- Доброе. Я не знаю, что ты услышала из моего разговора, но это не то, что ты подумала. Это была Анжела, моя…

- Да я вроде бы не настолько тупая, чтобы не запомнить, что она твоя помощница, правая рука, нога, голова и так далее, и тому подобное. Не надо меня воспринимать как всесторонне недоразвитую личность. Недоразвитая я только в некоторых областях.

- Сонь, - усмехаюсь в голос, на что она еще сильнее хмурит лоб. - Не говори глупости.

- И не собиралась, - уже мягче добавляет она, заправляя за ухо волосы. - Ладно, я не хочу ссориться. В общем, я много думала о том, что вчера произошло… и это сложно объяснить, но я не хочу…

- Замолчи, - резко прерываю ее, усаживаясь обратно на диван. - Вчера я собирался оставить тебя сегодня одну и через два часа ты должна была бы уже вовсю активно заниматься, но как только проснулся – передумал. И как вижу, не зря. Не надо искать причин для того, чтобы соскочить. Сейчас этим самым поводом будет телефонный разговор, минуту назад ты бы сказала, что всему виной был алкоголь и все в этом духе. Не надо, Соня. Со мной этот номер не прокатит. Ты не была вчера пьяной. Выпившей – да. Но если бы ты не хотела, то никакое шампанское ни к чему бы тебя не сподвигло. И да, я не сплю с Анжелой и никогда с ней не спал. Вчера я не успел ответить на твой вопрос. Возможно, у нас с ней странные отношения с точки зрения общества, но меня не заботит то, что думают другие. Нас с ней многое связывает. И будет связывать. Учитывая, что она занимает значительную часть моего времени, позже я вас познакомлю лично. Вопросы есть?

- Нет.

- Тогда я хочу получить от тебя завтрак для нас двоих. Я – голоден.

- Ты не понял. Я не собиралась соскакивать. И я не была пьяной. Мне было хорошо. Но расслабленной и уверенной я себя чувствовала только из-за шампанского. И то, я все время думала, а что если я дальше не захочу, я даже слезть не смогу с этой кухонной тумбы. Мужчины ведь редко останавливаются, когда им очень хочется. И тебя я бы тоже, наверное, не остановила. Я, наверное, все путано объясняю, - хватается за голову. - На самом деле, все, что произошло на кухне и в спальне – очень странно. Странно, потому что все это страшно и непривычно для меня. Не знаю, что ты об этом всем думаешь, но я так никогда не делала раньше. Я вообще не люблю мужчин. В смысле… они мне в принципе неприятны после аварии, - я даже не успел задать вопрос, как Соня сама неожиданно продолжила, подъехав ко мне вплотную. - Там, в смысле в реабилитационном центре, в самом первом, когда я только-только оклемалась… блин, как же это сложно-то, - шумно выдыхает, уткнувшись взглядом в свои колени. Как-то и без слов понятно, что ничего хорошего она мне не скажет. - В общем, там был врач, который, как потом оказалось, насиловал девочек. В смысле, девушек. Тех, кто в основном не говорил или плохо говорил, ну и как оказалось не только их. В основном с ДЦП, ну и таких как я. Мне сразу казались все эти его зажимания во время осмотров, мягко говоря, странными, но как-то меня все быстро спустили с небес на землю тем, что я выдумщица. Папа думал, что я просто не хочу заниматься. Только не надо на него наезжать, он на самом деле был еще мягким со мной, а вот медсестры, наоборот, стали на меня как-то пренебрежительно смотреть. Ну в том смысле, что я оговаривала уважаемого врача, профессора, на минуточку. Мне, если честно, самой иногда казалось, что у меня с головой были проблемы, пока окончательно не убедилась в обратном. А вообще не убедилась бы, если бы не снотворное, которым нас иногда по желанию этого самого врача и пичкали. А на меня оно не подействовало, я просто проснулась, когда он меня хотел… ну в общем, ты понял. Была бы я как те девчонки, не способной кричать, все закончилось бы для меня печально. И вроде ничего катастрофического со мной, как с другими, не случилось. Не изнасиловал же никто. А отпечаток неприятный все равно остался. Поэтому я не хочу в следующий раз пить, чтобы расслабиться. Бред же какой-то получается. Я же не алкоголичка, так ведь нельзя. Я пытаюсь тебе сказать, что не хочу вот этого всего до тех пор, пока не встану. Не то, чтобы я ставлю себе цель бегать, но я хочу в любой момент сама встать и все прекратить, если мне что-то не понравится. Ты мне не противен, честно. Мне будет психологически комфортнее, когда я стану двигаться, пусть и коряво. Я вообще не собиралась всего этого говорить, просто не хочу, чтобы ты обижался, - кладет руку на рычаг, чтобы, по всей вероятности, отъехать.

- Обижался? Соня, ты серьезно?! - накрываю ее руку своей. - Иногда мне кажется, что ты реально ребенок. Причем до жути наивный. Причем тут вообще моя обида?

- Ни при чем. Я пойду приготовлю завтрак.

- Нет. Я вообще не понимаю, почему я слышу об этом в первый раз. Я думал твоей единственной проблемой является мнительность в совокупности с депрессией, а тут… просто нет слов! Я не воспринял слова невролога про психолога всерьез, но, знаешь, пожалуй, нам стоит к нему обратиться.

- Нет, - вырывает руку. - Мне не нужен никакой психолог. Их было достаточно в первый год после аварии, чтобы понять – мне такие специалисты не нужны! И не надо настаивать, ясно?! Я хочу просто заниматься и встать на ноги. Все. Если ты меня хоть немножко уважаешь, то никакого психолога или тем более психиатра ты сюда не приведешь. И я слышала, что ты сказал про озеро, но я не хочу никуда ехать. Ты был прав в том, что надо заниматься каждый день. Так что, не надо отменять занятия. По крайней мере, до обеда – я хочу быть занятой. Езжай на работу, ты же собирался туда. А на ужин я обязательно что-нибудь приготовлю. Я даже знаю что. Уже нашла один сайт с доступными видео. Я все же пойду на кухню. В смысле поеду.

- Иди, - нехотя соглашаюсь я, в очередной раз поражаясь тому, почему у нас все через одно место. Один шаг вперед – два назад. Занятия – хорошо, а с головой кто будет работать, черт возьми. Я? - Соня, подожди, - окрикиваю ее на ходу и подхожу ближе. Присаживаюсь на корточки, положив руки на ее колени. - Скажи, а почему это нигде не освещалось? Что в итоге стало с этим врачом?

- Он не один был, это уже потом все узнали. Медбрат еще. Посадили их, что ж еще. А не освещалось, потому что богатые и очень важные люди не хотели огласки о том, что у них дети-инвалиды. Сделали так, чтобы все прошло тихо.

- Ясно.

- Ну все? Я вообще по секрету это рассказала, чтобы ты знал, чего от меня ждать, точнее – не ждать. Ну если только подпоишь, - усмехается, к счастью, по-доброму.

- Не буду поить, Соня. Другими методами справимся, - уверенно бросаю я.

- Все, я хочу поджарить яйца. Кушать хочется, да и надо, чтобы до занятий все усвоилось.

- Иди, - киваю в ответ. - Только с тебя должок. Жду продолжение рассказа.

- Оно пошлое, - закусывает губу. - Разве что только в смс пришлю, а то стремно. Но только после инструктора.

- Конечно, присылай. Обожаю все пошлое, - ухмыляюсь в ответ.

Глава 12

Эмоциональные качели. Именно так я бы назвала прошедшие два дня. Точнее, полтора. От смеха к слезам, и обратно. Дышу в прямом смысле – как собака. Кажется, от меня даже пахнет как от не самой опрятной псины. Осталось только высунуть язык и стопроцентная копия готова. Правда, это все не помешало мне завалиться на чистую кровать. Представляю, что на это сказал бы мой новоиспеченный муж. Муж, который меньше, чем сутки назад целовал мою грудь. Кому скажи – не поверят. Да ладно, я сама с трудом верю. Точнее, не верю в то, что это Бестужев. Человек, которого я еще недавно мысленно четвертовала, трогал меня почти везде. И ведь, если бы не Маша, то я бы точно распрощалась со своими трусами, равно как и с девственностью. Стыдно ли мне все это вспоминать? Ни капельки. Мне было приятно. Стыдно и неловко стало ночью, когда я спустилась к нему сама и хотела продолжения. Да, хотелось распрощаться со всем этим, пока на душе было легко и почти хорошо.

Где-то внутри себя я понимала, что завтра – так не будет. Сказать в лоб мужчине с вантузом в руках «иди и закончи это дело, я избавилась от трусов, чтобы не чувствовать себя неловко, когда ты их будешь стягивать с меня» - как-то не хватило мне на это смелости. Как сказала бы Марта, леди так не говорят. Даже не помню, что я в принципе говорила ему, когда спустилась. И вот потом стало не по себе от того, что, возможно, Глеб понял, зачем именно я пришла, только ему уже, видимо, не хотелось.

Полное возвращение в реальность произошло ровно тогда, когда я легла в кровать и натянула на себя эти дурацкие трусы. Как-то быстро схлынули остатки алкоголя и на место него пришла жуткая депрессия. Выть хотелось от осознания, что завтра так уже не будет. Не получится вот так просто раздеться и самой его поцеловать, не говоря уже о большем. Дальше будет как минимум неловко, да и тупо – страшно. Чего уж греха таить – профукала реальный шанс не прослыть старой девой до конца жизни. Вот только проснувшись утром и осознав, что Глеб спал ночью рядом со мной, судя по исходящему от подушки запаху, да и в принципе по смятому белью, разочарование и уныние поутихло. Все встало на свои места. Я бы даже сказала больше – заиграло новыми красками. То, что он спал со мной в одной кровати, будучи выпившим, и не воспользовался тем, чем, собственно, можно было, а если точнее – мной, говорит безусловно в пользу Бестужева. Да и вообще, проанализировав все события, пришла к выводу, что так безусловно лучше. Как ни крути, он для меня чужой. Пока чужой. Совершенно не представляю, как бы смотрела Глебу утром в глаза, если бы все случилось. А самое главное, как бы я отпиралась от дальнейшего секса, если бы уже накануне с ним переспала? Ведь не хочу я никакого секса. И вряд ли захочу в ближайшем будущем. Точнее, пока не начну худо-бедно ходить.

Решение рассказать о не самых приятных событиях моей жизни – было совершенно спонтанным. Повлиял на меня, как ни странно, ответ Бестужева про помощницу. Может я полная дура, но я поверила в то, что это самое телефонное «солнышко» оказалось его помощницей, а не той, с которой он время от времени спит. Если поначалу я жалела о своих словах, то, когда Глеб оставил меня одну, поняла, что надо было ему сказать об этом давно. Пусть знает с кем имеет дело и не рассчитывает на нормальную жену в ближайшем будущем. Сам выбрал – пусть сам и мучается. Смеюсь в голос, вспоминая яичницу. С этим надо что-то срочно делать. На кой черт кому-то в принципе нужна такая жена как я? Не дает, мужа лаской не балует, готовить и убирать не умеет, истеричка, ну и просто бестолочь, которая даже яичницу умудрилась спалить. Про то, что новоиспеченная супруга еще и не ходит, я вообще умолчу. Жесть какая-то получается. Разве мне был бы нужен такой муж? Наверное, да, если бы я его любила. Проблема в том, что я не верю, что такую как я Бестужев может любить. А если все же да, чего молчит? Неужели так трудно навешать женской лапши на уши?