Ну так приезжай, раз любишь!

«Точно, с яблоком. «Оливье» не хочу. Обойдемся одним салатом»

«А я бы по старинке умял «Оливье»

«С рябчиками и раками, как в оригинале?»

«Нет. С вареной колбасой, как в детстве. Откуда такие познания о оригиналах?»

«Почитываю на досуге. И готовлю. Значит «Оливье» ты бы хотел?

«Да»

Хочешь, значит приезжай! Блин, да что со мной такое? Спокойствие. Только спокойствие.

«Тогда на Рождество приготовим «Оливье», ты же уже будешь дома»

«Буду. За мной подарок. Думаю, что он тебе понравится. Елку уже нарядили?»

«Нет. Попрошу охрану сорвать ветку и вставлю ее в банку. Мне искусственную не собрать. Не удобно, да и тяжело. А Веру напрягать не хочу. Ладно, поздно уже, я спать хочу. Завтра спишемся»

«Тогда спокойной ночи»

Вот уж прям «спокойной» и «спать хочу». Да как же! Господи, ну сделай же что-нибудь. Пожалуйста!

***

Спина болит, плечи как будто не мои. И спрашивается зачем? Ну зачем мы делали еще и «Оливье»? Идиотина. И все-таки готовить сидя – сложно. Такие подвиги надо совершать исключительно ходячей. Перевожу взгляд на тесто и мысленно закипаю. Вот на кой черт нам еще пироги?

- Ну все, - бодро произносит Вера, разделывая тесто напополам. - Ты какой будешь делать, с семгой или мясом?

- Да какая разница. Давайте с рыбой, - подает мне тарелку с начинкой и рядом ставит большую деревянную доску.

- Ой, скалку забыла.

- Откуда только в вас столько силы и энергии?

- Это от предвкушения вкусно поесть и выпить винца, - усмехается Вера, становясь за кухонную стойку. Вот чего я хочу в данную минуту – встать и раскатывать тесто стоя, а не сидя за столом.

- А верхний слой теста полосками крест на крест или косичкой?

- Да как хочешь, я буду обычными полосками.

Присыпаю доску мукой и кладу на нее кусок теста. Выпрямляю спину и, глубоко вдохнув, принимаюсь разминать тесто руками. Беру скалку в руки и нехотя начинаю раскатывать один край. Взгляд как-то сам собой падает на кухонный проем. О да, это прям то, что лечат психиатры. Как бы сказала Вера, «Глебушка, какой ты красивый в этом белоснежном свитере. А какая у тебя новогодняя шапочка деда мороза. Загляденье». Наверное, если бы не новогодняя шапочка и улыбка на лице «Глеба» – я бы сказала, что он вполне себе живой, а не плод моего воображения. Перевожу взгляд на Веру, раскатывающую тесто, а та хоть бы хны. Как быстро меня запрут в психушке, если скажу Вере посмотреть на дверной проем? «Быстро запрут» – подсказывает внутренний голос. «Сиди и молчи». Сижу и молчу. На ощупь тянусь рукой к муке и снова присыпаю ею тесто, чувствуя, что оно все еще липковатое. При этом пялюсь на проем, улыбаясь в ответ, как полоумная. Докатилась. Беспрерывно смотрю на улыбающегося галюна и что есть сил начинаю работать скалкой по всему тесту. Со всей силы жму обеими руками, и скатываю скалку к нижнему краю доски, не переставая заигрывать с галюном. Скатываю до тех пор, пока верхний край доски не ударяет мне в лоб.

Сразу как-то отрезвляет. Я бы сказала больше – должен мощно отрезвлять, но факт того, что околопроемный галюн вполне себе реально трогает мои плечи, очень настораживает. И Вера тут как тут.

- Ой, Сонечка, как же так?! - обеспокоенно бросает Вера.

- Сонь, ты как? - голос Бестужева и вполне себе реальный! Глеб тянет руку к моему лицу и прикладывает ее к моему лбу.

- Офигенно! - сплевываю с губ муку. - Ты, блин, реальный?

- А какой еще?

- Ну и гад же ты! - сдергиваю с его головы дебильную шапочку.

Глава 51

Вера прикладывает к моему лбу кусок замороженного мяса, я кое-как удерживаю в руках заморозку, краем глаза наблюдая за тем, как рука Бестужева с полотенцем тянется к моему лицу.

- Тьфу, - сплевываю остатки муки. - Мне надо умыться.

- Точно, так будет лучше, - произносит Глеб, совершенно несвойственным ему голосом и подхватывает меня с кресла на руки. И только, когда он начал подниматься по лестнице, я поняла, что с ним не так. Он пытается удержать рвущийся наружу смех. До меня только сейчас дошло, что он был свидетелем моего очередного фиаско с доской. Позорище.

Бестужев усаживает меня не в ванной, как предполагалось, а на край кровати. Закусывает губу, видимо, для того, чтобы не засмеяться и подходит к зеркальному столику. Подхватывает флакон с термальной водой, подкатывает пуфик к кровати и садится напротив меня. И тут меня в очередной раз осеняет – он не просто не предупредил меня о приезде, он так планировал! Откладываю заморозку в сторону и делаю испуганное выражение лица, когда Глеб подносит к моему лицу смоченное термальной водой полотенце.

- Мужчина, что вы делаете?!

- В смысле?

- Вы вообще кто? Какого черта трогаете меня? - демонстративно хватаюсь за лоб, при этом страдальчески морщась.

- А что нельзя?

- Нельзя. Я вас не знаю. Кто вы? - могу поклясться, что впервые в жизни я играю на все сто. В какой-то момент я не только сама себе поверила, но и увидела на лице Бестужева растерянность. После продолжительной паузы, во время которой Глеб продолжал на меня смотреть, я повторила свой вопрос таким же серьезным голосом. - Вы кто?

- Похоже ты потеряла память от удара.

- Видимо, да. Так кто ты?

- Я – Сосий. Твой муж. Можно ласково – Сосун, - совершенно серьезно произносит Глеб, даже не улыбнувшись. Это мы что сейчас тренируемся, кто сдастся первым?

- Сосий? - на мой вопрос Бестужев лишь кивает. - И чем ты занимаешься?

- Выращиваю гречку на плантациях. Хочешь, кстати, кушать? - вот! Готова поклясться, что после «кушать» на лице Бестужева появилось что-то наподобие улыбки.

- Нет, кушать я не хочу. А где мы находимся? - оглядываюсь по сторонам, наигранно хмуря лоб.

- В Альтернативой России, где же еще, - ну паршивец, точь-в-точь повторяет мой рассказ.

- В Альтернативной…

- Да, в оной самой. Кстати, покажи мне свою киску. Влажную киску, - уточняет Бестужев, не сдерживая улыбки. - Не покажешь, встанешь на колени и будешь дооолго… полировать мои ботинки.

- Да иди ты, Сосун, - первая не выдерживаю я, толкнув его в плечо.

- Я рад, что к тебе так быстро вернулась память, и Санта Барбара закончилась на первой серии, - демонстративно выдыхает, приложив руку к груди.

Отбираю из его рук полотенце и принимаюсь протирать на ощупь лицо.

- Дай я тебе помогу. У тебя мука вот тут, - аккуратно вытирает мое лицо и через несколько секунд начинает… нет, не смеяться, ржать. Ну да, смешно ему. - Больно? - сквозь смех-таки рожает вопрос, прикладывая пальцы к моему лбу.

- Нет. Не больно. Тут скорее пострадала моя гордость. Смешно тебе, да, Глеб?

- Честно? Кажется, я сейчас кончу от смеха, если воспроизведу в памяти еще раз то, как доска прилетела в твой лоб.

- Ну да, со стороны это, наверное, было смешно. Я думала, что ты это не ты.

- В смысле? - откладывает на кровать полотенце и тянется ладонью к выбившейся пряди волос.

- В прямом. Я думала, что в дверном проеме – плод моей фантазии. Галлюцинация, короче.

- То есть ты улыбалась и подмигивала галлюцинации?

- Да, я заигрывала с галюном, доволен?

- Доволен. Не думал, что наша встреча будет такой запоминающейся, - снова улыбается в тридцать два зуба. Сейчас мне уже не хочется дать ему в лоб. В данный момент во мне просыпается здравая половина меня. Вот он здесь, рядом, трогает мои волосы, ну подумаешь, сделал то же самое, что и я, специально не предупредив. Зато здесь. Это ведь я сама дала себе в лоб доской, он-то не виноват.

- Я скучала, - эти слова, на удивление, спокойно вылетают из моего рта.

- Сильно?

- Вообще-то ты должен был сказать как минимум «я тоже».

- Я как минимум скучал тоже, - вторит в ответ, продолжая улыбаться как мальчишка. Точно! Сейчас он выглядит в этом белом свитере, с улыбкой на лице, как самый настоящий мальчишка.

Никогда не думала, что сама буду проявлять инициативу. Вот только сейчас я не раздумывая потянулась к Глебу, обняв его обеими руками.

- Сильно? - шепчу ему в губы, копируя его вопрос.

- Очень сильно, - так же шепчет мне в губы, сжимая обеими руками мою талию.

- Ну если сильно, так сожми меня. Крепко-крепко, так, чтобы у меня все захрустело, - поясняю я, закрыв глаза. Жду секунд пять и вместо крепких объятий оказываюсь на руках у Бестужева.

- Да ты, оказывается, маленькая мазохистка, - крепко прижимая меня к себе, шепчет на ухо Глеб. Я же в ответ открываю глаза, перемещая свои ладони на его лицо.

Несколько секунд смотрим друг другу в глаза, совершенно по-дурацки улыбаясь, а затем синхронно прижимаемся губами. Целуемся медленно, так, как будто пробуем друг друга на вкус. Раньше я не думала, что поцелуи – это самое настоящее искусство. Но так оно и есть. Ну или изысканное блюдо. Да, точно, сейчас скорее второе. Чуть прикусив, оттягиваю нижнюю губу Бестужева и сразу же прохожусь по ней языком, чувствуя при этом какой-то необыкновенный прилив энергии и силы. Глеб, не дав мне насладиться этим моментом, углубляет поцелуй, сильнее прижимая меня к себе. Ничего не хрустит, но прям то, что надо. То, о чем я грезила последние дни. Первой от его губ отрываюсь все же я. Да, мне банально не хватает воздуха.

- Ты решил сделать мне сюрприз? На один день? - дышу ему в губы.

- Конечно, сюрприз, - как ни в чем не бывало отвечает Глеб, проводя одной рукой по моему плечу, при этом стягивая лямку платья. - Только не на один день. Я закончил с работой, - тянет платье с одной стороны вниз, обнажая грудь. - Максимум слетаю еще пару раз, но буквально на пару дней, да и то, не раньше, чем в конце следующего месяца, - проходится большим пальцем по соску и тут же наклоняется к моей груди. - Ты довольна?