‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Офигеть как довольна, - киваю как болванчик, закрываю глаза, чуть выгибаюсь, наслаждаясь тем, что он делает с моей грудью. Секунда и когда Бестужев перемещает свои губы на мою шею, из меня вырывается хриплый стон.

- Ну как ты ту… Ой, ну что ж вы дверь-то не закрыли, - синхронно поворачиваемся на Верин голос. - Все, все, я ухожу, - быстро извиняется она, закрывая за собой дверь.

- Будет очень плохо, если мы продолжим в два часа дня то, о чем Вера будет не несомненно догадываться?

- Будет очень, очень хорошо, - приподнимаясь с пуфика вместе со мной, хрипло шепчет мне в губы Бестужев и опускает меня на кровать.

- Ну да, в конце концов, мы взрослые. Да и я уже почти забыла, как это делается. Чего ночи ждать, да?

- Прямо-таки забыла? - усмехается Глеб, скидывая с себя свитер.

- Ну стала подзабывать. Практики-то мало, - лукаво произношу я, потянув его на себя.

- Тогда однозначно надо сейчас вспоминать, - шепчет мне в губы, нависая надо мной.

- Ага, - киваю в ответ, накрывая его губы своими.

***

- Очень красивая елка. Молодец, Глебушка. Мы бы с Соней ее не собрали. И верхушка просто прелесть.

- Да, прелесть, - поддакиваю я, как только Глеб опускает меня в кресло. - И звезду я бы точно сама не втыкнула. Не всучила. Не вставила, короче. А теперь красиво, - радостно произношу я, потирая друг о друга ладони. - А дождик будем вешать? - интересуюсь я, переводя взгляд на Глеба.

- Ни в коем случае, будет полная безвкусица а-ля цыганский табор. А вот одну гирлянду можно, - совершенно серьезно произносит Глеб, закатывая рукава свитера.

- Глебушка, ну хватит выпендриваться, раньше вешали дождик и ничего, - произносит Вера, подавая Бестужеву гирлянду.

- Раньше газетой одно место подтирали, ковры на стену вешали и много чего другого. Давай еще на новогодний стол приготовим котлеты с гречкой и поставим тарелки с отбитыми краями. Ну а чо, девочки, давайте? - копирует какого-то гопника с района, вызывая во мне истерический хохот.

- Нет уж, мы и так много чего с Сонечкой приготовили. И не надо так кривляться, дорогой, тебе не идет.

- Это, чтобы ты прочувствовала, что я не выпендриваюсь. Ну вот, девчонки, по мне то, что надо, - включая гирлянду, подытоживает Глеб. - Красиво?

- Очень, - одновременно произносим с Верой.

- Ну вот и отлично.

Подходит ко мне и садится на корточки.

- Я на пару часов отъеду.

- В смысле? Куда?! - не могу справиться со своим удивлением и почти вскрикиваю.

- Надо по делам в отель. Может я справлюсь быстрее. Вы пока на стол накроете, - проводит ладонью по моей щеке, вызывая во мне легковую дрожь. - Распустишь волосы и наденешь красивое платьишко, - шепчет мне на ухо. - А после я подарю тебе подарок. Думаю, он придется тебе по вкусу.

- Хорошо. А я говорила, что «Оливье» приготовила? - уже спокойнее интересуюсь я.

- Три раза, - с улыбкой отвечает Глеб.

- Ага. Ну ладно. Два часа?

- Может и быстрее.

- Ну, давай, - киваю в ответ, смотря за тем, как Глеб направляется к выходу. - Хорошо, что животные не реагируют на елку, да? - поворачиваюсь к Вере.

- Не то слово. Ну что, Сонечка, ты иди красоту наводить, а я пока посуду приберу.

- Давайте помоем в посудомоечной машине. Я сама все поставлю.

- Нет, Сонечка, я люблю мыть посуду. Я этим, можно сказать, вдохновляюсь, ты же знаешь.

Спорить с Верой, равно как в сотый раз говорить о том, что мыть посуду руками – прошлый век, нет никакого желания. Вместо этого я, не раздумывая, поднялась наверх наводить красоту. Быстро приняла душ и распустила волосы, выпрямив их утюжком. Нравятся распущенные – всегда пожалуйста. Чего красоту не показать. Последний штрих – макияж. Правда, губы я не успела намазать гигиеничкой. Обеспокоенная Вера с очень виноватым лицом принялась рассказывать, как «испортила раковину».

- Не хочу, чтобы Глеб об этом знал. Тогда он точно будет потешаться надо мной и запретит самостоятельно мыть посуду. А я не могу так. Надо чувствовать все руками. Ты не знаешь, может у вас есть вантуз? Я бы с помощью него прочистила раковину.

- Ой, нет, у нас такого нет, - несколько секунд и я вскрикиваю, приподняв палец. - Вспомнила, есть! В самой нижней полке в ванной для гостей. Только он какой-то новомодный, эковантуз. Я не знаю, как им пользоваться.

- Неси, разберемся.

- Сейчас.

Глава 52

- Сонь, мне кажется, что это не вантуз. Как он работает-то? - крутит в руках эту штуку Вера, демонстрируя мне ее со всех сторон.

- Понятия не имею. Но по логике, там, где дырка, надо вставлять в отверстие раковины. Видите, тут край узкий, а если нажать на середину, то он расширяется.

- А как он будет всасывать в себя засор?

- Не знаю. Как-нибудь. Это же не старый вантуз, а что-то новое, не просто же так он зовется эковантузом.

- Ой, не знаю. Он похож мне на совершенно другую вещь.

- Какую?

- Специальные носочки для отшелушивания пяточек. Я такие в рекламе видела. У них внутри, кажется, какая-то кислота и особый материал, он все разъедает. Китайские вроде.

- Не знаю ни про какие носки. Да и Глеб точно китайское ничего не купит. Давайте попробуем вставить его в раковину. А потом нажмете на середину.

- Ну давай, попробуем.

- Ну что там? - пытаюсь выглянуть, чтобы увидеть, как все продвигается.

- Ничего. Жму повсюду, ничего не всасывается. Тяга не та. Я же тебе говорю, что это не похоже на вантуз. Дырка узенькая и не плотно прилегает к сливу. Вакуума-то нет. Мне кажется, ты ошиблась. Это не вантуз.

- Глеб говорил вантуз, я точно помню, - пытаюсь воспроизвести в памяти события четырёхмесячной давности. Да, я была немного выпившей, но не на столько же, чтобы все забыть.

- Ты все же перепутала. Тут и внутри слой ребристый, это точно для пяток. Инструкции рядом не было?

- Нет.

- Засеки десять минут. Точно тебе говорю, это для отшелушивания кожи, - Вера присаживается на стул и, сняв тапки, начинает натягивать на одну ступню… не понятно что.

- Мне кажется, Вера, что это все же не носок. Он не лезет.

- Сейчас залезет. Он обволакивает ногу, как перчатка руку. Засекла?

- Без десяти девять.

- Ну вот отлично. Только что с раковиной делать?

- А мы Глебу завтра скажем, а я сейчас остатки посуды поставлю в машинку.

- Ну, давай, - соглашается она.

И только поставив оставшуюся посуду в посудомоечную машину, я поняла, что с Верой что-то не так.

- Кажется, носок сдавил мне ступню, - как-то обеспокоенно произносит Вера.

- Так снимайте. Это вредно.

- Это не так просто. Мне кажется, нога распухла, - уже и нотки паники слышаться в голосе.

- Говорила же вам – не надо. Тем более без инструкции. Давайте я вам помогу. Кладите ногу мне на колени, я стяну с вас носок.

***

- Я прошу тебя только об одном, посидеть в уютной комнате с игрушками и вкусной едой хотя бы часик. А лучше парочку. Разрешаю даже нагадить на пол. Только не лай, пожалуйста. Договорились? - внимательно смотрю на собаку, пытаясь найти в ее глазах должное понимание и хоть капельку интеллекта. Хотя, о чем я? Какой интеллект? Щенок – априори не может мыслить, как взрослая собака. Все, что хочет эта блондинисто-пушистая особь – это играть, особенно судя по тому, как она пытается кусать мою руку. - Будь хорошей девочкой.

Беру подарочную коробку и опускаю туда «медвежонка». Да, точно, именно медвежонка она мне и напоминает. Как можно тише выхожу из машины и захожу в дом. Скидываю с себя обувь и все так же, стараясь не шуметь, быстрым шагом поднимаюсь в гостевую. Идиотизм чистой воды, но хочется сделать сюрприз. Первый и так вышел не так, как планировалось. Оставляю собаку в комнате, закрываю за собой дверь и так же тихо спускаюсь вниз. Правда, на середине лестницы тишина была нарушена. И не мной, а стонущей бабушкой.

- Мне ее отрежут, Господи. Зачем я его натянула?!

- Тихо, вы только не нервничайте. Сейчас я еще раз попробую. Дышите глубже, Вера. Если что ножом разрежем.

- Нет, так ногу запросто порежем. Мне кажется или она синеет?

- Нет, тут просто такое освещение.

- Больно, Сонечка!

Вбегаю на кухню и сразу же попадаю взглядом на сидящую с вытянутой ногой бабушку и Соню, тянущую с ее ноги… пиздец.

- Вы что тут делаете? Как это оказалось на твоей ноге, бабушка?!

- У нас засорилась раковина, - запинаясь, произносит Соня. - Я вспомнила, что ты показывал мне эковантуз, я его принесла, но он не справился с засором.

- Ну было бы странно, если бы он справился. Как она… он оказался на ее ноге? - осматриваю бабушкину ногу, которая, кажется, в реале начала отекать.

- Вера предположила, что я ошиблась и это не вантуз, а носки для отшелушивания огрубевшей кожи ног, ну и решила его надеть.

- Охренеть! - хватаю ножницы и жидкое мыло с раковины, сажусь на стул и приподнимаю бабушкину ногу на свои колени. - Сейчас мы ее вытащим, не паникуй.

Наливаю жидкое мыло на край и аккуратно, насколько позволяет ее нога, разрезаю край. Дальше с помощью мыла все пошло значительно легче. И только стянув эту хрень с ноги, до меня дошло, что сейчас произошло.

- Глебушка, что бы мы без тебя делали. Ой, Господи. Я думала лишусь ноги.

- Пипец, - шумно выдыхает Соня.

- Так что это в итоге, Глебушка? Не носок? - интересуется бабушка.

- Это эковантуз, просто его не доработали. Это брак.

- Фух, - облегченно выдыхает. - Пойду умоюсь. Заодно и ногу от мыла помою.

- Давай, бабушка, - киваю, переводя взгляд на Соню, та в свою очередь рассматривает изувеченный «вантуз».