Джон остановил своего приятеля, положив свою руку на его. Пальцы Джона казались хрупкими в сравнении с узловатой пятерней Самюэля.

— Так вот, Стефани, перед тобой сидит самый лучший скульптор Австралии.

— Вы что, действительно скульптор, и Джон не врет, как всегда?

— Врет. Я скульптор, но не лучший.

— Стефани, теперь ты не верь ему. Он лучший скульптор, и его работы есть во всех престижных коллекциях и музеях.

— Опять врет! — выкрикнул Самюэль. — Я свои работы лишь бы кому не продаю!

Луиза принесла и поставила на стол бутылку с вином и чистые бокалы. Она с нескрываемым интересом рассматривала Самюэля Лэма. Ей и раньше иногда приходилось видеть этого мужчину с таким запоминающимся лицом, но она и не думала, что он — такой известный скульптор.

Самюэль Лэм взял своей огромной рукой бутылку за горлышко. Казалось, что стекло не выдержит этих «объятий» и вот-вот треснет…

Но он очень элегантно наполнил бокалы, двумя пальцами легко подхватил свой и предложил выпить.

— За вас, Стефани! Вы — единственная красивая за этим столом и не врете.

— Я, Самюэль, просто еще не успела ничего сказать…

Все выпили, переглянулись и рассмеялись.

— А теперь, Стефани, — сказал Самюэль, — я расскажу вам немного о вашем муже. Я думаю, он не обидится. Ведь все это чистая правда.

— Не нужно, — попросил Джон.

— Ты же еще не знаешь, о чем я собираюсь рассказывать!

— Но ты же пообещал, что расскажешь правду… А этого не стоит делать.

— Говорите, говорите! Я слушаю, — с любопытством, бросая взгляд то на Джона, который испуганно вжался в спинку стула, то на Самюэля, который расплылся в улыбке, сказала Стефани.

— Так вот, ваш муж — гениальный художник. Это говорю вам я — Самюэль Лэм. А я в этом деле разбираюсь.

— А я знаю, что он гениальный художник.

— Это он вам сказал? — поинтересовался Самюэль.

— Нет, я купила у него две картины.

— Значит, вы очень богатая женщина, — задумчиво проговорил Самюэль Лэм, — если смогли купить пару его картин… И, значит, Джон польстился на деньги.

— А это плохо? — спросила Стефани.

— Джо, ты совершил прекрасную сделку. Лучшую в твоей жизни — продал картины собственной жене.

— Но ведь она тогда еще не была моей женой!

— Значит, ты очень предусмотрительный.

— Я знаю, что произошло. Ты пожалел свои картины и решил на ней жениться.

Стефани засмеялась. Ей уже давно не было так хорошо и весело, так легко в присутствии постороннего человека.

— Наверное, я все-таки соскучилась по обществу, — подумала Стефани.

А вслух добавила:

— Значит, я уже успела отдохнуть.

— Так что вы здесь все-таки делаете? — спросил Самюэль Лэм не то у Джона, не то у Стефани.

— Отдыхаем… — Стефани немного растерялась.

— Самюэль, у нас медовый месяц.

— Да разве здесь отдых?! — громыхнул на весь ресторан Самюэль. — Разве можно отдохнуть в отеле?!

— А в чем дело? — спросил Джон.

— Вы, наверное, считаете, что если отъехали на полтысячи миль от Сиднея, то попали в дикую природу? Здесь все испорчено цивилизацией. Я вам могу дать совет старого опытного человека, который умеет отдыхать.

— Мы слушаем, тебя, Самюэль.

— Настоящий отдых только в горах. Все побережье давно изгажено. В горах у меня огромный дом с мастерской, на берегу горного ручья. Там есть затока, где можно купаться… Эту воду можно пить… Там такая рыба, что ее можно ловить руками! А вокруг непуганные звери… Вы себе такого представить не можете! И это недалеко отсюда. Каких-нибудь тридцать миль расстояния по горизонтали и полторы мили вверх. Это настоящий Эдем, такой, каким создал его бог.

Джон и Стефани переглянулись.

— Как я понял, ты нас приглашаешь? — спросил Джон Кински.

— Я не дам вам здесь оставаться, — сказал Самюэль Лэм, — я просто обязан вас вытащить отсюда и показать, что такое настоящий отдых.

Он тут же наполнил бокалы и предложил выпить за Эдем.

— Самюэль, ваш дом в горах в самом деле называется Эдемом? — спросила Стефани.

— Конечно! Я сам только что это придумал, и мне это понравилось.

— А почему ты раньше мне не похвалился своим домом?

— Как я тебе мог похвалиться, если мы не виделись? — возразил Самюэль. — К тому же, я купил его совсем недавно. Это была полуразвалившаяся ферма. Но за год я из нее сделал такое… Да вы сами увидите! Такой мастерской, Джо, нет ни у кого… Но я признаюсь… — Самюэль подался вперед, — что я преследую корыстные цели.

— Ты хочешь, чтобы мы тебе заплатили? — с улыбкой спросил Джон.

— Да нет, я сам могу вам заплатить. Я хочу, чтобы вы пожили у меня пару недель… А, знаю, ты, Джон, колеблешься, потому что думаешь, что я буду вам мешать? Так вот. Вы будете жить совсем одни. Я на две недели уезжаю в Сидней. Мне нужно разобраться с одним коллекционером, который хочет купить сразу шесть моих работ… А, Джон, такого у тебя никогда не было? Хоть ты и гениальный художник?

— Сколько они весят? — поинтересовался Джон.

Самюэль задумался.

— Думаю, тонн двенадцать…

Стефани с уважением посмотрела на Самюэля Лэма.

— До обработки они весили тонн двадцать, но я вот этими руками убрал все лишнее.

— И ты живешь там один? Вот уже несколько лет? — спросил Джон.

— Почему один? — обиделся Самюэль. — У меня там много друзей… Целая стая собак…

— И, конечно, нам со Стефани придется их кормить…

— Да ты что, Джон! Они прекрасно добывают себе пищу сами. И если бы не эти собаки, то кролики уже сожрали бы мой дом и обглодали все скульптуры… И если вам потребуется дичь, вы только свистните, и мои собаки притащат вам сколько угодно. Но и без этого, Джон, у меня полные холодильники снеди. Там можно жить целый год, как на подводной лодке… И полный погреб вина…

— Ты согласна, Стефани? — спросил Джон.

Стефани даже не успела сообразить, как и почему она согласилась. Скорее всего, Самюэль Лэм обладал удивительным даром убеждать людей и принуждать их действовать по его воле.

— Конечно, поедем. Но только наша машина сломана, — спохватилась Стефани.

— Да черт с ней! Я вас туда отвезу и потом спущу обратно. Но, если вы захотите выехать, так у меня там есть еще один автомобиль. Джип.

— Нет, к джипу я больше не прикоснусь, — сказала Стефани.

Самюэль вопросительно посмотрел на нее.


Билли под столом толкнул ногой Чака.

— Ты слышал?

Чак кивнул.

Темнокожая девушка в лимонном платье еще шире открыла рот и с недоумением посмотрела сначала на Билли, а потом на Чака. Она абсолютно ничего не понимала в их разговоре.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

— Как можно выведать адрес. — Комплимент Стефани тронул сердце Самюэля. — Зачем в подвале дома бочонок меда? — Почему Чаку и Билли нравятся природные катастрофы? Ответ очень прост — они прячут все следы. — Смутные предчувствия Билли. — Как связан обрыв телефонной линии и сон одного из наемных убийц. — Прогулка к ручью и разожженный камин. — Недостаток кожаных подошв на ботинках Билли. — Джон спасает Стефани, рискуя своей жизнью. — А вот Чак не смог спасти своего друга.


Через полчаса Самюэль Лэм помог перенести вещи Джона и Стефани в свой фургон. Он все время хохотал, подшучивал над Джоном… Потом помог Стефани устроиться на переднем сиденье рядом с ним, запустил двигатель, и ярко-красный фургон умчался со стоянки у отеля по дороге, ведущей в горы.


Луиза пересела на колени к Чаку. Тем более, что он не противился этому. А цветная девушка устроилась на коленях Билли и принялась мять его большие уши.

— Послушай, — обратился Чак к Луизе, — ты знаешь этого мужчину?

— Какого? — спросила Луиза.

— Ну, вот этого, который приехал на красном фургоне?

— Конечно, знаю. Зовут его Самюэль.

— Это я слышал. Откуда он?

Луиза пожала плечами.

— Да живет где-то здесь рядом.

— Что значит где-то… Конкретнее ты можешь?

— Конечно, могу. В горах. Там раньше была старая ферма. А он построил там дом. Вообще это какой-то чудаковатый человек… Я вот только сегодня узнала, что он скульптор, да, к тому же, известный.

— Скульптор? — проговорил Чак.

— Да. Это они говорили о нем.

— Говоришь, в горах?

— Да. Это по этой дороге надо подниматься в горы. А потом там есть поворот, развилка — и вновь поднимаешься в горы… Слушай, Чак, — Луиза посмотрела в глаза мужчины, — а почему это ты так интересуешься этим Самюэлем?

— Знаешь, Луиза, — Чак обнял девушку за талию, — боюсь, как бы он не отбил тебя у меня.

Луиза засмеялась.

— Отбить у тебя? Меня? Знаешь, он мне совсем не нравится. Вот ты — другое дело.

Чак уткнулся в плечо Луизы.

— Тогда, крошка, все прекрасно.

Они долго сидели на террасе, пока окончательно не стемнело. А потом пошли к океану, и еще долго слышался веселый смех Луизы и громкие голоса мужчин.


Дом Самюэля Лэма и в самом деле поражал своими размерами. Тут и Стефани, и Джон сразу поняли, что Самюэль построил дом на века.

Белые, грубо отесанные известковые камни, мощный фундамент, который остался от старой фермы, подвалы, два этажа и огромная мастерская с окнами во всю стену.

— Самюэль, зачем тебе такой большой дом? — спросил Джон Кински.

Ему приходилось почти кричать, чтобы его расслышал Самюэль, который в этот момент находился в другом углу мастерской.

— Зачем большой дом, спрашиваешь? Я сам большой, и мои работы большие…