Что ты что-то придумал.

– На самом деле, придумывать ничего не пришлось.

– Глеб, я же сказала… что мы просто смотрели кино.

– Это неважно. Даже если он тебя трахал, и ты сейчас только из-под него, это неважно.

– А что важно?

Она даже уже не скрывает дрожи в голосе. В салоне машины становится ощутимо холодно. На пару десятков градусов холоднее, чем в чёртовом жарком летнем дне снаружи.

– Важно то, что я люблю тебя.

– Глеб…

– Погоди, дай скажу. Я же сказал, что без ума от тебя. Тебе этого мало?

– Для чего?

– Для того, чтобы быть только со мной.

– У меня есть муж. Я не могу быть только с тобой. Мы же это обсуждали.

– Обсуждали. Но сегодня всё изменилось.

– Для тебя?

– Для нас. Я больше не могу так. Даже от того, твою мать, что ты просто смотришь с ним кино, меня корёжит так, что я из собственной шкуры вылезти готов.

– Глеб, подожди, пожалуйста. Милый мой, хороший, ну не мучайся ты так. Пожалуйста. У нас с ним ничего не было за эти дни, что я с тобой.

В голосе Есении звучат истеричные нотки, а она даже не пытается их скрыть. Она доведена до предела. Страх, что он сейчас вышвырнет её из машины, несмотря на то, что минуту назад признался в любви, такой огромный, что её начинает трясти.

– Ты живёшь с ним под одной крышей. Этого мне достаточно.

В отличие от Еси Глеб абсолютно спокоен. Он уже принял какое-то решение, и достучаться до него будет очень трудно. Если не невозможно. Неотвратимость того, что он скажет ей, душит. Ледяной вакуум, в котором находится Еся, выжигает лёгкие изнутри.

– Что ты хочешь мне сказать?

– А что ты хочешь услышать?

– Я не знаю.

– Что всё как прежде? Я могу соврать. Только это желание эгоистичной суки, которая хочет трахаться с двумя мужиками одновременно. Не находишь?

– Глеб. Ты сейчас скажешь то, что вернуть будет уже нельзя.

– Знаю. А мне-то что с этим делать? Что мне со всей этой ху*нёй делать?

– Ты знал сразу… Что я не одна.

– Знал. А о том, что ты как отрава – не знал. Предупреждать надо.

Он усмехается, усмешка выходит кривой и болезненной. Есения отворачивается, смаргивает жгучие слёзы. Из неё словно разом выбили весь воздух, и теперь она сидит, ощущая, как хочется сжаться в комок под невыносимым грузом. А перед глазами мелькают картинки того, как она отдавалась Глебу, как он брал её, как он стонал, когда она доставляла ему удовольствие.