- И поэтому ты решила порадовать великовозрастного внука сладким сиропом о том, что братец для Сони в прошлом? Спасибо тебе, конечно, огромное, но я предпочитаю не самую приятную правду, нежели залитые сладким сиропом уши.

- Ну ты дурак что ли? Очнись, - вот уж чего я не ожидал, так это того, что в следующий момент моя бабушка начнет стучать мне кулаком по лбу. - Тук-тук, мозги, придите в норму. Никогда я тебе не вешала никакую лапшу на уши. Я говорю, как есть. И Соня мне лично об этом сказала. Ты же всегда был умным, Глеб. Неужели не понимаешь, что вам надо что-то поменять в отношениях?

- Так ты вела эту логическую цепочку к тому, что нам надо разъехаться. Подожди, я блокнот возьму и запишу, а то забуду еще.

- Прекрати! Ты старше. На тебе ответственность больше. Ты же сам выбрал себе эту девочку в жены. Ты ведь знал о ней все.

- Я что на кого-то скидываю ответственность за свое решение? Меня оно устраивает, бабушка.

- Решение устраивает, а жизнь – нет. Говори Соне то, что ты и сам бы хотел от нее услышать. Почаще, Глеб. Она же девочка. К тому же, она недолюбленный ребенок. Ей от этого и показать сложно, что у нее вот тут, - тычет пальцем мне в грудь. - У нее примера не было. Ты боишься уехать без нее, потому что уверен, что она тут же помашет тебе рукой, и всеми мыслями будет в сводном брате, но это не так, Глебушка. Пообщайтесь на расстоянии. Звоните, пишите друг другу. Да по камерам на телефоне общайтесь. Сейчас же это все есть, не то, что в наше время. Пока ты будешь во Франции я ее немного кое-чему научу. Мы с ней пообщаемся. Так будет лучше. И может быть на расстоянии вы начнете обсуждать то, что ее очень волнует, но она не может вот так слету тебе об этом сказать. Вероятно, ей будет так легче, а не вот так близко друг к другу.

- Ну давай, ошарашь меня, что ее так волнует, о чем я не догадываюсь. Мои уши? Чикнуть кончики?

- Я сказала мозгу проснуться, - вновь стучит мне кулаком по лбу, от чего я чувствую себя самым настоящим дебилом. - У тебя очень плохо работает сейчас думалка, а все потому что ты зациклен на мысли, что ты безразличен Соне. Это не так, еще раз тебе повторяю, великовозрастное ты дите. Ну как можно быть таким умным и глупым одновременно. Ее волнует секс, точнее не он самый, а…

- Так, стоп. Давай на этом закончим, бабушка. Я в курсе Сониных проблем и знаю про случай в больнице. Я ни к чему ее не принуждаю, чтобы ты знала. Я понял тебя – во Францию Соня не поедет и просить об этом ее я не буду. Надеюсь, мы пришли к консенсусу, - приподнимаюсь с кровати, на что бабушка мертвой хваткой вцепляется мне в руку.

- Дурак ты, Глеб. Не очень красиво с моей стороны по отношению к Соне об этом говорить, но пока ты тут сопли наматываешь на кулак, думая об этом самом сводном брате, твоя жена настолько не уверена в себе и боится что-то сделать не так, что смотрит фильмы для взрослых и покупает аналог того, что у тебя находится в штанах, думая о том, как же на этом аналоге научиться ублажать мужа. Фу на тебя! - бросает она, быстро направляясь к выходу.

Глава 34

Включаю ночник и сажусь на край кровати. Соня, как и предполагалось, лежит на спине. Голова повернута на бок, волосы немного растрепаны, а ладони, лежащие на животе, чуть сжаты. Я уверен на сто процентов, что она не спит, но вслух этого точно не скажу. Провожу тыльной стороной ладони по Сониной щеке, в очередной раз кайфуя от бархата ее кожи. Веду кончиками пальцев по шее, на секунды задерживаюсь на вчерашних, еще свежих, засосах. Обвожу их контуры и улыбаюсь как ненормальный, чувствую себя самым настоящим подростком. Это что-то сродни метки, хотя пометить хочется совсем иным способом. Нет, я – не подросток. Тот хотя бы просто мечтает трахнуть одноклассницу с самым большим бюстом, удовлетворяя физиологию, а мне этого мало, я хочу пометить Соню. Одни и те же примитивные желания, так и не нашедшие выхода.

Веду пальцами ниже и останавливаюсь на подаренном мною кулоне. Не снимает. Это приятно. Еще более приятно, что под моими едва заметными движениями пальцев на Сониной коже появляются мурашки. Однозначно не спит. Реагирует, маленькая зараза, но не дает знать. Не это ли знак – «пошел вон отсюда, Бестужев?». А с другой стороны – не отталкивает же. Ей не противно.

В очередной раз мысленно прокручиваю бабушкины слова. И нет, не о том, какой я дурак, и даже не о том, чему Соня пытается научиться в мое отсутствие, что само по себе совершенно не укладывается у меня в голове, а о том, что она «как минимум в меня влюблена». Почему-то сейчас это кажется чем-то несбыточным, почти нереальным. Наверное, потому что эти слова Соня произнесла не мне лично.

Я дошел до ручки. Если бы сейчас мне дали бумаги, где можно было поставить свою роспись и распрощаться с половиной заработанного, я бы так и сделал, и не полетел ни в какой Париж. Однозначно лег бы на кровать, позабыв о своем обещании вернуться в спальню только после Сониных слов. И по хрен на все. Как в той рекламе – и пусть весь мир подождет. Благо, разум дремлет, но все же не сдох. Это путь в никуда. Сегодня профукаю одно, завтра – другое. А мне еще надо Соню на ноги поднимать. Мало ли что понадобится. Потерять все – дело быстрое. Подняться – гораздо тяжелее. Да и как бы мне ни хотелось это признавать, но бабушка права. Надо что-то менять. Если за два месяца совместной жизни бок о бок мы почти не продвинулись вперед, то ведь действительно где-то есть большой прокол. По большей части мой прокол. Не доверяет. Боится. Смотрит порно и покупает секс-игрушку, чтобы научиться минету…

Последнее – вообще за гранью. Покупать игрушку, когда в доме есть живой, жаждущий хотя бы руки, член – это прям кощунство какое-то. Кому скажи – не поверят. Еле-еле подавляю в себе внезапно возникший смех. Хотя, с другой стороны, удивление-удивлением, смех-смехом, только, если хорошо подумать, не стала бы Соня так заморачиваться, если бы ей было по фиг. Она же для меня старается, глупенькая. Желание посмотреть все записи с камер за последний месяц так же велико, как услышать лично от Сони, что алмазный мудозвон в далеком прошлом. Только на камеры у меня глубокий запрет. Это было первым промахом. Теперь я могу это однозначно признать. Заигрался. Точнее, засмотрелся.

Медленно тяну одеяло вниз, почти на уровень ее бедер. Соня – кремень. Очень артистично себя ведет. Правда, грудь вздымается чаще, чем обычно. Уж я-то изучил, как она спит на спине. Не знаю чего я хочу этим добиться, но вместо того, чтобы просто лечь рядом или выйти отсюда к чертовой матери, я наклоняюсь к ее лицу и аккуратно, почти невесомо прикасаюсь к ее чуть приоткрытым губам, зарываясь ладонью в ее волосы. Кладу другую руку чуть ниже груди и, даже не прислушиваясь к собственным ощущениям, четко ощущаю ее громкое и очень быстрое сердцебиение. Я не глажу Соню. Просто держу ладонь там, где бьется сердце. А вот мои губы перемещаются на ее шею. И только почувствовав, как Соня чуть дернула плечом от того, что ей, видимо, щекотно, я резко отрываюсь от ее шеи и, убрав руку с ее груди, выпрямляю спину. Несколько секунд смотрю в ее неподвижное лицо и приподнимаюсь с кровати, на что Соня резко хватает меня за руку, усаживаясь на кровати.

- Не уходи, - слышу ее тихий голос. - Я хочу, чтобы ты остался, - уже более четко произносит она. - Не из-за Даши. Ее уже в доме нет. А твоя бабушка и без того знает, что мы не спим вместе. Останься, пожалуйста.

Что я там говорил, не подросток? Да – не подросток. Хуже. Ясельная группа. Малыш освоил наконец-таки горшок и получил за это конфету. И малышу Глебушке охренеть, как хочется улыбаться. Ну и конфету само собой съесть. Нет – сожрать. Можно даже с фантиком.

- Не уйду, - спокойно произношу я, а внутри все клокочет от простых по сути слов. - Почему ты так долго притворялась спящей?

- Я не притворялась, я слова подбирала, - вполне серьезно произносит Соня, отпуская мою руку, при этом удобнее усаживается на кровати.

- Слова?

- Да. Я хотела извиниться. Еще вчера ночью. Спустилась в кабинет, а тебя там не было. Я думала ты ночевал в отеле.

- Нет. Мне просто надоело спать на диване. А за что извиниться?

- За салфетку. За то, что неправильно отреагировала. Некрасиво это все было. Прости меня, - глубоко вдыхает и закрывает глаза. Несколько секунд неподвижно сидит с закрытыми глазами, а потом резко их распахивает. - Я много думала по поводу Франции, - нервно поправляет ладонью волосы. - И я…, - прикладываю палец к ее губам.

- Не надо, Сонь, - качаю головой. - Ты останешься здесь. Будешь заниматься. Проводить с пользой время для себя. Пообщаешься с моей бабушкой. А я буду стремиться закончить свои дела как можно раньше. К новому году точно вернусь, даже если не завершу то, что мне нужно. Да и я могу просто так сюда приехать, ну если приспичит, - усмехаюсь в голос и понимаю, что делать мне этого категорически нельзя. Тут и останусь. Я – слабак. Пора в этом признаться самому себе. Зависимый слабак. Тяну руку к Сониной щеке, вновь прикасаясь к ее коже. Сейчас Соня напоминает мне вовсе не дикого котенка, а кошечку, которая ластится об мою руку. Непривычно и приятно. - Так будет действительно лучше. Ты привыкла к Ольге, менять что-то не очень приятно. По себе знаю. Все нормально. Не грузись.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А ты не обижаешься?

- Нет.

- Точно?

- Сто процентов, - без заминки отвечаю я, при этом ничуть не лукавлю.

- Тогда почему у тебя такое лицо?

- Какое?

- Грустное.

- Я просто устал, Сонь, - убираю свою ладонь.

- От меня?

- Нет, глупенькая. Устал… сейчас, как ни странно, от работы, - грустно усмехаюсь от того, что действительно устал от избытка работы и от мыслей о том, что еще предстоит. - И от того, что все получается не так, как задумывалось.