– Тебе не нравится этот вариант?

– Я хочу быть эгоистичной сукой, ты забыл?

– Хочешь, чтобы тебя имели двое сразу?

– Хочу, чтобы ты шёл на х*й.

– Этого я сделать не смогу. Жутко соскучился по тебе.

– Незаметно.

– Ты спала с ним за эти дни?

– Да.

– Сколько раз?

– Один.

– Тебе было хорошо?

– Нет. Представляла тебя.

– Я же сказал, что мы квиты.

Он отступил, и в полумраке квартиры Еся смогла разглядеть, как глаза Глеба опять загораются огнём безумия. Только теперь она не боялась его. Боялась, что он вышвырнет её из квартиры. А его – не боялась. Вместо этого Глеб снял штаны, и Есения увидела его член в полной боевой готовности. Он же совсем недавно имел свою Веронику, а сейчас хочет ещё?

– Что мне сделать? – выдохнула она, признавая своё желание подчиниться ему снова.

– Сними одежду, иди в спальню. Встань возле зеркала и ласкай себя.

– Как? – Еся взялась за края сорочки и стянула её через голову. Её тело дрожало от немедленной потребности ощутить Глеба в себе. Как угодно.

– Погладь грудь, потри соски. Закроешь глаза и представишь, что это делаю я. Идём.

Он завёл её в спальню, включил ночник, так, что он освещал только ту часть комнаты, где находилось большое зеркало, сам устроился в кресле, тут же положив руку на член и начиная двигаться вверх и вниз. Еся же медленно стащила трусики, отбросила их куда-то и стала ласкать возбуждённые соски. Они торчали, и от каждого прикосновения к ним Есения испытывала остро-сладкие спазмы внизу живота. Она закрыла глаза, представляя, что это делает Глеб. Становится позади неё, так, что она чувствует прикосновение его горячего тела к спине и то, как покалывают кожу жёсткие волоски на его груди. Обхватывает её грудь своими сильными длинными пальцами и сжимает соски до боли.

– Он так делает с тобой?

– Нет.

– Расскажи, как он тебя трахает. Ты у него отсасываешь?

– Иногда.

– В последний раз?

– Нет.

– Сзади берёт?

– Тоже иногда.

– Тебе с ним нравится?

– После тебя мне вообще ни с кем не может нравиться.

– Откуда ты знаешь? Ты же спала только с ним. Или ещё с кем-то?

– Нет. Просто это всё делаешь со мной только ты.

– Правильно. Так могу делать только я. Поставь ногу на стул и посмотри, как ты откроешься. Твоя киска влажная?

– Течёт.

– Вставь в неё пальцы.

– Сколько?

– Три.

– Сразу?

– Да.

Еся провела пальцами по лону и тут же попыталась вставить в себя сразу три пальца. Охнув от сладкой боли, растянула себя и улыбнулась, переводя взгляд на Глеба. Он продолжал дрочить, быстро водя рукой по члену.

– Теперь потрахай себя. Хочешь кончить?

– Да.

– Для меня?

– Только для тебя.

Она начала осторожно двигаться в себе, отпуская с губ первый стон. Ускорилась, прислушиваясь к влажным звукам, доносящимся от кресла, где сидел Глеб.

– Что представляешь?

– Как ты во мне. А ты?

– Как я в тебе.

– Тебе понравилось с твоей шлюхой?

– Если скажу «да»?

– Я уйду. Всё же «да»?

– После тебя вообще всё не то.

– Она не первая?

– Третья.

– Какая же ты сволочь. Думаю, до понятия «квиты» мне ещё стараться и стараться.

– Ляжешь ещё под кого-нибудь?

– Возможно. Скорее всего.

– Хочешь сравнить?

– Да.

– Мне тоже придётся отыметь пару баб, чтобы сравнить.

– Расскажешь потом, как они тебе.

– В подробностях.

– А я тебе. В подробностях.

Он оказался возле неё так быстро, что Еся вздрогнула. Грубо оттолкнул руку, чтобы тут же вбить в неё свой член. Обхватил подбородок, понуждая её откинуться назад, с силой сжал её лицо.

– Теперь смотри в зеркало на то, кто тебя может трахать.

Она взглянула, видя, как он входит в неё, растягивая, вбивается до основания, чтобы также резко выйти и снова вколотить в неё член.

– Только ты…

– Только я.

– И только меня.

– Только тебя.

Она закрыла глаза, снова откидывая голову ему на плечо. Он снова был с ней. Снова её трахал. А она, несмотря на злость, которую в ней рождал Глеб, отдавалась ему, даже не спросив, что будет завтра.

Она была его. Целиком и полностью.

Его женщиной, которую он мог иметь, когда ему захочется.

Его шлюхой.

– Кузнецов, я не знаю, как ты, а я – сумасшедшая, – хриплым от криков и непродолжительного сна голосом пожаловалась Еся, приоткрыв один глаз и посмотрев на чашку кофе, которую Глеб поставил на прикроватный столик.

– Ты о том, что мы сбежали, никому и слова не сказав?

– Да. Представляю, что о нас думают.

– Тебе есть до этого дело?

– Честно? Нет. – Она накрылась одеялом с головой. Конечно, ей было до этого дело. Но так не хотелось омрачать то немногое, что у них было с Глебом. – Я не хочу вставать, – раздалось приглушённое из-под вороха синтепона, на что Глеб улыбнулся.

– Не вставай. Можем проваляться хоть весь день. И завтра. И послезавтра.

Есения сделала глубокий вдох. Нет, им всё же придётся поговорить, чем бы это всё ни окончилось. Она высунулась из-под одеяла и кое-как пригладила взлохмаченные волосы. Взяла чашку кофе и сделала большой глоток.

– Я понимаю, что я могу быть не вовремя, но всё же…

– Ты всегда вовремя. – Он присел в то кресло, где вчера устроился смотреть её маленькое представление, и внимательно посмотрел на Есю.

– Это не ультиматум и не желание от тебя уйти, но…

– Но?

– Я такого больше не перенесу.

– Какого?

– Любить тебя и видеть с другой.

– Ты не говорила мне, что любишь.

– Я тебя люблю. Доволен?

– Теперь да.

– И?

– Что «и»?

– Да ничего…

– Мне было нужно это услышать. Я уже начал думать, что для тебя всё это не имеет значения.

– А я – что не имеет значения для тебя.

– Я хочу с тобой быть. Я могу решить все проблемы. Это, собственно, и не проблемы, так, помехи.

– Ты про Сергея?

– Да я много про что. Сергей, твоя уверенность в том, что я не даю гарантий. Она ведь есть?

– Я не знаю, чего ты хочешь.

– Я хочу тебя. В своей постели и в своей жизни.

– Надолго?

– Пока не решишь сбежать.

– Почему я должна решить сбежать?

– Потому что я ревнивый. Наглый, со мной тяжело. Я требовательный и могу тебя затрахать. В прямом смысле этого слова.

– Так, а плохие качества у тебя есть? Или только идеальные?

– Еся. – Он усмехнулся, покачал головой, растёр шею. – Если говорить серьёзно…

– А мы говорим несерьёзно?

– Конечно, серьёзно. И всё же. Я сам такого больше не выдержу. Ты не представляешь, что со мной творилось, когда я уехал тогда от тебя. Думал, сдохну.

– И помирая, успел трахнуть трёх баб.

– Не ревнуй. Рассчитывал, что удастся забыть. Последнюю притащил, зная, что у Вишнецких будешь ты.

– Какой же ты…

– Мудак?

– Расчётливый мудак.

– Можешь не верить, но мне действительно было хреново. Да и сейчас несладко.

– Сейчас почему?

– Потому что не знаю, что будет дальше. Потому что не могу представить, что после меня тебя кто-то трахал, пусть он хоть сто раз тебе муж. Потому что я не понимаю, из-за чего ты от меня отказалась. Вернее, я примерно представляю, но мне этого не принять.

– Я не отказалась. Я просто попросила дать время.

– Сейчас если я тебе его дам, но мы оба вернёмся к другим, пойдёт?

– А тебе?

– Всё же ответь.

– Нет. Я же сказала, что больше этого не вынесу. Мы будем встречаться, а ты будешь делать всё это… Ты же специально, да?

– Я не знаю, что ты имеешь в виду конкретно, но да. Я многое делал специально.

Еся тяжело вздохнула. Только он мог творить с ней всё это. Подбрасывать на волнах эмоций, от которых сносило крышу. В ней сейчас боролось столько много всего – дикая, неконтролируемая ревность, когда она представляла его с другими, и облегчение от понимания, что он говорил ей все те ужасные слова намеренно. Ей приходилось гнать от себя мысли о том, что впереди её ожидает суровый разговор с мужем. Их поступок не пройдёт бесследно. Если бы она просто пришла и попросила развода – одно. А то, что она сбежала с сыном его делового партнёра – совсем другое.

– Тебя отец не убьёт? За то, что сотворил?

– Нет. Это не его дело. И твои проблемы я тоже решу сам.

– А их у меня много. Там же осталось всё. Кредитки, сотовый, ключи от квартиры, документы. Я даже сейчас не могу попасть домой, чтобы взять хоть что-то из вещей.

Она нервно рассмеялась, поражаясь собственному глупому спокойствию. Развод с Сергеем был делом решённым. Она вдруг почему-то очень легко приняла ту истину, что с ним разойдётся. И даже испытала облегчение от понимания, что ей больше не придётся называть себя его женой. Или ложиться с ним в одну постель.

– Это всё полная фигня. Вещи заберёшь, когда сможешь. Сотовый купим новый. А кредитки тоже ерунда. Отдам свою. Хотя, меня дико заводит мысль, что я могу запереть тебя здесь, и ты будешь полностью от меня зависеть.

– В арендованном жилье?

– Это моя квартира.

– Глеб, какой ты лжец…

– Но чертовски привлекательный, согласись? Так, теперь есть одна маленькая проблема.

– Какая?

– Я хочу с тобой сбежать из Питера, а ты у меня почти голая оказалась.

– Да. Чёрт побери. И что будем делать?

– Ну, сейчас проведём операцию «спуск к машине», а дальше уже попроще.

– Кузнецов, ты точно спятил.

– Знаю. Но так ведь интереснее.

Интереснее было не только им, но и соседям, с которым они ехали в лифте, делая вид, что босая, одетая в ночную шёлковую сорочку, едва прикрывающую попу, девушка может встретиться где угодно и кому угодно. Есения чувствовала себя полностью обнажённой – без косметики, почти без одежды. Без обуви… Но рядом стоял Глеб, который держал её за руку и с самым серьёзным выражением на лице читал какие-то рекламные листовки, развешанные на стене кабины. Это придавало Есе сил. Она едва сдерживала смех от выражения на лице женщины лет за пятьдесят, которая стояла возле неё.