— Марк?

— Да, Джо, я здесь.

Она в ужасе вцепилась в его руку.

— Ой, Марк, роды вот-вот начнутся, а я не готова. Я совершенно не готова. — Голос у нее сорвался, и она тихонько заплакала.

Она крепко держала его, всхлипывая от страха и боли. Марк в отчаянии взглянул на Паулу, не зная, что делать.

— Вам станет легче, если вы пройдетесь немножко, — посоветовала Паула Джо. — Ну как, хотите размять ноги?

Джо молча кивнула сквозь слезы. Все лучше, чем лежать на подушках и ждать очередного приступа боли. Она с удовольствием пройдется, если сможет сделать хоть шаг. Боже, как страшно! Ее буквально трясло от ужаса.

Когда получасом позже Сэм привез ее вещи, Джо чувствовала себя намного лучше. Она все-таки сумела расслабиться.

— Джо немного успокоилась, — сообщил Марк, выйдя из родильной палаты, чтобы забрать у Эшлин ночную рубашку Джо. — Ей сделали укол петидина[78]. Знаешь, она ведь отказалась от эпидуральной анестезии[79]. Хотя я предпочел бы обратное.

— Сама мысль об этом приводит ее в ужас, — откликнулась Эшлин. — Я старалась переубедить ее, как могла. Даже сказала ей, что непременно сделала бы такую анестезию сама, если бы ее применяли в те времена, когда я рожала близнецов, но она и слышать ничего не захотела.

Марк устало потер глаза.

— Она говорит, что тебе лучше поехать домой, Эшлин, и немного поспать.

— Поспать! Не думаю, что у меня получится, — воскликнула Эшлин, зябко кутаясь в пальто. — Хотя я чувствую себя здесь совершенно бесполезной. А мне бы так хотелось чем-нибудь помочь.

— Ты чувствуешь себя бесполезной, — в голосе Марка зазвучало сдерживаемое напряжение. — Но, по крайней мере, ты сама прошла через это. А вот я совершенно не представляю, что можно сделать, разве что говорить ей без конца, чтобы она дышала глубоко. У меня сердце замирает, когда я вижу, как ей больно!

Эшлин ласково обняла его.

— Ты делаешь все, что в твоих силах. Ей просто нужно, чтобы ты был рядом, а медицина сделает все остальное. Не беспокойся.

— Спасибо.

Эшлин смотрела ему вслед. Он выглядел усталым и осунувшимся, но и она чувствовала себя не лучше. Когда Эшлин посмотрела на себя в зеркало в дамской комнате, то ужаснулась тому, как сильно покраснели у нее глаза. Даже у Сэма, всегда походившего на ходячую иллюстрацию здорового образа жизни, лицо посерело от усталости.

— Который час? — пробормотала Джо, когда Марк вернулся к ней в палату. — Кажется, я задремала. — Голос у нее заплетался, как у пьяной. Паула объяснила, что иногда петидин оказывает такое действие.

— Почти три часа. — Он ласково провел ладонью по ее щеке.

Марк был рад, что после инъекции она могла дремать между схватками. Он присел на край кровати, глядя, как трепещут во сне ее ресницы. Похоже, ей снились кошмары — она металась по постели и с криком просыпалась, когда боль становилась нестерпимой. Пока она спала, Марк держал ее за руку, а когда открывала глаза — вытирал ее разгоряченное лицо и шею прохладной махровой салфеткой. Паула оказалась замечательной акушеркой. Она успокаивала Джо, когда сам Марк оказывался бессилен.

— Я отчетливо слышу сердцебиение малыша, — сказала она Джо. — Осталось совсем недолго.

Стрелки на часах Марка подползли к половине четвертого, когда рыжеволосая медсестра просунула голову в дверную щель.

— Мистер Райен, Паула говорит, что вы должны выпить чашку чая, а я побуду с миссис Райен, — сообщила она.

— Благодарю, но я не могу оставить ее, — отказался он.

— Ступайте же, — настаивала сестра. — Ночь может оказаться долгой.

Марк, обжигаясь, глотал горячий чай, не собираясь ждать, пока тот остынет. Он боялся отлучиться из палаты Джо больше чем на десять минут. Кто знает, когда у нее начнется второй этап?

— Марк! — Он услышал ее голос задолго до того, как подбежал к дверям палаты. Джо захлебывалась криком, лицо ее исказилось от боли, а тело сотрясали спазмы. Глаза у нее покраснели от напряжения и усталости, а кончики темных волос намокли от пота и прилипли к лицу.

— Джо, прости меня, прости, что я отлучился, — запричитал он.

— Мне надо тужиться! — выкрикнула она.

— Еще рано. — Голос Паулы прозвучал спокойно и ровно. — Время тужиться еще не наступило. Сделайте два коротких вдоха и медленно выдыхайте, — посоветовала она, обследуя шейку матки Джо. Еще одна сестра следила за сердечным ритмом ребенка на аппарате, присоединенном к животу Джо.

— Раскрытие на девять с половиной сантиметров, Джо. Вы почти готовы. Как вы себя чувствуете?

— Ужасно, — выдохнула Джо. — А-а-а!

Они подложили ей под спину несколько подушек, стараясь обеспечить максимально удобное положение.

— Ты отлично справляешься, — сказал ей Марк.

— Десять сантиметров, — подала голос Паула.

Джо закричала от боли.

— Теперь я понимаю, почему это называется «схватки».

— Отлично, вот теперь тужьтесь! — скомандовала Паула. — Долгое и ровное усилие!

Джо натужилась, опустив подбородок на грудь. Только так и надо делать, так будет правильно, она не сомневалась в этом. Так ее учили на занятиях. О боже, какая боль, она больше не в силах терпеть ее. Как может ребенок выйти наружу? Разве он пролезет туда?

— У тебя получается просто здорово, Джо, — подбадривал ее Марк, сжимая своей огромной ладонью маленькую ручку Джо.

— Когда почувствуете начало новых потуг, сделайте глубокий вдох, — сказал Паула. — Готовьтесь…

Джо постаралась и поднатужилась изо всех сил. Она чувствовала, как малышка, ее малышка, выходит наружу.

— Отлично, поднатужьтесь еще разок, Джо. Головка уже здесь, мы видим ее, Джо.

Марк сжал ее руку, и Джо почувствовала, как глаза ее наполняются слезами. Ребенок, ее ребенок.

— А сейчас подождите минуточку Джо, не надо тужиться. Головка ребенка растягивает родовой канал. Мы же не хотим, чтобы у вас образовались разрывы, — сказала Паула.

— Расслабься, — шепнул ей Марк.

— И дышите, часто и мелко, — добавила рыжеволосая медсестра.

Джо усиленно задышала, чувствуя, как уходит напряжение.

— Ой, Джо, смотри, показалась головка ребенка! — восторженно завопил Марк.

Но она ничего не видела, потому что не могла еще сильнее вытянуть шею. А между тем ей отчаянно хотелось увидеть головку ребенка.

— А вот теперь тужьтесь, — скомандовала Паула. — Еще пару раз, всего каких-нибудь два раза!

Напрягшись в последний раз, Джо ощутила, как ребенок вышел целиком. Она всхлипнула от облегчения, и Паула поднесла к ней крошечное окровавленное тельце, чтобы она могла взглянуть на него. Джо заплакала от радости.

— Какая красивая малышка, — торжественно провозгласила Паула.

А по щекам Джо ручьем текли слезы. Она смотрела, как Паула ловко осматривает девочку Сама она прочитала все о шкале Апгар, по которой у новорожденного проверяют дыхание, частоту сердечных сокращений и рефлекторную возбудимость. До этого «шкала Апгар» была для нее лишь словами на бумаге — но теперь стала самой важной вещью в мире.

— Ох, Марк, — от ужаса у Джо перехватило дыхание. — Пожалуйста, пусть девочка окажется здоровенькой.

Малышка испустила пронзительный крик, при звуках которого на щеках у матери выступил румянец.

— С нею все в порядке? — от страха Джо едва могла говорить.

— У вас родилась чудесная маленькая девочка, Джо, — провозгласила Паула. — Она весит семь фунтов и одну унцию, очень крепкая и здоровенькая. По шкале Апгар она набирает восемь баллов[80].

Паула вложила малышку, закутанную в мягкое полотенце, в руки Джо. Та сверху вниз взглянула на огромные голубые глазенки, каштановые волосики, прилипшие к голове, и маленький розовый ротик, округлившийся в крике. Джо подумала, что еще никогда не испытывала ничего подобного, — такой сильной и болезненно-острой любви, которую чувствовала сейчас к своей крошечной, хрупкой малышке. Она бережно накрыла пальчики дочки своей ладонью, восторженно удивляясь тому, какие они маленькие.

— Она такая красивая, — прошептала Джо, прижимая хрупкое тельце к груди. Марк присел на край постели и погладил малышку по голове. Красненькое личико крохи в сравнении с его огромной ладонью выглядело совсем крошечным.

И вдруг, словно реагируя на прикосновение Марка, малышка перестала плакать и инстинктивно плотнее прижалась к груди Джо. Она сладко зачмокала губками, и Джо уже собралась распахнуть халат, чтобы покормить ее, когда рядом с нею появилась Паула.

— Поскольку она родилась раньше срока, мы должны убедиться, что она здорова, — заявила акушерка, осторожно забирая дочку у Джо, — Педиатр хочет взглянуть на нее. Я вернусь вместе с малышкой так скоро, как только смогу.

Джо показалось, что она лишилась чего-то очень важного. Она положила руку на живот, который по-прежнему вздымался горой, несколько месяцев относив в себе ее маленькую пассажирку. Джо не знала, найдет ли силы жить дальше, если что-либо вдруг пойдет не так и девочка окажется больной. Она умрет, если с ее крохой случится какое-либо несчастье, она просто знала это, и все тут.

Через пятнадцать минут, которые показались ей самыми долгими в ее жизни, Клэр, рыжеволосая медсестра, вернулась с малышкой и педиатром, который шел за ними.

— С ней все в порядке, — объявил доктор. — Девочка совершенно здорова и для недоношенной малышки довольно велика — все-таки семь фунтов и одна унция. Она у вас красотулечка.

— Правда? — просияла Джо. — Можешь подержать ее, Марк, — добавила она.

Марк взял малышку на руки, та замяукала, как котенок, а потом уютно устроилась у него на груди.

— Необыкновенный ребенок, — с трепетом в голосе проговорил Марк, глядя на малышку так, словно никогда раньше не видел детей.

Получасом позже, когда девочка мирно спала в своей колыбельке, в больничную палату со стенами, выкрашенными в яркие, жизнерадостные тона, куда на каталке привезли Джо, вошла Клэр.